RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Евгений Сапегин

 

БРАТЬЯ НАШИ МЕНЬШИЕ

(1.Наперегонки, 2.Зинка, 3.Дик, 4.Додон, Сонька и "банда космонавтов")


1.НАПЕРЕГОНКИ

Почему-то запомнился этот малозначительный эпизод моей жизни… Ехал я на мотоцикле на рыбалку по просёлку вдоль канала. Местность безлюдная, погода хорошая, зелёные поля благоухают, предвкушение хорошей рыбалки подстёгивает добавить скорости, однако внутренний «охранник» где-то в башке заставляет шибко-то не разгоняться. Он же, краем глаза, отмечает какую-то живность. Ба! В поле пасётся... свинья! Откуда здесь свинья? Вокруг никаких строений, никакого жилья! Еду и думаю: только бы она не решила дорогу перебежать! Снизил скорость – смотрю, действительно, ей понадобилось на другую сторону. Я остановился – и она остановилась, чавкает, чем-то там хрупает, хвостиком вертит. Ну, думаю, она достаточно далеко, если я резко поеду, успею раньше проскочить. Так и сделал. А она решила обязательно раньше меня перебежать – никогда не видел такой скорости у свиньи! А в голове со страшной скоростью калькулятор циферки крутит – если свинью собью, сколько платить придётся, мотоцикл разобью… дурак! Да, если с такой тушей столкнёшься, то и платить-то будет некому! Короче, с визгом колёс и свиньи еле успел затормозить! А она всё-таки раньше перебежала, паразитка! Я аж холодным потом покрылся, чуть не свалился с мотоцикла! Разрядил я весь свой немалый запас матерных слов, а она как ни в чём не бывало стоит, зараза, чавкает, закорючкой своей помахивает… и, клянусь, смотрит на меня и усмехается!

Уж лет сорок прошло, но когда меня угощают шашлыком из свинины, я почему-то всегда вспоминаю этот случай!

 

2. ЗИНКА

Продавец – молодая, растрёпанная деваха – наотрез отказалась давать сдачу с крупной купюры на базаре, а зарплату, как на грех, дали только крупными бумажками. Вот невезуха, обычно дают мелкими, засаленными, не допросишься нормальных денег в кассе – мол, вас тут много, а я одна, скажите спасибо, что деньги получаете – не всё ли равно, какими бумажками?! Вот-вот, бумажки – они и есть бумажки. Фантики смятые. И купить-то на них…  А курить охота нестерпимо! Может, накупить сигарет на всю купюру? Так не дадут…  Хоть бы кто знакомый попался… Ба!
      –  Иван Иваныч, вот это встреча, откуда ты? Сто лет не виделись.
      –  Привет, привет! – обрадовался и Иван Иваныч – давненько не виделись! – Крепкое рукопожатие, широкая улыбка, интонации голоса Ивана Иваныча сладкой тоской воскресили воспоминания о вечерних посиделках у костра во время охоты. Сколько чая было выпито, сколько разговоров… Так захотелось опять вспомнить моменты, удачные и не очень удачные приключения и рассказы о них…
        –  Слушай, Иван Иваныч, пойдём посидим где-нибудь, ведь так давно не виделись, есть о чём поговорить, есть о чём и молча покурить…
        –  А пойдём! И ходить-то недалеко – я рядом живу!
        –  Не, дома неудобно, у тебя дома, наверное, жена, дети, чего их напрягать неожиданным визитом…
        –  Да никого нет дома, мои все разъехались кто куда, дома только Зинка, а ей ты не помешаешь! Пойдём.
        –  Щас, подожди минутку, я чего-нибудь сладенького подкуплю для дамы, да и выпить чего-нибудь надо. Нам-то понятно, что, а винца для Зинаиды хорошего надо найти.
       Иван Иваныч засмеялся, закашлялся, замахал руками, а я бегом в магазин бросился…


       Живёт Иван Иваныч действительно недалеко, дом прямо за базаром. Квартирка не просторная, но чистенькая, обстановка небогатая, но что приятно – много книг. Сразу видно, что человек читающий, значит, думающий. Но что он ещё и рассказчик хороший, я и без того знал. На полках больше всего книг об охоте, о рыбалке, о животных, о птицах. И о конях! Иван Иваныч – личность, что называется, разносторонняя. Чем только он не занимался – был гонщиком, штангистом, боксёром, бурильщиком, взрывником, конником, шофёром, охотником, рыболовом! Но главной страстью его были голуби! О голубях он знает, кажется, всё! А заодно и вообще о птицах и зверях…
      –  Ну где ты там? Стол накрыт, чего ты там застрял?

Я положил книгу о животных на место.
      –  А… ждать никого не будем?
      –  А чего ждать, наливай.


      За столом у нас языки развязались, столько новостей за то время, что не виделись, столько рассказать хочется, хорошо, что родственную душу встретил. Конечно, больше всего рассказов крутится возле нам обоим близкой темы – темы охоты.
       –  Иван Иваныч, ты же был таким заядлым голубеводом…
       –  Почему же «был»? – перебил меня Иван Иваныч. – Я всегда был с голубями, у меня и сейчас их много и, надеюсь, всегда будут голуби! Правда, сейчас сложно держать голубей в нашем районе, но у меня есть родственники и друзья, живущие в собственных домах с дворами, там достаточно места для голубятен, и я там провожу много времени в контакте с моими крылатыми приятелями! Конечно, много врагов развелось у голубей – соколов стало огромное количество, большой урон наносят поголовью моих птиц, и бороться с ними очень сложно, почти невозможно. Ломаю голову, как и многие мои коллеги, как от этой напасти избавиться… Как голубятник я, конечно, ненавижу этих супостатов, но как охотник, как натуралист я восхищаюсь этими красивыми, сильными, умными птицами!
       –  Почему же в нашей стране совершенно не культивируется соколиная охота?
      – Видишь ли… это очень дорогое удовольствие – соколиная охота. Мало кому это доступно – приобрести хорошего сокола, выучить его, воспитать, содержать… да мало ли ещё чего нужно для этого…
      –  Говорят, к нам приезжают шейхи на охоту, тут много пустынных земель и дичи много. Правда, раздаются голоса, что они приезжают сюда с плохими, негодными соколами, а здесь, мол, за бесценок покупают хороших, молодых соколов, а потом под видом своих везут их обратно и все пески испоганили во время охоты…

