Memories

Эдуард Якобсон

Блокада

Глава 5. Пригласительный билет

Отец уже несколько дней не выходил из дома. В комнате он передвигался с большим трудом, придерживаясь за стены или со стулом. Ноги совсем не держали. Опухли и покрылись ранами. О работе не могло быть и речи. Приходил старенький врач. Как ему удалось достучаться? Наша комната в конце коридора, а соседей, которые ближе к входной двери, уже давно нет. Когда и куда они делись? Может быть эвакуировались или перебрались в другое, более теплое и безопасное место, а может быть и … Но об этом лучше не думать. На осмотр больного много времени не потребовалось. Скорбут. Нужны витамины...

Доктор погрел руки у буржуйки, подсел к столу и, придвинув поближе коптилку, выписал рецепт и больничный лист. Посидев еще немного, он поднялся и медленно двинулся к выходу. Его ждали другие, такие же больные, но не потерявшие надежды ленинградцы. Куда же теперь идти в первую очередь? В аптеку за лекарством или в техникум, где работает отец, чтобы сдать больничный и получить причитавшуюся ему зарплату? Аптека не уйдет, да и мало надежды, что там будет то, что нужно. А вот без денег и в аптеке ничего не дадут. Перевесило второе.

Техникум Промышленного Транспорта, где отец преподавал химию, находился на Герцена, 32. Дорогу в техникум я знал прекрасно. Я с большим удовольствием бывал у отца в кабинете химии. Мне нравилась работа с реактивами, выращивание кристаллов соли и многое другое. В начале войны, еще с осени, я помогал отцу вечерами дежурить на техникумовском чердаке со стеклянным куполом, которым был увенчан центральный зал этого старинного здания, построенного еще в 19-ом столетии для внешнеторгового банка..

Меня хорошо знали многие преподаватели, да и в канцелярии ко мне уже относились как к старому знакомому. С зарплатой отца у меня никаких проблем не возникло. Одновременно с деньгами мне вручили конверт.

Здесь то и ожидал меня сюрприз. Нет, это был не сюрприз. Это был царский подарок, который описанию не подлежит! Это была надежда.

Это было то, о чем я не мог даже и мечтать. Трудно было поверить своим глазам. У меня в руках был пригласительный билет на Новогодний праздник. В конце декабря 1941 года, в самый тяжелый период, когда казалось, что ничего хорошего ожидать уже нельзя, у меня вдруг оказался в руках пригласительный билет. Этобыло просто чудом, это было чем-то невероятным… Когда кругом холод и голод, бомбы и смерть, это было просто как в сказке. Но это было.

Дома были рады и удивлены еще больше меня. Я и до войны регулярно получал приглашения на утренники к 1-му Мая, 7-му Ноября и, конечно, к Новому году. Обычно такие утренники проходили в Доме Учителя, в бывшем дворце Юсуповых на Мойке. Как там всегда было красиво и весло! А какие занимательные и поучительные представления проходили в маленьком, домашнем и очень уютном театре!

В этот же раз билет был в Малый Оперный театр. До войны мы там бывали. У нас в семье любили театр. Особенно тогда мне нравилось в ТЮЗе на Моховой, там сцена была практически совсем в зрительном зале, почти как цирковая полуарена. Каждый чувствовал себя там участником представления.

С нетерпением я ждал назначенного дня. Когда он наступил, я с радостью обнаружил, что погода на дворе стоит ненастная, низкая облачность и поземка. Авианалетов не должно быть, ничто не помешает мне добраться до театра, да и помех празднику не будет

Жили мы на Петроградской. Путь до площади Искусств был неблизок, но он был мне хорошо знаком. Когда ходил трамвай, это не казалось так далеко.

Я шел и не замечал редких прохожих. Деревянный, покрытый снегом настил моста Строителей скрипел под ногами, которые сами несли меня к цели. Я не замечал установленной на Пушкинской площади зенитной батареи и дежуривших рядом бойцов ПВО, затянутого маскировочной сеткой шпиля Адмиралтейства, военных кораблей у Дворцовой набережной и аэростатов заграждения, которые переносили с одного места на другое. Я полностью был в предвкушении того, что меня ожидало.

Мне нужно было еще пройти мимо Дворцовой площади, дальше по Невскому до Дома Книги и кусочек пути по каналу Грибоедова. Картину Невского в зиму 1941/42 г.г., покрытого льдом и с занесенным снегом троллейбусом, знают все. Так вот именно по такому Невскому мне пришлось добираться до площади Искусств.

