RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Эдуард Якобсон

 Блокада

 

Глава 1.  Начало

 

После выхода на пенсию, чтобы морально и психологически перестроиться, я решил вплотную заняться изучением своей родословной. Я с ужасом обнаружил, что даже о своем отце мне почти ничего не известно. Он рано ушел из жизни. Ориентируясь на его последнее место работы, мне удалось найти его личное дело. Скудные кадровые документы не могли меня удовлетворить и только добавили много новых вопросов, но для их разрешения возникла необходимость знакомства с материалами, ставшими уже историческими. Таким образом, мне пришлось приобщиться к архивным изысканиям.

Начал я этот процесс в ЦГА Санкт-Петербурга на Варфоломеевской с изучения фондов, и обилие мной обнаруженных там источников информации в значительной степени расширило круг моих интересов.

Параллельно с генеалогической тематикой я не смог удержаться, чтобы не уделить внимание вопросам военного времени, разделившим тогда мою жизнь на «до» и «после», на детство и на вхождение во взрослость. Знакомясь с перечнем фондов, я заказывал те или иные материалы и делал выписки, которые могли пролить свет на события, прямо или косвенно отвечавшие моим интересам и дававшие больше возможностей для понимания этих событий.

Я, как и многие мои сверстники довоенного периода, рос и воспитывался в лучших традициях советских пионеров: „мы - самые-самые, наша страна - самая-самая“, „мы войны не хотим, но врага победим...“ и тому подобное. На наших глазах проходили всевозможные учения по противовоздушной и химической обороне. В школах учили оказывать первую помощь, делать перевязки. Шла кампания по сдаче норм на значок БГТО (будь готов к труду и обороне). Мы были уверены, что любому врагу будет дан сокрушительный отпор, агрессор молниеносно будет опрокинут и разбит на его же территории. Войну ждали, но мы были вдохновлены пропагандистской героикой, она совершенно не пугала, по крайней мере в нашей, мальчишеской среде, никого. Во всяком случае, в первые дни после 22-го июня 1941 года ребята нашего двора в состоянии задора, под громкую маршевую музыку уличных динамиков пытались рассуждать, через сколько дней свершится разгром врага.

Начало настоящей войны мы стали немного понимать только тогда, когда от Информбюро пошли регулярные сообщения об упорных боях и об оставлении нашими войсками одного города за другим. Еще более тревожно стало на душе уже 3-го июля, когда мы оказались в «теплушке» одного из эшелонов, предназначенных для массовой эвакуации школ из Ленинграда. Правда первые часы мы это воспринимали, как интересное приключение, несмотря на озобоченность и слезы родителей. Кроме того, нас успокаивало то, что это совсем не на долге время, ведь кроме пары белья, легкой одежды и мыла с зубной щеткой у нас с собой практически ничего не было. Мы ехали налегке — значит недалеко и ненадолго. Но куда и насколько никто толком не знал, да и не мог знать по той простой причине, что по законам военного времени все засекречивалось.

В настоящее время многое раскрыто, но далеко не все опубликовано.

Оказывается уже 29 июня 1941 года, т.е. ровно через неделю после начала ВОВ, Исполком Ленгорсовета принял решение об эвакуации детей. В приложении к этому решению приводятся данные по распределению эвакуированных детей из Ленинграда по районам Ленинградской (!) и Ярославской областей. Предполагалось эвакуировать порядка 300 тысяч ребят школьного возраста. Из них 40 тысяч должно было быть эвакуировано из Октябрьского района города в Ярославль. Из остальных районов города планировалось вывезти по 20 — 30 тысяч ребят, но только в районы Ленинградской области, некоторые из которых вскоре оказались в зоне боевых действий или даже окуппированными (надо иметь в виду, что значительные части нынешних территорий Псковской и Новгородской областей были районами Ленинградской области, при этом можно только предполагать, как сложилась бы судьба тех детей, что оказались за линией фронта).

Нам повезло, школы нашего, Петроградского, района направлялись в Мошенский район , восточней города Боровичи теперешней Новгородской области. (Тогда, правда, мы этого не знали). Фронт сюда не дошел, но дыхание войны мы почувствовали.

Раньше всего это проявилось в том, что нас везли в «теплушках», которые, в принципе, не предназначались для перевозки людей. Но они очень удобны были в случаях необходимости быстрого размещения в них больших групп и, главное, благодаря тому, что их легче было и покинуть через широкие двери, расположенные в середине вагона сразу на обе его стороны. Очевидно, именно с этой целью теплушки использовались для воинских эшелонов, а также и для эвакуации.

Ребят в нашем вагоне было не меньше тридцати. С нами были учительница и школьная медсестра. Путь от Московского вокзала до Боровичей занял не меньше шести часов. Ехали мы днем. В вагоне было душно. Вода в баке для питья была теплой и плохо утоляла жажду. Двери и окошечки у верхних нар были плотно закрыты и их приоткрывали только при немногочисленных остановках поезда. Ведро за занавеской заменяло туалет. Первоклашки тяжело переносили разлуку и необычную обстановку. Были и слезы, и истерики. Многие были в подавленном состоянии. И у учительницы, и, особенно, у медсестры было много хлопот.