Иван Иваныч рассердился, заговорил громко, зло:
      –  Врут, сволочи! Это говорят бездельники, которым больше делать нечего! Я всё это видел своими глазами, так сказать, изнутри. Я работал два сезона водителем у арабов в их арендованных для охоты участках песков. Ты себе даже не можешь представить, какие деньжищи вложены в это дело! Как охраняется природа, какой контроль за экологией, как подкармливаются дикие животные в трудное время, выпускается на волю огромное количество птенцов дроф, устраиваются поилки. Не дай бог, кто-нибудь уничтожит растущий саксаул – он немедленно будет изгнан из ареала охотничьих угодьев…

Я вижу, что Иван Иваныч раскипятился не на шутку:
        –  Ладно, Иваныч, бог с ними, болтают, сами не знают чего… Давай лучше ещё по стопарику хряпнем, наши охоты вспомним. А кстати, где же Зинаида твоя?
       –  Ну, во-первых, не Зинаида, а Зинка, а во-вторых, вон она, на тебя смотрит своим зорким глазом…
       Я озираюсь, никого нет. Наконец начинаю соображать:
       –  Ага, понял, раз не Зинаида, а Зинка – кошка, что ли?
       –  Да не туда смотришь, вон на книги сверху погляди.

Я посмотрел… и похолодел! Весь хмель как рукой сняло! На книгах на самом верху вальяжно разлеглась… огроменная змея! Немигающие глаза, казалось, смотрят в самую глубину души… Да нет… душа-то, что называется, в пятки ушла!
       –  Эт-т… что, шедевр таксидермиста?.. Едрит твою… она же голову подняла! Она что… - живая, что-ли?!
       –  Прошу любить и жаловать – Зинка, кобра. Подруга, так сказать, разделяющая со мной одиночество. Жаль, змеи не могут слышать наших разговоров, а то хоть бы как-то своё мнение проявила.
       –  Ты на что намекаешь? Если я, к примеру, скажу что-то не так, она подползёт и за пятку хватанёт?
       –  Ха-ха-ха, да успокойся, не хватанёт – нету у неё зубов ядовитых! И яду в ней не больше, чем у любой бабы! Зато одно явное преимущество – всегда молчит…
       –  А чем кормишь её? Не колбасой же…
      –  У меня уговор с пацанами, охотниками с рогатками. Я не отнимаю у них рогатки, не гоняю их, а они не стреляют по голубям. И раз в три дня приносят одного убитого воробья. Зинка заглатывает его и потом три дня не появляется, сидит в своём логовище в шкафу. Захочет есть – выползет. Если нет воробья, так я ей оставляю яйцо куриное, она его целиком заглатывает, затем мощными мышцами в животе раздавливает, а потом отрыгивает скорлупу, как и перья воробья. Мне только потом приходится выметать веником эти погадки. Зинка очень опрятная женщина, мусора от неё немного.
         –  А где ты её взял, сам, что ли, поймал?
        –  Да нет… Знаешь, много зверья всякого в жизни видел в природе, а вот с коброй ни разу не встретился. И слава Богу! Встречи с такими змеями ничего хорошего не сулят… Я, конечно, старый охотник, заядлый, но просто так никакую животину никогда не обижу, а тут коллеги - охотники как-то приносят к нашей стоянке, к вечернему костру мешок, а он шевелится. Они гогочут – вот, мол, добыча! Поймали и обезвредили – зубы ядовитые вырвали. Сунули ей в пасть тряпку, она вцепилась, тряпку выдернули, а зубы в тряпке остались. И гогочут… Жалко мне стало её, ведь всё равно убьют. А дайте мне её, говорю, чего-нибудь я придумаю. Нет, ржут, мы её казнить будем, позабавимся! Но я долго их уламывал, мол, мне она очень нужна. Наконец, уговорил их. Ладно, бери, коли надо, с тебя пузырь!.. Вот так она и поселилась у меня. Конечно, привыкать нам обоим пришлось к совместной жизни. Но у меня теперь в квартире ни одной мыши нет. Да и тараканы все куда-то исчезли!  



       …Я много думал, почему Иван Иванович оставил у себя в доме огромную кобру. Ну, то, что он отобрал у убийц истерзанное, покалеченное животное – это, безусловно, рыцарский поступок. Бросить змею в таком виде даже в родных, знакомых ей зарослях – значит обречь её на верную и скорую гибель. Поэтому он привёз её в свой дом, как смог,  помог ей, стал понемногу подкармливать. А много ли ей надо – главное, чтобы покой был, укромное место. И она, видимо, почувствовала, поверила ему. Теперь он приходит в свою пустую холодную квартиру и знает, что есть существо, за жизнь которого он отвечает. А человеку обязательно нужно за кем-то ухаживать, за чью-то жизнь отвечать. Это нужно каждому ХОРОШЕМУ человеку!



  3.  ДИК

– А как мы его назовём?
– Как-как… ну, конечно же – Дик!

Ну, разумеется, Дик. У нас уже был любимый пёс Дик, умерший от старости два года тому назад, в его честь и назвали щенка, которого подарила нам моя учительница по музыке Лидия Анатольевна. Несмотря на его юный возраст  все признаки породы были, так сказать, налицо. Длинные  висячие уши, слегка вьющаяся шерсть невероятно яркого рыжего цвета – ну, конечно, ирландский сеттер! Мой отец, заядлый охотник, другой породы не признавал…

Мне было 8 лет, когда у нас в доме появился Дик. Мы с ним стали сразу же большими друзьями. А как же – он ещё щенок, да и я… э… можно сказать, человеческий щенок. Часами мы с ним играли, возились в комнате на ковре, кряхтя и рыча, одинаково получая по заднице, если в результате наших игр что-то разбивалось. В общем, взрослели мы с ним вместе. Отец с большим удовлетворением нащупывал шишку на затылке Дика – верный признак ума собаки. И в самом деле, никогда не видел я собаки, которая понимала бы с первого раза, ну, максимум – со второго, что должна она делать по приказу хозяина. Отец с большим удовольствием занимался с Диком, готовя его к охоте, приучая к поноске, к поиску. У отца было чучело утки, вот я его и прятал, пока отец отворачивал морду Дика, чтобы не подсматривал. Чутьё у Дика было отличное, он поднимал морду, находил нужный запах и по нему, как по карте, моментально находил чучело и приносил его хозяину! Это приносило невероятную радость как Дику, так и нам с отцом!