Одежда у меня была достаточно теплая. Очень выручал большой отцовский шерстяной шарф, которым я обвязал не только шею, но и голову поверх шапки. А вот обувь моя была не очень зимняя... Из своих любимых валеночек, подшитых лосиной шкуркой, я уже вырос. Ничего другого, кроме обычных ботинок, у меня не было, и я стремился идти так быстро, как только мог. Это не очень помогало, ноги замерзали, но двигаться я должен был только вперед. Меня ожидало что-то, уже почти забытое, похожее на довоенное...

Пригласительный билет я не выпускал из рук. Этот билет был для меня дороже золота. Нет, не сам билет, а только главная его часть. На ней было написано «Подарок». Я не сомневался, что под этим словом обязательно должно подразумеваться что-нибудь съестное, а может быть и очень, очень вкусное, например конфета, печенье, а то еще, чего доброго, и кусочек сыра. Мысль о том, что подарок может быть таким же, как это обычно бывало на утренниках, - книга или игра, - мне даже не приходила в голову. Именно что-то съедобное обязательно должно было быть... Дальше, чем о еде моя фантазия не распространялась. Я еще не знал, что, но уже начинал прикидывать, как я это буду делить дома, что в первую очередь дам отцу, чтобы он поправлялся.

В театр я не опоздал. Гардероб не работал. Да если и было бы, где оставить верхнюю одежду, то никто этого делать бы не стал, так как в помещении было, мягко говоря, свежо. С программой праздника я не был знаком. Думалось, что будет как обычно: Дед Мороз, Снегурочка и что-нибудь веселое, смешное. Но оказалось совсем не то. Давали пьесу «Овод» по роману Войнич. Видимо устроители ориентировались на учащихся старших классов. В зрительном зале гулял легкий ветерок. Было темновато.

Место у меня было на втором ярусе, почти прямо против сцены. В партере почти все места были заняты, но в зале царила какая-то необычная атмосфера. Еще до того, как открылся занавес, стало понятно, что отсутствует обычное для театра праздничное оживление. Было необычно тихо, слышалось только поскрипывание сидений кресел, топот ног и непонятно откуда исходящий шорох. Все сидели одетыми, и казалось, что над рядами зрителей стоял легкий парок. Может быть мне это только казалось. Внимание у меня было сосредоточено больше на том, как отогреть ноги. Я старался их поджать под себя, то одну, то другую. Это вынуждало меня крутиться... То, что происходило на сцене, до меня почти не доходило. Драма итальянских революционеров была от меня где-то очень далеко. К репликам актеров я и не прислушивался. Я ждал. Ждал конца спектакля. Ждал, когда же наконец начнут давать подарки. Ждал и думал, что как только я получу подарок, то не пойду домой, а побегу, чтобы отогреть ноги у «буржуйки».

Спектакль еще не кончился, но движение к выходу в фойе уже началось, хотя подарки должны были давать только после окончания пьесы. Я ждал. Ждал закрытия занавеса. Я весь оцепенел в ожидании и спохватился только тогда, когда застучали сиденья кресел и зрители ринулись на выход. Это движение увлекло и меня. Не помню, шел я или бежал. Навстречу спешили к выходу первые счастливцы с небольшими пакетиками в руках. Некоторые, прижав эти пакетики к груди, что-то дрожащими руками клали в рот.

Оказавшись в фойе, я встроился в хвост ближайшей очереди и полез в карман за билетом. Билета в нем не оказалось. В другом тоже... Меня бросило в жар. Ноги подкашивались. На полу рядом со мной ничего не было. Карманы были пусты. Я лихорадочно ощупывал на себе все складки одежды. Тщетно... Расталкивая всех, кинулся я туда, где сидел: «выронил, когда вертелся, грея ноги». В голове туман. Нашел свое место. Обшарил все соседние места... Долго я ползал по полу, заглядывая и ощупывая каждую щель. Ничего... Старушка-билетерша подсвечивала мне фонариком, больше она ничем помочь не могла. Она обнимала меня за плечи и пыталась утешить. Добрый человек, она все понимала.

Таких потрясений я еще никогда не испытывал. Это не поддается описанию, это надо прочувствовать. Как я дошел до дома и как меня встретили, не помню... Что было в подарке, я так и не узнал, да и это для меня уже не имело никакого значения.

Ровно через два месяца отец скончался.

В моей памяти эти два события неотделимы.

Эдуард Якобсон

На стр. автора

<< Zurück | Gelesen: 401 | Autor: Якобсон Э. |

Hat mir gefallen?

Bewertet: 0)

Kommentare (0)

Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich

Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.
Zur Anmeldung >>