Сирийский террорист оставил с носом всю полицию Саксонии.

Караул устал...

«Последний негритёнок выглядел устало. Он пошёл повесился, и никого не стало».

Когда Агата Кристи писала своих «10 негритят», она и не подозревала, что название спустя полвека станет нецензурным по расовому признаку.

А я не думал, что когда-нибудь захочу делиться впечатлениями об истории с повешением, да ещё при этом  буду с большим трудом сдерживать себя от нецензурных слов, которые более чем кстати были бы во всей этой трагикомедии с саксонской полицией и приглашёнными ею психологами.

Итак, особо опасный террорист Джабер аль-Бакр схвачен и помещён в тюремную камеру. Всем миром ждём показаний о сообщниках, планах ИГИЛ, методах террора и прочей бесценной информации.

И вдруг – на тебе! Аль-Бакр повесился! В камере, на собственной футболке!

Как ??? Где видеонаблюдение, где надсмотрщики, где умудрённые опытом комиссары и полицаймайстеры?

Прозевали не кого-нибудь, а самого важного на тот момент арестанта во всей Германии.

Руководитель пенитенциарной службы Саксонии под названием JVA, Рольф Якоб (Rolf Jacob), дал пресс-конференцию по горячим следам.

Почитаем вопросы и ответы.

Кто заключил террориста, проявляющего суицидальные наклонности,  в камеру, где можно покончить с собой так просто?

Якоб: Арестант помещается в специальную камеру в том случае, если на самом деле у него подозревается склонность к суициду. Мы не посчитали это необходимым. К нему был приглашён психолог, который не квалифицировал его, как потенциального самоубийцу.

Кто позволил проводить опрос арестованного психологу, который не имеет опыта работы с террористами?

Якоб: У нас просто не оказалось психолога, имевшего дело с террористами. Приглашённый специалист провёла подробную беседу с аль-Бакром. Она характеризовала его как уравновешенного, рассудительного человека, не потерявшего интереса к жизни. Например, аль-Бакр спросил, может ли объявленная голодовка ускорить его депортацию. Она просто не в курсе, что первейшей заповедью террориста является маскировка намерений.

Кто допустил, чтобы арестант, практически не владеющий немецким языком, был принят в JVA без переводчика?

Якоб: Я не хотел ждать переводчика до следующего дня. При поступлении арестанта в учреждение разговор вёлся на ломаном немецком.

Почему не обратили внимание на то, что аль-Бакр разбил лампу и розетку в камере – это же явная попытка получить смертельный удар током?

Якоб: Руководство учреждения истолковало это, как вандализм. При приёме в учреждение о нём подумали, что он несколько не в себе. Это сейчас, когда всё случилось так, как случилось, поступки арестованного представляются понятными.

Почему арестант №1 не наблюдался круглосуточно?

Якоб: Назначенный адвокат арестованного говорил, что руководство учреждения его заверило – аль-Бакр будет под неусыпным наблюдением. Однако ему был назначен контроль с 15-минутным тактом круглосуточно. Когда первые сутки прошли без приключений, такт контроля был заменён на 30-минутный.

Почему в камере подозреваемого в терроризме не оказалось видеонаблюдения?

Якоб: Законодательством Саксонии не предусмотрено видеонаблюдение за арестантами в камерах. В особых случаях назначается постоянный надзор за камерой охранниками, потому что так быстрее можно сделать заключение, что именно происходит с арестантом. В случае с аль-Бакром постоянный контроль посчитали излишней мерой.

На вопрос, не был ли Якоб слишком доверчивым во всей этой истории, полицейский чиновник ответил, что он до вчерашнего дня был в отпуску, но по сути дела не видит, чтобы кем-то из должностных лиц было допущено нарушение инструкции.

Раз не было нарушений инструкции, значит, всё было сделано правильно.

Правильно заключили в камеру для мелкоуголовных малолеток.

Мудрый психолог не заметил суицидальных наклонностей у человека, который готовился стать подрывником-смертником.

Арестанта даже не переодели в специальную одежду, исключающую странгуляционные асфиксии, то есть попросту повешение.

Не нашли переводчика, говорили на ломаном немецком. Я свой немецкий называю ломаным. Насколько же он ломаный у малограмотного сирийца, прожившего в Германии два месяца?

Караул, заглядывавший в камеру раз в четверть часа, устал до такой степени, что вдвое сократил себе эту непосильную нагрузку.

Видеонаблюдение считается нарушением прав ранимой публики, для души сооружающей взрывные устройства.

Всё это вместе названо точным соблюдением инструкции.

Как-то всё выглядит инфантильно, понарошку.

Футболка, на которой повесился террорист, уже не нужна в качестве вещдока? Додумаются полицейские её сжечь? А то ведь через тысячу лет будет она висеть в музее всемирного джихада или газавата в качестве святыни, как сейчас плащаница Христа.

А теперь поговорим о том, чего стопудово не могут произнести вслух официальные лица.

Как хотите, а я целиком солидарен с герром Якобом. Все служащие правильно выполнили свои инструкции, и, прежде чем произносить в их адрес глумливые слова, задумаемся, в каких условиях работают эти заложники (да-да, заложники!) политкорректности.

Самоубийство архиважного свидетеля скорее всего сойдёт полицейским с рук. А вот если бы они, не дай бог, обидели террориста, да ещё на полвершка вышли при этом за рамки служебных инструкций, головы полетели бы, как кегли. А террористы – народ обидчивый. А журналисты – народ пронырливый. Если бы наблюдаемый пожаловался на недосып и у него давление поднялось до 140/100 – ору о зверствах тюремных садистов было бы на все первые страницы газет и на полинтернета.

Перегнула Германия палку с политкорректностью, ой перегнула. И террорист-смертник, который не успел натворить большой беды, унёс с собой в могилу тайну многих других планируемых бед.

На его пути в рай сначала стали те, кто его задержал. Потом те, кто за ним наблюдал. Но он, применив лагерную выучку, всё-таки прорвался туда, где ему обещано вечное блаженство в компании немерянного числа девственниц.

В наших глазах он не успел стать убийцей. Он, напротив, стал первой жертвой. Первой жертвой следующего взрыва, которого могло бы не быть, останься он в живых и дай показания. Где взорвётся то, что могло бы не взорваться? Пойди теперь узнай.

Зато с политкорректностью – всё в порядке.

Удалить комментарий?

Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!