Когда наш пёс вырос, я, вдруг понял, что многие люди собак не любят и боятся их. Многие стали требовать, чтобы собака по двору ходила на поводке и в наморднике. Я возмущался, соседки-старухи матери жаловались, что «ваш сын грубит старшим».  Отец потребовал, чтобы я объяснился с ним, почему и как я грубил. Я рассказал, что я ей предложил:
       – Сама ходи в наморднике! Дик, в отличие от тебя, на людей не набрасывается! – Отец отвернулся, хмыкнул, и сказал:
      – Со старшими нужно разговаривать на «Вы»! Ведь можно было то же самое сказать повежливее… – На этом урок этики закончился. Однако  отец задумался, намордник мы, конечно же, купили, но Дик категорически отказался в нём ходить. Наконец отец придумал! Мой дядя Вася, большой умелец, сплёл корзинку из прутьев ивы, Дик с удовольствием её носил как поноску. Теперь Дик стал гулять с корзинкой в зубах. Больше никто никогда не требовал, чтобы на него надевали намордник. Отец часто с Диком ходил в ближайший магазин и потом обязательно покупками нагружал корзинку.  Дик гордо и с удовольствием нёс её домой! Однажды отец купил бутылку водки и, как всегда, положил в корзинку. Навстречу шёл подвыпивший бродяга и остолбенел!
      – Мужик… ты чё!? Он же разобьёт! Это же… водка! – А Дик, прыгая через кусты в газоны и проверяя все деревья, заодно и помечая их, тем не менее аккуратно нёс корзинку. Бродяга схватился за сердце…

Всё-таки наши с Диком детские игры очень помогли умному псу научиться лучше понимать слова общения. Я бы даже сказал – понимать нормальный русский язык. В общении мы никогда не использовали специальные термины из «собачьего языка». Говорить Дик, к сожалению, так и не научился, но я его прекрасно понимал. Например, он сидел у двери, подметал хвостом пол и мордой показывал на висящую на стене корзинку. Ну, что ж тут не понять!
      –  Ну что, гулять хочешь? – он радостно вскакивает, подбивает носом корзинку, ловит её на лету и стоит в нетерпении у двери!

При всех достоинствах пару раз Дик всё-таки согрешил. Мама на кухне делала беляши и перед жаркой разложила их на разделочной доске. Что-то её отвлекло, и она вышла на минутку. Отец прилёг отдохнуть с книжкой, и вдруг дверь открылась, зашёл Дик с беляшом во рту и тут увидел отца! Что делать?! Кража есть кража, но он мгновенно сориентировался, подошёл к отцу и, помахивая хвостом, вложил беляш в руки отцу. Мол, это я для тебя, дорогой хозяин, старался, тебе принёс.

В другой раз Дик согрешил, не сумев преодолеть свои желания, когда отец забыл после визита в магазин положить в холодильник 800-граммовый батон любительской колбасы. Вечером, послушав радио и почитав нам с мамой вслух какой-то рассказ (мы очень любили слушать, как он читает, телевидения тогда ещё не было), он решил попить чайку и полакомиться колбаской. Пошарил в холодильнике – нет колбасы.
      – Сима, а где колбаса, что я купил?
      – В холодильнике, где же ещё ей быть!
     – Слушай, нет её в холодильнике… – Тут отец заметил, что на полу у коврика, на котором свернулся калачиком Дик и делает вид, что спит, лежит бумага, в которой в магазине заворачивают колбасу. Дик лежит тихо-тихо, и только уши чуть-чуть двигаются, и задняя нога начинает немножко дрожать.
     –  Ах ты, негодяй! Сожрал мою колбасу! В одиночку, и мне не оставил! Как тебе не стыдно! – Нога уже сильно дрожит, уши шевелятся, однако Дик продолжает притворяться спящим. Нам очень хочется рассмеяться, но мы все делаем строгие лица…


Весь следующий день Дик ходит поникший, на морде явно просто написано, как он виноват, как он раскаивается…

В музыкальную школу обычно меня возил отец. В такие дни всё было замечательно. Дело в том, что я боюсь Лидию Анатольевну! Однажды я видел, как ученик, который по расписанию занимался передо мной – вылетел из класса, сопровождаемый громогласной бранью! Следом вылетели ноты!..  Отец  входит в класс вместе со мной, Лидия Анатольевна сразу приходит в хорошее настроение  – она очень любит, когда он приходит, они сто лет знакомы, у них есть, о чём поговорить. Лидия Анатольевна иногда упрашивает отца поиграть (он непревзойдённый импровизатор), а мне того и надо – урок почти закончен, Лидия Анатольевна приступает к заданию на следующий урок в дневнике. Кто сказал, что хуже всех пишут врачи!? Они просто не видели, как пишет моя училка! Из всех слов я мог разобрать только одно: «наизюсть». Так она и говорила:  Баха – наизЮсть! Хорошо было с отцом ходить в музшколу, другое дело – когда он уезжал на гастроли. Тут уж мне совсем не хотелось посещать музыкалку, мне хотелось заболеть, сидеть дома и читать книжки… Надо было что-то изобретать… И я придумал. Лидия Анатольевна была хозяйкой Сильвы – мамы Дика. Я в это время увлёкся фотографией, наснимал фоток Дика и принёс их на следующий урок. Конечно, фотографии были о-очень далеки от шедевров фотоискусства, но надо было видеть, как Лидия Анатольевна кудахтала над этими фотками, как она охала и целовала их: «ой, Дидюленька, какой же ты стал!» и так далее. Мой план удался!

Дика готовили к охоте, но так случилось, что отец совсем перестал охотиться и пристрастился к рыбалке. Каждый выезд на рыбалку был для Дика праздником. Всю ночь он почти не спал, боялся, что его не возьмут с собой, в машину запрыгивал первым.


Рыбалка наша была в то время только в горах, в горных ручьях. В 50-е года машин было мало, места были дикие, пейзажи были великолепные, воздух – необыкновенно вкусный! Для Дика было бескрайнее поле действий – нужно было обследовать все норы, все кусты, столько интересного, столько необычных запахов… Мы с отцом не спеша шли вдоль потока, останавливаясь в удобных для рыбалки местах, потом шли дальше. Если мы проходили два  километра, то Дик пробегал все двадцать. Однажды мне очень понравилось одно местечко, но чтобы попасть туда, нужно было перебраться на другую сторону. Наконец я нашёл возможность перейти на другую сторону – через довольно глубокий каньон с потоком на дне был проложен деревянный жёлоб – отвод для полива. Жёлоб – это три доски: дно и боковые стенки, а сверху набиты поперечины, этакая горизонтальная лестница. Всё уже подгнившее, много лет не использующееся. Дно сохранено только до середины – остальное давно сгнило. Я перешёл на другую сторону без проблем, дошёл до облюбованного местечка, закинул удочку… и услышал повизгивание. Что-то меня толкнуло – беда! Я вернулся к жёлобу – ну так и есть! Дик стоит на шатающихся боковинах – ребром стоящих досках. Стоит, дрожит, внизу в камнях шумит поток, кругом заросли ежевики – даже если удачно упадёшь, всё равно не выпутаешься из ежевики. Вперёд не пройти – доски нет, назад не повернуть собаке! Отец на другой стороне стоит бледный, тоже ничего сделать не может. Что же, так и погибнет друг мой?! Нет! Не бывать этому! Надо выручать товарища! Вижу, что стоит несчастное животное из последних сил. И тут мне в голову пришла хорошая мысль. Я добрался почти до Дика, лёг животом на жёлоб, подхватил спадающую кепку, вцепился в доски и стал уговаривать Дика пройти по мне. Ну да, как же, щас! Да как же можно осквернить человека, хозяина! Только после третьего, совсем жёсткого приказания Дик прыгнул! Но как! Одной лапой он наступил в кепку (!) и только слегка оттолкнулся одной лапой от моей спины. Невероятная деликатность в такой сложной обстановке меня просто потрясла.  Всё-таки животным, а в особенности собакам, присущи все «человеческие» чувства и переживания. Надо только научиться их понимать!..


Природа – это чудо, которым мы заряжаем свои «аккумуляторы». К сожалению, маятник обязательно должен пролететь как в одну, так и в другую сторону.  Маятник Дика полетел от эйфории к достаточно большим неприятностям. Густая трава, в которой Дик с таким упоением мчался туда - сюда, принесла некоторые сюрпризы – Дик получил в подарок полчища клещей! Кроме того, трава, которая оканчивалась мягким колосом, засыхая к лету, имела уже жёсткий колос с острыми, коварными семенами. Воткнувшись в мякоть лапы между пальцев, этот сегмент колоса с семенем внутри от движения мышц продвигался по ноге всё дальше и дальше. Дику пришлось делать операцию, колосок нашли в 25 сантиметрах от прокола! Медики предлагали на время операции привязать собаку к столу, но отец сказал, что «это решительно ни к чему, достаточно того, что я буду стоять у его головы и буду с ним разговаривать». Врачи скептически отнеслись к словам отца, а потом поразились поведению Дика во время операции – он лежал, изредка повизгивал от боли, но отец его только гладил по голове и разговаривал с ним… Колосок нашли (кажется, трава называется «Остюг», но я не уверен), рану зашили, ногу забинтовали, обещали, что через неделю придут домой снимать швы. Через пару дней лапа, видимо,  начала чесаться, Дик через бинт пытался зубами навести там порядок. Мама надела ему на лапу ещё два моих старых чулка. Через неделю пришли две молоденькие девушки в белых халатах снимать швы. Дик, как только увидел белые халаты, пришёл в ужас! Задрожал, попытался не пускать девушек домой! Ну, конечно, Дик в конце концов позволил разбинтовать ногу.
        –  А-а, вы сами сняли швы, у вас медицинское образование? – спрашивают девушки.
        –  Нет, – смеётся  мама – это, наверное, у Дика медицинское образование! Он через два чулка и бинт зубами снял все швы!

Но с тех пор страшнее человека в белом халате для него не было никого!

В следующий раз мы решили на рыбалку Дика не брать. Он, бедняга, ничего не мог понять. Как же так, какая же, мол, рыбалка без меня?!
Когда мы вернулись вечером домой, мой старший брат, который оставался дома, зло сказал:
       –  Вы что, фашисты! Сволочи! Что же вы с собакой сделали?! Дик никак не ожидал такого предательства! Он бросался на дверь выл, лаял… Я вынужден был взять его себе в постель. Он лежал головой на подушке, скулил и плакал – у него текли настоящие слёзы! 


Кошки. Вот ещё одна страсть Дика. При слове «кошка» он мгновенно вскакивал и озирался – где же она?! Ему совсем не нужен был трофей, самое упоительное – сама погоня! Загнать кошку на дерево и потом облаивать её! Какая - никакая, а охота! Однажды я был свидетелем, как Дик обнаружил кошку, сидящую спиной к нему и не подозревающую о грозящей ей опасности. Я похолодел, представляя, что сейчас будет. Дик неслышно подкрадывался к ней, затем с лаем бросился вперёд… Но произошло следующее: кошка и не собиралась бежать, и Дик по инерции пролетел мимо неё. Резко затормозив (мне даже почудился визг покрышек), Дик ринулся в атаку. Но кошка продолжала спокойно сидеть как ни в чём не бывало! Дик обалдело постоял и, понурившись, потрусил домой. Ему стало неинтересно – ну что же это за охота, если никто не убегает… Говорят о вечной войне собак с кошками, но у нас дома уже много лет живёт кошка Швабра. В холодные ночи она спит… на Дике! Два калачика – один на другом. И обоим так теплее. И едят они из одной миски.

Как-то слышим – Дик зовёт нас, чтобы  дверь открыли. Я говорю – зовёт, потому что уже по интонации понятно, что надо дверь открыть – нагулялся видно, домой хочет. Мама открывает дверь – у дома стоит смущённый сосед, Преображенский, инженер с электростанции.
        –  Здравствуйте! Дику дал рабочий чемоданчик, чтобы помог нести, а он принёс домой и не отдаёт! Лает и не отдаёт!
        –  Ну, вы же сами отдали, конечно, он у нас хозяйственный, всё в дом! – посмеялись. Преображенский, интеллигентнейший человек, извинился:
       –  Вы уж простите, я вижу, с какой радостью он вам помогает.  Думаю, а как к чужим людям отнесётся с такой просьбой, как моя? Но вот, он меня и поставил на место!
       Вся округа знала Дика, особенно с уважением относилась детвора. Ко мне часто обращался кто-нибудь из пацанов:
      –  А что, это действительно учёная собака? А правда, что она человеческий разговор понимает?
      –  Конечно, правда! Вот смотри! – Я делаю вид, что говорю Дику в ухо что-то и показываю рукой. Дик вскакивает и стрелой мчится в указанном направлении. Детвора в восторге!
      –  Вот это да! А что ты ему сказал?
      –  Я ему сказал, пойди туда и посмотри, нет ли там подозрительных людей! – (А на самом-то деле, я ему сказал, конечно, только одно слово: «Кошка!»).

У нас вход в квартиру был сделан через веранду, на веранде была устроена кухня, там же было и место Дика. Веранда была остеклена, Дик мог встать на задние ноги и спокойно через оконное стекло видеть, кто стучится к нам. Как-то мы с мамой возвращались из музшколы, а меня дожидается мой закадычный друг Сашка Дунин. Хохочет:
       –  Я пришёл – тебя нет, я пошёл к Кольке, а моя мать пошла меня искать, постучала к вам – в окно выглянул Дик. А мать никогда не признавалась, но видит-то она неважно. Она и говорит:
      –  Серафима Дмитриевна, а Саша не у вас? – молчание.

А Женечка дома? – молчание.

Мать обиделась, пришла домой и рассказывает: вот, мол, даже разговаривать со мной не стала…


А что, его вполне можно было принять за женщину – длинные рыжие уши очень похожи на распущенные волосы, во всяком случае через мутное стекло.


В этом маленьком рассказе я попытался немножко рассказать о себе, о своём детстве и о моём вернейшем друге, которому всегда хотел, подобно Маугли, сказать: «Дик, мы с тобой одной крови – ты и я»…


4. ДОДОН, СОНЬКА  И  «БАНДА КОСМОНАВТОВ» …


У нас всегда в доме жили какие-нибудь животные. Про собаку Дика я уже писал, как и про Доньку, а также про кота Кузьму. В разное время у нас жили ещё хомячки, морские свинки, щеглы, куропатки, горлинки, канарейки, попугаи, ласточки, а также огромное количество черепах. Хорошо, что все эти постояльцы жили у нас не все сразу, а то у нас была бы не квартира, а зоопарк. Что делать – все мы всегда очень любили животных. И все вокруг это знали. Поэтому мальчишки знакомые (а иногда и совсем не знакомые) часто приносили испуганных, нередко больных, раненных животных. Голодные были накормлены, больные вылечены и при первой же возможности вывезены в безлюдные районы и выпущены на волю.

Однажды я услышал робкий стук в дверь. Выхожу – на улице стоят совершенно незнакомые пацаны-туркмены, явно не горожане – по-русски совсем не говорят, что-то тараторят по-туркменски,  старший спрашивает:
       –  Енями сен?

 Не сразу, но догадываюсь: «Ты Женя?»

 

Я киваю утвердительно. Тогда он ставит на землю старую пятилитровую жестяную банку из-под сгущенного молока и опасливо отходит в сторону. Я спрашиваю:
       –  Что там?

 Они как-то виновато улыбаются и отходят ещё дальше. Я отгибаю верхнюю жестянку, грубо вырезанную ножом… Ёлки-палки! Такого мне ещё не приносили! На дне банки – в боевой позе, «тарелочкой», лежит змея. Эфа! Пацанов как ветром сдуло! Я поскорее жестянку загнул назад. И что теперь делать? Не заносить же её домой! Пришлось отцу опять звонить в зоопарк – отец уже несколько раз звонил раньше, познакомился с очень грамотным биологом, и тот иногда давал ценные советы по выкармливанию птенцов и других наших питомцев. И в этот раз он сказал:
       –  Не откладывайте, поскорее везите змею к нам, в террариум!


Чаще всего мне приносили выпавших из гнезда птенцов горлинки. И неудивительно, что они падают из гнезда – худших строителей гнёзд, чем горлинки, я не знаю! Положат десяток веточек – и всё, готово! Не очень сильный порыв ветра, и яйца или птенцы – на земле! Сначала мне не удавалось прокормить голодных, пищащих и трепещущих крылышками малышей – они наотрез отказывались открывать клюв. Помог по телефону  всё тот же биолог из зоопарка. Он сказал:
       –  Птенцы горлинки никогда не открывают клюв во время кормления – клюв открывает мамаша, а птенцы залезают башкой к ней в глотку и каким-то образом получают свою порцию корма. Попробуйте кормить их изо рта.

 

Никакой брезгливости я не испытывал – это же дети! Да такие голодные сироты! Дело сразу пошло на лад! Слава Богу, горлинки питаются только растительной пищей, поэтому всех своих питомцев я выкормил исключительно хлебом. Может, и не очень полноценный корм для молодого организма, но птенцы очень быстро вырастали, а потом уже сами находили подходящую пищу.


Однажды мне принесли маленького воробья. Он, видимо, раньше срока вылетел из гнезда. Крылья этого воробьиного Икара ещё не окрепли для полноценного полёта, но на землю он упал, не разбившись. Я его осмотрел, вроде никаких повреждений нет. Он громко орал, требуя пищи, и во всю ширину открывал клюв с жёлтой каёмкой. Я с трудом поймал пару мух – он мгновенно их проглотил и стал орать ещё громче! Как на грех, мне никак не удавалось найти мух. То они покоя не дают, а тут, когда надо – не могу найти ни одной! А парень-то орёт! Жрать давай! Я его посадил на подоконник, а сам весь – в поисках мух. Вдруг я услышал, что птенец стал чаще орать и крылышками махать, а с той стороны стекла сидит взрослый воробей с мухой в клюве! Господи, да он же услышал голодного малыша и прилетел его накормить! Я приоткрыл окно, спрятался и стал наблюдать. Через пару минут воробей прилетел, осмотрелся и, как ему ни было страшно, но он прыгнул внутрь, сунул птенцу в раскрытый клюв муху – и улетел. Через две-три минуты опять принёс муху и опять улетел. Боже, сколько сил я потратил, чтобы найти и убить муху, а ему для этого было достаточно пары минут! Так продолжалось, пока малыш не насытился. После плотного обеда птенец выбрался из окна и порскнул вслед за взрослым воробьём. Не знаю, удалось ли ему удачно долететь до соплеменников, но теперь я уверен, что голодным он не останется. Позднее я узнал, что воробьи выкармливают не только своих детей, но и всех голодных птенцов!

 

Как всегда:  красота, внешний вид привлекает всех скорее, чем доброе и справедливое сердце. И символом мира и добра сделали голубя – эту красивую, но жестокую и эгоистичную птицу! А я никогда не видел, чтобы воробей, нашедший что-то съедобное, ел один. Нет, он тут же громко зовёт соплеменников на пир!  Моё уважение к этому виду птиц навсегда останется в моём сердце. И мне очень жаль, что после появления в нашем городе майн воробьи почти исчезли из  города!


Как-то мне знакомые моего отца показали целый выводок котят и сокрушались – что же с ними делать! Куда пристроить? Котята были так милы, что я не смог отказаться… Я выбрал двух котиков. Так у нас появились Юрка и Герка, названные в честь первых космонавтов. В те годы тема Космоса была у всех на первом месте. Пацаны обсуждали необходимые тренировки для того, чтобы стать космонавтом, мастерили модели ракет, самолётов, мечтали хотя бы разок прыгнуть с парашютом. Игры тоже у нас изменились – вместо альчиков и пистолетов все кинулись делать парашюты, разумеется, игрушечные. Потом кто-то из моих друзей, смеясь, спросил:
     – А твои «космонавты» - котята прыгали с парашютом?

 

Тут я подумал: а в самом деле, какого размера должен быть парашют для котёнка-юноши? Зашевелилось шило в одном месте, и через день я смастерил из половинки старой простыни парашют. Побродил по двору. В одной руке – Герка, другой рукой подобрал из камней подходящий по весу, примерно такой, как Герка, и приступил к испытаниям. Парашют раскрывался замечательно, работал, как настоящий. Наступила очередь несчастного «космонавта». Верный друг Сашка остался внизу, чтобы «принять» кота, желательно руками – мало ли что… Я забрался на крышу нашего двухэтажного дома. Поцеловал Герку, попросил у него прощения и, волнуясь, запулил его и парашют вверх. Слава богу, всё получилось замечательно! Похоже, Герке даже понравилось летать, во всяком случае, после полёта он и не думал никуда убегать, мурлыкал и даже что-то произнёс, вроде «к-р-р-ва». «Космонавт» был награждён почётной сосиской, которую тут же с аппетитом сожрал…

 


Потом мама с работы принесла бездомного котёнка. Мы его назвали Андрюшка в честь космонавта №3 Андрияна Николаева. А Пашка (Павел Попович) сам к нам «попросился». Все четыре котёнка были одного возраста. Целыми днями дрыхли, а вечером… Всю ночь эта юношеская банда носилась по комнатам с жутким топотом, со сдавленными  криками. Наутро мы увидели, что стенные часы остановились, потому  что  висят с большим перекосом. Как это могло быть? Где часы – а где котята! На следующий день я забыл закрыть клавиатурную крышку на пианино. В три часа ночи мы вскочили от внезапных страшных  аккордов  фортепиано… Оказывается, эти четыре коня гонялись друг за другом, потом со страшной скоростью  забирались по занавескам на карниз, оттуда прыгали на часы, потом – на клавиатуру… Всё. Заснуть нам уже не удалось. Что-то с этим стадом надо было делать!..


Для того, чтобы шелкомотальная фабрика работала по полной программе, сырьё – коконы тутового шелкопряда – должны были прибывать в максимально большом количестве.  Для этого не знаю, в виде ли обязательной нагрузки или добровольной, но колхозники выращивали дома шелкопрядов. Почти все деревья тутовника нещадно весной обрезались к немалой досаде детворы – ведь мы лишались любимого лакомства! Деревья стыдливо стояли голые, правда, за лето обрастали новыми побегами.


Каждое утро к нам из пригорода приезжала на ишаке молочница. Два бидона были приторочены к седлу работяги-ишака, а третий, поменьше – за спиной молочницы.  Клиентов-то много, молоко замечательное! Так вот, молочница попросила маму помочь с выращиванием гусениц шелкопряда. Нам, а в особенности мне, это показалось интересно, она нас снабдила греной – яйцами шелкопряда, – очень похожими на маковое семя, и объяснила, как их кормить. Дело нехитрое – освободить один стол, застелить его газетами и ежедневно приносить веточки с листьями тутовника. Вот с веточками всё было не так просто – нужно было найти деревья с листвой среди голых стволов. Но очень было интересно наблюдать за ростом гусениц. Росли они как на дрожжах, ежедневно увеличиваясь в размерах. Потом пришло время создания коконов – это было самое интересное. Потом почти все коконы мы отдали молочнице, но несколько коконов оставили себе, чтобы посмотреть, что будет дальше. А дальше было вот что: вывелись бабочки – толстенькие самочки и худенькие самцы. Мне казалось, что они должны были быть очень красивыми, но тут я был разочарован. Они были невзрачными, серо-белыми, плохо летающими существами. Коконы с дырками, из которых вышли бабочки, для шелкомотального производства уже не годились, но самочки шелкопряда отложили яйца, и на следующий год у нас опять начался жизненный цикл, смотреть на который уже было не так интересно, как раньше. Странно только то, что коконы были разного цвета – половина белых, половина жёлтых. Хотя сами гусеницы и бабочки ничем не отличались. Или мои наблюдения были не очень «научными».