На следующий день мы продолжили свой путь к месту назначения, но здесь целостность моих воспоминаний разрывается на отдельные эпизоды.

Наш эшелон повагонно был распределен на группы, которым была придана определенная самостоятельность, и я не помню, чтобы в дальнейшем наши пути пересекались. Единственным транспортным средством в нашей группе была обычная деревенская телега, запряженная лошадкой далеко не первой молодости. Её постоянное покачивание головой и размеренный шаг вполне соответствовали ритму и скорости нашего движения по пыльным дорогам новгородчины. Управлял лошадкой, видимо, её хозяин из местных жителей, скорей всего, по поручению колхоза. Не исключено, что по мере перемещения эстафету перенимал его коллега из следующего колхоза, скорее всего, вместе с лошадкой и повозкой.

Шли мы не очень стройной колонной. На телеге ехал наш немудрёный багаж и периодически к нему подсаживались уставшие малыши. Вообще наша группа была сборная по разным возрастным категориям, начиная от первоклашек и до восьмиклассников, в числе которых был мой старший брат (как я узнал позже, он был в нашей группе, чтобы не разлучаться со мной). Старшим поручалось наблюдать за малышней, но не всегда это удавалось, были такие шустрые, что уследить за ними было сложно.

Июль был очень жарким. Запасов воды в пути иногда не хватало. Жажда доводила некоторых до того, что были попытки пить из придорожных канав. За замеченными на этом устанавливался особый контроль. Счастье, что такое питье никаких последствий не имело. Наша группа прошла весь путь без потерь.

Сколько мы проходили в день, сказать трудно, но на весь переход от Боровичей до станции Хвойная нам потребовался ровно месяц. Дневные переходы были разные, видимо определяемые местами питания и ночевками. Как нас кормили, не сохранилось в памяти, но то, что моя довоенная упитанность начала пропадать я заметил уже где-то на половине пути (на руках, чуть выше кисти, у меня начала прощупываться косточка, о существовании которой я раньше даже не подозревал). Но зато я почувствовал вкус к черному хлебу настоящей домашней выпечки и к парному молоку, которыми нас частенько потчевали, считая беженцами, сердобольные женщины в деревнях, через которые мы проходили.

На ночлег нас обычно размещали в местной школе или в сельском клубе. Постелью нам служило свежескошенное сено, колючее, но приятно пахнущее. Бывало, что мы задерживались в некоторых селах на пару дней. В этих случаях мы отрабатывали постой на колхозных покосах, принимая участие в ворошении и сгребании сена. При выходе на работы нас предостерегали от общения с незнакомыми людьми, особенно с теми, которые проявляют повышенную любознательность (бывали случаи заброски диверсантов в глубокий тыл). Мы были чрезвычайно бдительны, но совершить героические подвиги нам не довелось - видимо, деревенская округа для вражеской разведки не представляла особого интереса.

Мы останавливались не во всех селах. Даже знаменитое село Кончанское мы прошли без задержки, но оно оказалось единственным населенным пунктом на нашем переходе, название которого запомнилось. Не знаю, проходят ли там туристические маршруты в настоящее время, но мне приятна мысль о том, что я один из тех, кто побывал на родине А.В.Суворова, видел его дом и тогда уже установленный перед ним памятник выдающемуся полководцу.

Мошенский район, где должен был закончиться наш маршрут, остался где-то совсем в стороне. Да это для нас и не имело значения, мы совершенно не ориентировались на местности и шли в полную для нас неизвестность. Координация направления определялась скорей всего нашим возницей, который в соответствущих населенных пунктах получал указания, каким пунктом должен быть следующий.

Таким образом, мы вышли к станции Хвойная, где нас разместили в стоявшей на запасных путях теплушке, не отличавшейся ничем от той, в которой мы выехали из Ленинграда. Довольно долго мы ожидали, когда наш вагон прицепят к составу, с которым мы, как оказалось, должны были вернуться домой. Причина задержки стала понятна позже, когда распространилась весть, что шедший ранее эшелон с детьми возле станции Мга был разбит при авианалете. Действительно, еще дымящиеся, искореженные вагоны и скрюченные взрывами рельсы мы видели через щели вагонных дверей и окон, когда медленно проезжали мимо групп дорожных рабочих, восстанавливавших соседние линии. До Ленинграда мы доехали благополучно.

Уже много позже мне стало известно, что в этот самый период немецкие войска уже перекрыли Октябрьскую железную дорогу и были близки к тому, чтобы полность окружить Ленинград, отрезав сообщение города и с восточным направлением. Мга была важнейшим стратегическим транспортным узлом, чем и объяснялись ожесточенные бои на подступах к этой станции, но удержать её не удалось. Нашему эшелону чуть ли не последнему посчастливилось прорваться к Ленинграду без потерь.

Это было в первых числах августа 1941 года, а после 8-го сентября кольцо блокады замкнулось (на схеме показана линия обороны Ленинграда и Ораниенбаумского плацдарма).

       Началась другая жизнь.

 

 


 





<< Назад | Прочтено: 481 | Автор: Якобсон Э. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы