В районе Серахса граница с Ираном проходит по реке Теджен. Километрах в 30 выше Серахса у местечка Давлетабад расположено наше водозаборное сооружение, а на том берегу – иранское. Наше – выше по течению километра на два-три. Зачастую и здесь, как и на Атреке, возникали ситуации, затрагивающие интересы двух стран. То в межень соседям казалось, что им остается менее законной половины воды. То в паводок забивало наносами канал, подводящий воду к нашему головному сооружению. То река внезапно начинала сильно размывать наш или их берег.

Кончался 1970 год, приближался срок ввода хлопзавода и жилого поселка при нем. Дело уверенно шло к завершению, но как всегда в таких случаях, изо всех щелей во множестве вылезли недоделки. Строителям это хорошо знакомо. Наконец наладчики запустили обе технологические нитки и – У-Р-Р-А-А!.. На свет божий появилась первая кипа переработанного хлопка! 

Предгорье изобилует пресными подземными водами. Здесь есть редкие родники и источники, к которым издревле привязывалась хозяйственная жизнь и жизнь вообще. Именно у такого источника рядом с Ашхабадом возникла в III веке до нашей эры столица Парфянского царства Ниса. Сейчас на этом месте лежат руины гигантского города-крепости. С давних времен пресную воду умудрялись добывать здесь также искусственным путем. Для этого строились «кяризы»...

...в Туркмении параллельно с Минводхозом, существовал главк Каракумстрой, подчинявшийся непосредственно Минводхозу Союза. Главк вел строительство Каракумского канала. При переводе в Подземвод я из Каракумстроя попал в подразделение Минводхоза республики - трест Туркменремводстрой. Зона его деятельности – вся Туркмения. Накануне от него отпочковался трест в Чарджоу. Остались подразделения в Ашхабадской, Марыйской, Ташаузской и Красноводской областях. Предстояло знакомство с новой для меня «географией».                                

40 лет проработал я в системе Минводхоза. Человек со стороны при словосочетании «водное хозяйство» скорее всего вообразит картину заросшего камышом пруда с плавающими кувшинками. На берегу рыбак с удочкой терпеливо следит за поплавком. Тишина. Спокойствие. Благодать.

 На самом деле это не совсем так, и даже совсем не так.

Поздняя дождливая осень 1961 года сменилась очень холодной малоснежной зимой. Ветер слизнул снежные крохи, земля промерзла – не угрызешь. Приготовить бетон – целая проблема, «раскочегарить» технику после стоянки – тоже. Признаться, для нас такой оборот дела был полной неожиданностью: после ряда мягких зим матушка-природа настигла-таки нас, да еще на новом месте, пока мы не успели как следует обустроиться. 

Итак, направили меня старшим прорабом на участок № 3, опять 3, как на Канале. Участок занимался возведением водовыпуска из водохранилища и строительством промбазы. Еще два участка возводили плотину: один – сухоройными механизмами, а другой (от системы Трансгидромеханизация) – гидронамывом. Правда, они только еще собирали земснаряды для намыва русловой части плотины. Отдельный участок вел строительство жилья и прочих объектов в поселке.

К тому времени, когда я попал сюда, был только разработан котлован, установлен шпунт на сбросе и собран бетонный узел. Сооружение находилось в зоне крупных барханов и из-за огромных отвалов песчаного грунта вблизи стройплощадки вообще не было видно ни единого кустика или травинки. Кругом – голый песок.

В наше время реки юга Туркмении никуда не впадают, их полностью разбирают на орошение. А на северо-востоке Туркменистана протекает самая большая река Средней Азии – Амударья. Идея использовать её воду для орошения этих земель висела в воздухе. Но для этого надо было пробиться через сотни километров пустынных песков Юго-Восточных Каракумов. Проектирование Каракумского Канала началось еще в 30-е годы, но из-за войны начало строительства откладывалось.