Когда я был совсем маленьким, отец обязательно привозил из своих охотничьих походов какую-нибудь диковину – то ежа, которого мы назвали Додон, который у нас прожил несколько лет, то «соломинку» – палочника, очень похожего на соломенный стебель, или зелёного палочника, похожего на травинку. Забавно было наблюдать за этими медлительными существами, которые без движения совершенно были незаметны в траве. Интересно, я ведь много времени проводил на природе, будучи взрослым охотником и рыболовом, но никогда больше не встречал этих странных животных.


Ёж Додон жил в пианино – у него там было безопасное жилище за дальней стенкой, куда он рано утром отправлялся через промежуток между пианино и стеной. Каждый вечер мы слышали,  как он чешется после сна – иголки трещат. Мама говорит:
       –  Так, первый звонок! Надо ставить угощение.

 

Мама ставит блюдце с каким-нибудь мясным кусочком или колбасой.
       –  Вот, второй звонок!

 

После третьего звонка из-за пианино появляется острая мордочка, нос крутится в разные стороны – разведка: чем сегодня будут угощать? После трапезы Додон отправляется в «путешествие». Во всех помещениях нашей квартиры – по две двери. Двери никогда не закрываются. Таким образом, Додон бегает по кругу, почему-то всегда против движения стрелки часов. Видимо, ему кажется, что он бежит далеко-далеко. Порой, когда случается бессонная ночь, слышен топот маленьких ножек – Додон нарезает свои круги. Потом тишина, смешное чавкание – Додон поймал таракана. И опять тихий топот. Тут и сон подкрадывается.


Говорят, что у ежей очень здорово работает кишечник – мол, переваривает, что хочешь. Сказки! Мама как-то решила его побаловать молочком. Вечером Додон вылез из-за пианино без обычных «звонков», с опущенными ушами, отказался от угощения и вяло побежал по своему кругу. На следующее утро мама с тряпкой вынуждена была устранять следы нашего «бегуна» по кругу – беднягу прошиб понос!


Природа и её обитатели всегда вызывали у меня огромный интерес. Это такой многообразный мир! Многое я почерпнул из литературы, но одно дело читать, а совсем другое  – всё это увидеть своими глазами! В детстве я часто бывал на природе со своим отцом – охотником и рыболовом. Любовь к природе была, видимо, привита им. Его рассказы об охоте, о тех местах, где он побывал, заставляла трепетать от восторга мою неокрепшую душу, которая как губка впитывала всё увиденное и услышанное. Как я мечтал о специальной фотоаппаратуре для фотографирования природы и её обитателей, больших и маленьких! К сожалению, иметь такое оборудование  было в то время нереально. Сейчас, спустя более полувека, у меня многое есть, но… сама природа сильно оскудела. Всюду вмешался человек. А где есть человек – нет природы. Увы!  В самых когда-то диких местах видна рука человека, далеко не всегда чистая и аккуратная…

 

А в те благословенные и безоблачные детские годы  природу я мог наблюдать только своими любопытными и жадными глазами. Конечно же, наивными. Поэтому частенько домой я приносил иногда, скажем так, «не очень приятную» добычу. У меня в большой пробирке полтора года жил… скорпион, которого я кормил мухами, и которого, мучимый угрызениями совести, всё-таки выпустил в горах на волю. Как-то, проводя время с родителями на природе, я нашёл очень красивого, огромного паука крестоносца, которого поместил в коробку и за неимением другой тары туда же посадил двух великолепных крупных рогатых жуков, чёрных с четырьмя белыми круглыми пятнами на спинке. Когда дома я стал их пересаживать в более подходящее место, с удивлением и досадой понял, что паука они дорогой сожрали! Жуков я быстро выпустил на волю, но никогда ничего подобного не встретил более ни в природе ни на картинках.

 

В моём  детстве на каждом окне обязательно летом жили богомолы. Конечно, я их сам туда подсаживал. А потом наблюдал за ними, иногда подкармливал – то мухой угощал, то  иногда кусочком арбуза или дыни. Похоже, им это нравилось. Раньше в городе не было дерева, на котором не жили бы богомолы. В ожидании автобуса я коротал время на остановке, внимательно высматривая богомолов на сучках. И обязательно находил. Интересно было наблюдать за охотой этих зелёных «скорпиончиков». Они медленно, качаясь, как листок на ветру, приближались к «дичи», затем следовал молниеносный бросок – и вот муха или кузнечик уже в зазубренных передних лапах! Конечно, за охотой я наблюдаю в спокойной обстановке, дома, у своего окна. Достаточно быстро я обратил внимание на то, что, сколько бы я ни выпускал богомолов на окно, в конце концов оказывался там лишь один экземпляр. Горько было мне, маленькому несмышлёнышу, узнать, что эти такие симпатичные и интересные существа – настоящие каннибалы! Они жестоко дерутся за своё место в жизни, и победитель своего противника… съедает!


Наверное, никому это не интересно, и никто это не читает, но я всё-таки продолжу. Мои наблюдения показали, что богомолы несколько раз в жизни линяют (я приносил уже довольно больших насекомых, поэтому при мне они линяли два-три раза), я находил на подоконнике  тончайшую прозрачную копию (вплоть до усиков) богомолов, живших у меня на окне. Надо думать, операция болезненная и не очень быстрая. Видимо, всегда происходит ночью. Поэтому мне удалось лишь раз в жизни увидеть это таинство. После каждой линьки насекомое становится заметно больше. А после последней у богомола появляются крылья – это уже взрослое животное. На этом мои детские наблюдения за жизнью богомолов закончились. Конечно, осталось много вопросов – например, как они размножаются, как происходит деторождение? Этого я тогда не знал. Но в жизни зато видел очень много разных видов богомолов – разной «фигурации», различных размеров и любых цветов. Правда, почему-то я уже более десяти лет не вижу зелёных крупных богомолов у нас в городе. Куда они подевались и почему? Последний раз я видел богомола, который прилетел ко мне на веранду в конце лета  2003 года. Это была крупная самка, которая жила у меня на окне несколько дней. Последний раз я её видел на боковине деревянной лежанки, которую когда-то сам смастерил. Самка выпускала из своего тельца что-то вроде пены. Я не стал её тревожить и, правду сказать, совсем  забыл о ней. Через некоторое время я обратил внимание, что на этом месте появился какой-то коричневый твёрдый натёк, какими бывают натёки смолы на стволах деревьев. В детстве я гадал: что же это такое? Похоже на какой-то нарост. Может, болезнь дерева? Держится крепко, в отличие от смолы. Только теперь я понял, что это делают богомолы!

 

Следующей весной мне понадобился какой-то инструмент, который я стал искать под лежанкой, и вдруг увидел, что из этого «нароста» на паутинках, один за другим, на пол спускаются крошечные зелёные «скорпиончики», богомольчики! Их было несколько десятков, и они очень быстро разбегались в разные стороны! Сейчас я знаю, что этот «кокон» называется оотека.


Конечно, рассказ о наших домочадцах будет неполным, если я ничего не скажу о черепахах. Сколько я себя помню – у нас в доме всегда скреблись одна, а то и две-три черепахи. Многие ездят за город отдохнуть, искупаться, подышать свежим воздухом, особенно если  у них есть дети. Они обязательно привозят домой одну-две черепахи. Черепах было за городом очень много (естественно, весной). Дети в восторге от черепах, им нравится кормить их травкой, ухода за ними особенно не требуется… Но очень быстро интерес пропадает. Черепахи путаются под ногами, скребутся, кормить их надоедает, короче, не знают, как от них избавиться. Иногда черепахи сами удирают, иногда их просто выбрасывают на улицу. А иногда относят их чудакам вроде меня. У нас всегда были черепахи различного возраста, в какой-то книге я прочитал, как определить возраст, это оказалось проще простого – нужно посчитать только бугорки-полоски на любом щитке панциря. Мало того, можно подсчитать, в каком году была долгая, кормная весна, а в каком – засуха. В засушливые года на панцире остаётся тоненькая, еле видная полоска, а в урожайный год – полоска жирная, широкая. У отца был «Москвич», поэтому выпустить черепах в природу было несложно. Но однажды мне принесли достаточно пожилую (лет сорок) черепаху, которую какой-то «эстет» покрасил масляной краской в разные яркие цвета! Я побоялся каким-нибудь химическим способом счистить краску – кто знает, как это отразится на её организме! А выпустить её в природу в таком виде было нельзя, ведь её за версту видно! Главная неприятность была в том, что у туркмен черепаха считается «нечистым» зверем, какое-то поверье есть у них, поэтому  каждый правоверный считает своим долгом убить это животное. Зная это, мы с отцом старались отвозить наших питомцев подальше от людей, в девственные места.


Так вот, принесли нам эту раскрашенную черепаху. Здоровенную. Особенно она понравилась моей маме. Назвала она её Соня. Видимо, потому, что она часто засыпала, не закрываясь в панцирь, а просто вывалив башку на пол. Сначала мама пугалась, что та сдохла, но потом привыкла. По утрам Сонька приходила в комнату мамы и стояла у изголовья, широко открыв пасть. Мать понимала, что это знак – Соня хочет кушать! Эта черепаха ела всё – листья, траву, хлеб, обожала окурки, а однажды съела живого дождевого червя! Пробовала и голые пятки домочадцев… Я уже работал в филармонии, уехал на гастроли, брат женился, жил отдельно от мамы, у отца тоже уже была другая семья. Жила мама одна. С Соней. Прожила эта черепаха у мамы много лет,  потом пропала – убей бог, не понимаю, каким образом. Видимо, вылезла через неосторожно открытые двери на улицу, а там кому-нибудь приглянулась.


Когда я уже вырос, мне уже лет пятнадцать было, мама рассказала мне такую историю:


"Во время войны был очень трудный период – совсем плохо было с продуктами, есть было совсем нечего. Лёня (старший сын) был совсем маленьким, а свёкор – очень старым. Вот тогда отец поехал в пески, набрал мешок больших черепах… Делала я черепаховый суп. Плакала, но делала…  А что делать! Если бы не они…

Как-то пришёл к нам друг, Сухан – танцор из оперного театра. Мы его пригласили к столу. Он уплетал за обе щеки этот суп. Потом спросил:
       –  Симок, а где тебе удалось мясо достать в такое время? Я не понял – это курятина?
       –  А выйди, посмотри в загородке «курятину!»

 Бедный Сухан! Как его рвало, просто наружу выворачивало! Я совсем забыла про туркменские поверия!"

Мама помолчала, а потом сказала:

– Я всегда буду помнить, что черепахи спасли нашу семью от голода, поэтому для меня эти существа – священны!


Я могу понять людей, которые в страшные времена во имя жизни близких приносят в жертву беззащитных животных. Но у меня был знакомый, музыкант, любитель-орнитолог… Он рассказывал, что у него среди многих других птичек  «много лет жил бескрылый перепел. Пел свою простенькую песенку, так приятно было в доме…  А когда он состарился, мы его сварили и съели…». Вот этого человека я проклял! И никогда с ним больше не здоровался…

 

  Ашхабад,  февраль - декабрь 2017г.

 





<< Назад | Прочтено: 325 | Автор: Сапегин Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы