RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

 Евгений Сапегин

ЕВРЕЙ


У меня много друзей и знакомых всех национальностей. В том числе – большое количество евреев. Мы часто собираемся за общим столом, нам всегда весело. У каждого народа масса своеобразного юмора. Армянские и азербайджанские анекдоты ничуть не хуже еврейских, но сама подача, язык со своеобразными интонациями, всем известные словечки, ввёрнутые в рассказ, делают еврейские анекдоты самыми яркими и сочными! В нашей компании вы никогда не услышите «еврей пархатый», «жид недобитый» и подобные словечки. Это оскорбление нации, народа, умного и остроумного, народа, всегда, во все времена преследуемого за свою непохожесть на других. Во все времена, во всех бедах виноваты евреи! Они всегда крайние! Меня коробит, когда я вижу, что при обсуждении какого-нибудь «малосимпатичного» человека неизбежно появляется определение: «Ну что вы хотите? Он же еврей!». И всем тогда становится понятно – вот в чём дело! Он же еврей! Вот почему он говорит такие вещи! Гнать его из нашего общества! Они во всём виноваты – и в том, что они талантливы, и в том, что многие великие русские писатели, политики, учёные, актёры – оказывается, евреи! Конечно, среди них тоже бывают негодяи – как же без них! В любом народе их много. Но я хочу сказать, что евреи – такие же люди, как и остальные, не хуже и не лучше других. И не надо из них делать пугало. И, когда моя внучка вдруг меня спрашивает:

– Деда, ты еврей? 

Я, в свою очередь, спрашиваю:

– А кто тебе такое говорил?

– А тётя Нина и тётя Гуля говорят, что ты еврей.

– А почему они так говорят, о чём речь была?

– Ну, они говорят, что ты никогда пьяный не приходишь, не скандалишь, сидишь дома, читаешь, рассказы пишешь…

– Ну, конечно же, тогда я – еврей! Очень лестные характеристики ты представила! Я тронут! А что, евреем разве быть нехорошо?

– Ну, они как-то нехорошо об этом говорили… Презрительно…


Понятно. Конечно, если так – я еврей. Музыкант, музыку когда-то писал, стихи, рассказы, преподавал итальянский язык в ВУЗе – ну конечно же, я еврей! Еврррей! И не важно, что в роду у нас никогда не было евреев – это совсем не важно, видно же, что еврей! Ну, что же, спасибо, я счастлив – признали!


… Первое моё знакомство с представителем этой национальности произошло на даче, на берегу Урала возле города Чкалова. Чикалов, как мы его для удобства называли. Это потом этому городу вернули его прежнее название – Оренбург. А тогда мне было три года. Это был 1949 год,  следующее после землетрясения лето, которое мы с братом и мамой провели в стареньком доме на съёмной даче. Я гулял всегда с мамой по лесу, правда, мне это уже надоело, и я решил, что пора  самостоятельно выйти из дома. Три ступеньки я благополучно «освоил», но нижняя ступенька была самая высокая, и я примеривался, как бы, не роняя своего достоинства, спуститься на землю. В это время рядом проходил сосед по даче, пожилой человек. Он остановился:

– Гм… И ты… Хочешь? С такой висоты… Пиригнуть?.. 


Я смотрел на него, раскрыв рот. Я никогда не видел таких людей – у него были пейсы (это я потом узнал, что они так называются), он был в черном сюртуке и шляпе, несмотря на жару. Но самое главное – он разговаривал со мной как-то странно…  На каждом слове он повышал интонацию, и слова как-то странно звучали… Когда мама вышла на крыльцо, он приподнял шляпу и медленно прошествовал к соседнему дому. Мама на мой немой вопрос сказала:

– Это наш сосед. Еврей. 

Я решил, что его так зовут – Еврей. Больше я его никогда не видел, но мой старший брат ещё много лет поддразнивал меня:

– Ты… хочешь пиригнуть? С такой висоты?


… Второй раз я попал в город Оренбург, когда перешёл в третий класс. Мы жили в городе, у сестры отца. Почти ежедневно мы ходили на Урал купаться. А плавал я, мягко говоря, неважно. Побаивался я реки! Вот бы надувной круг был под рукой… но таких пока в продаже не было. Однако я увидел что-то очень похожее в… аптеке!

– Это круг для плавания? – с надеждой спросил я у продавщицы.

– Это круг для тех, кому больно сидеть, у кого геморрой!


Долго я стоял у витрины, прикидывал и так и этак:

– Мам! Ну, если на этом круге можно сидеть, то почему же нельзя с ним купаться? Давай купим?


Круг стоил дёшево, и мне не составило труда уговорить маму. На следующий день я замечательно плавал с кругом. Его можно было надевать на руку, на плечо, просто толкать перед собой и держаться за него. Можно было надевать его на голову, и здорово было плыть на спине с головой, лежащей на круге, как на подушке. Попробовал я надеть круг на ноги… и это чуть не стало моей последней придумкой…  Уже через пару секунд после «заплыва» на струю я понял, что совершил, может быть, непоправимую ошибку! Как только мои ступни, торчащие из круга, оказались на поверхности воды – моя голова опустилась вниз! В одно мгновение промелькнули две мысли: я через несколько секунд умру от удушья, и – надо сделать всё, чтобы ноги вытащить из круга! И мне удалось содрать круг с ног и вынырнуть. Боже, как прекрасен мир! Как вкусен воздух!


Когда я, выбравшись на берег ниже по течению, поплёлся к маме, сидящий на берегу худющий чернявый мужик в огромных, до колен, трусах воскликнул:

– Азохн вей! Настоящий еврей никогда не наденет на ноги то, что нужно надевать на голову! 

Я озадаченно посмотрел на него: наверное, сам с собой разговаривает, на меня же не смотрит…
           

Конечно же, нельзя находиться возле воды, купаться в реке и не рыбачить! Я был заядлым рыболовом с пелёнок! Да мой отец, который родился в Оренбурге, не понял бы меня, если я в первый же день пребывания на реке не соорудил бы удочку!  Взрослые дяди со складными удочками стояли рядом  со мной и ловили таких же пескарей, как и я! Каждый день я ловил 5 – 10 рыбок, которых потом мама мастерски жарила на сковородке дома, и ничего вкуснее этого для меня не было!


Так было всегда… почти…  Однажды я стоял  в одиночестве на своей любимой струе. Клевало отменно, я решил, что это от того, что конкуренции нет. Я уже поймал восемнадцать пескарей – рекорд , когда вдруг рядом с собой в воде я обнаружил крупную чёрную курицу, которая, похоже, тоже ловила рыбу. Так мы с ней так и ловили рядом – я стоял на месте и только перекидывал удочку в разные стороны, а курица шустро бегала по воде и что-то там клевала. Рыбная ловля способствует размышлениям (особенно если не «клюёт»). Я только что прочитал сказку «Чёрная курица, или Подземные жители» и размышлял о том, что эта курица  просто подозрительно похожа на книжную. Наконец клёв совсем прекратился, я попрощался с Чёрной рыбачкой, вышел на берег к маме, чтобы одеться и идти домой. Курица тоже пошла домой по своим куриным делам. Я, гордый необычно обильным уловом, поднял кукан из воды… Мама дорогая! На кукане висели 18 голов пескарей! Так вот, значит, как «рыбачила» Чёрная курица!  Она съела мой обед! Мама с опаской посмотрела на меня – как-то я буду реагировать? Мы посмотрели друг на друга и расхохотались!

Мимо проходил тот мужик в семейных трусах и, ни к кому не обращаясь, пробормотал:

– Нет, ты не настоящий еврей… рыбу скормить курице…

– Мам, я, что – еврей?

– С чего ты взял?

– Второй раз сегодня намекают, что я еврей. Причём – не настоящий… 

Мама рассмеялась:

– Не обращай внимания. Вон, соседка наша Внучкова всегда говорила, что я – немка, а папа – поляк! А вот ты у нас получился еврей! У людей очень богатое воображение…


… Мой друг Саша, журналист, женился на еврейке. Его тесть и тёща – известные в стране врачи. Как-то я был у них и, пока не пришёл Сашка, мы за чаем разговорились. Михал Исакыч обиженно говорил:

– Сашка уже третий раз называет меня «зубником»! Я дантист! Стоматолог, в конце концов!  Я понимаю, он всё хочет перевести на русский язык, я уважаю его желание очистить русский язык… Но не до такой же степени! 

Потом толкает меня ногой под столом и, подмигнув мне, продолжает:

– А если мы сейчас Фанину специальность по-русски назовём? 

Фаина Наумовна принимает неприступный вид:

– Миша, не делай мне нервы, я – гинеколог, и по-русски это не переводится!

– А если мы сейчас с Женькой переведём?

– Придурки! – И мы все трое хохочем!


Тут пришли Сашка с Софой, Фаина Наумовна приветствовала их:

– Ну вот, явились, которые так скоропостижно женились…

– Мам, что, ваша санитарка беременна? У неё такой живот, у неё таки будет ребёнок!

– Софочка, детка, я тебя умоляю, ну откуда у неё может быть ребёнок с такой противозачаточной внешностью!?



Звонит телефон. Фаина Наумовна поднимает трубку:

– Алло! 

И отодвигает трубку от уха, потому что слышен громкий женский голос:

– Простите, это телефон Ивана Ивановича Иванова?

– Вы даже себе не представляете, девушка, как сильно вы ошиблись номером!

– Фаня, что ты бегаешь к телефону, как девочка! Полон дом молодёжи, что, некому поднять трубку?

– Миша, ты на что намекаешь? Что я стала толстая? Этот  зараза Хаймович, «диэтолог», – издевательски произнесла Фаина Наумовна, – этот старый поц сказал, что нельзя жрать по ночам! Если нельзя жрать по ночам, то зачем лампочка в холодильнике?!


После посещения этого семейства у меня всегда хорошее настроение, ну какое ещё может быть настроение, когда каждая фраза, сказанная в разговоре – это маленький шедевр?


Было время в недавней истории, когда евреи старались приспособиться к, прямо скажем, антисемитскому обществу. Тогда многие правдами и неправдами меняли фамилии, изменяли национальность в документах – всем хотелось жить. И не просто жить, а хорошо жить. Скажу сразу – среди моих друзей таких не было. Они покорно и гордо несли своё «национальное проклятие». Но немало случаев такой «мимикрии» было в нашей истории. И вдруг в 90 –е годы начался обратный процесс – многие «стали евреями»! Это связано с появившейся возможностью выехать на постоянное жительство в другую страну, например, в Израиль или Германию.  Но для этого нужно было стать евреями. И такое бывало. Как раз в конце 90-х годов по приглашению моего друга немца Вилли я несколько раз приезжал в Германию в гости. Конечно же, я не мог себе позволить жить три разрешённых месяца за счёт моего небогатого друга, поэтому я эти три месяца работал в магазине «Пиано Котовски», который принадлежал другому моему другу – Лёне Котовскому.  Лёня приехал в Германию ещё в первую волну эмиграции. Было лето, работы было мало, скучновато.

– Скоро еврейский Новый год, мы с тобой пойдём в синагогу! А что? У нас праздник, а ты будешь дома сидеть? Нет, точно, поедем в синагогу, решено!


Ну что ж... Есть возможность что-то новое узнать, где я ещё это могу увидеть? В конце сентября (еврейский новый год, подобно Пасхе, каждый год празднуется в разные дни – обычно в сентябре или октябре), перед заходом солнца Лёня заехал за мной, в машине сидели его жена и дочь. Не забыли для меня и кипу – еврейскую шапочку, что-то вроде кардинальской тюбетейки из шёлка. Когда я её надел, все хором сказали:

– И ты ещё будешь говорить, что ты не еврей? Тебе ещё пейсы прикрепить – и хоть иди раввином работать!


Котовский меня учил – все друг друга поздравляют с новым годом, естественно, не по-русски.

 – Надо сказать: «ШанА ТовА». Запомнишь? – я пытаюсь запомнить: Шана Това… Шана Това... Как же это запомнить? О, понял! Надо вспомнить песню: «Парней так много холостых, а я люблю ШанА ТовА»! – Семейство Котовского хохочет!


В синагоге в зале только мужчины, женщины сидят, так сказать, в ложе – наверху. Все друг друга знают и только перешёптываются – смотри, такой-то пришёл! Среди опоздавших пришёл какой-то крупный политик, смущённый не столько от того, что опоздал, а потому что забыл кипу, и ему кто-то завязал носовой платок на голову. А что, главное, чтобы голова была покрыта!


Котовский мне говорит:

– Пока ребе говорит, все сидящие никакого внимания на него не обращают, все обсуждают свои дела и даже совершают сделки, правда, по сигналу знающих людей все присутствующие поют какой-то незатейливый припев и потом дальше продолжают свои разговоры.


Действительно, все спокойно беседуют, не обращая внимания на проповедь, и только на первом ряду сидящие ортодоксальные евреи качаются в разном темпе вперёд и назад в полном экстазе и всерьёз проводят все ритуальные действия.


После синагогического ритуала Котовский пригласил меня со своим семейством в находящийся недалеко мексиканский ресторан. Почему именно в мексиканский?

– Да потому, что мы ещё в нём не были. Каждый год мы идём в разные рестораны и празднуем, заодно и новую кухню узнаём.

– Что будем пить? Ну конечно же текилу! Ты когда-нибудь пил текилу? Сейчас позовём официанта, он нас научит правильно пить её.

– А что, просто так нельзя её пить?

– Нет, существуют правила, вон идёт специалист.


Котовский зовёт официанта, наливает ему стаканчик, и тот объясняет весь несложный «ритуал». В ямку между большим и указательным пальцем левой руки насыпает немного соли, в этой же руке кусочек лайма. Нужно лизнуть соль, выпить текилу и закусить лаймом. Вот и вся премудрость! Котовский лукаво наливает ещё официанту, но тот с улыбкой отказывается – посетителей много, всем надо показать, как надо пить текилу. Ресторан мне понравился, правда, больше никогда в жизни я не пил текилу. Зато знаю, как её нужно пить.


К нам в мастерскую пришёл старый знакомый Котовского, певец Фима Кац. Он поёт в каком-то кабаке, а живёт то в Виннице, то в Мюнхене. Он из тех гостей, которых надо выгонять из дома, сами они никогда не уйдут. Мы пообедали, выпили за едой понемножку, наслушались рассказов Фимы о его прекрасном голосе, который «точь-в-точь, как у Тома Джонса», что обеспечивало ему неизменный успех:

– Да я сейчас спою, сами послушаете.

– Нет, Фима, – перебил его Лёня, – не нужно, соседи тоже люди, хотя и немцы, но все хотят жить!


Мы с Лёней продолжили нашу работу, Фима с большим интересом наблюдал, как мы ставим струны на ремонтируемое пианино, продолжая рассказывать о своих успехах. Наконец, Лёня пошёл в «офис», собираясь уже домой, а я с тоской подумал, что если Фима сейчас не уйдёт, то не уйдёт уже никогда, и спать тогда мне придётся на полу…

– Ребята, вы не поверите, я недавно довёл женщину до оргазма только своим голосом! 

Тут из «офиса» высунулся Лёня с очками на кончике носа:

– Фима, я шо-то не пойму…  Ты шо, туда кричал?!


Когда я работал в джаз-оркестре в Туркменской филармонии, у нас были гастроли по городам СССР. По плану  несколько концертов было в Одесской области.


Все евреи Одессы говорят на «одесском» языке. Вроде бы и русский язык, но отличающийся  не только интонацией, но и порядком слов в предложении. Например русское «Миша, иди домой, уже поздно!» по-одесски звучит так: «Мойша, уже сейчас же иди дома!». Очень часто на вопрос ответом является другой вопрос. Например, если на рыбном рынке вы спросите: «А эта рыба свежая?», вам ответят: «Может, вам показать её свидетельство о смерти?»


Один из концертов нашего ансамбля «Весёлый вечер» должен был  состояться в Одессе. Мы, конечно, «мандражировали» и шли на концерт, как на плаху. Одесская филармония предоставила нам опытного администратора Рубинштейна. Пока мы ехали в филармоническом автобусе в «Летний театр», администратор с садистской настойчивостью перечислял известные ансамбли и группы, которые были освистаны в этом концертном учреждении.

– Лето, – говорил он, – самый сезон для созревания помидоров, а в этом году урожай на славу! Мой совет – одевайтесь в плащи! Когда начнут закидывать вас овощами – убегайте сразу! – И противно захихихал…


Концерт прошёл, что называется, на ура! Публика нас приняла очень тепло и долго не отпускала.

Рубинштейн сиял, будто весь успех концерта зависел только от его деятельности.

– А что? Если бы я вас сразу не напугал, вы бы так не старались!

– Да, Марк Ефимович, видимо, это одно из проявлений знаменитого одесского юмора?

– Я вас умоляю, какой юмор?! Весь юмор вывезли евреи во время первой волны эмиграции. Теперь разве юмор? Так… смех один!


… Этой ночью мне приснился страшный сон. Приснился мне тот мужик, который когда-то расхаживал в семейных трусах по берегу Урала.

– Мальчик! Я тебе говорил, что ты не нормальный еврей…

– Что значит – «ненормальный»? – заорал я, – я вообще не еврей! Я русский, и в роду у меня никогда не было евреев!

– Э… дорогой! Еврей – это не национальность, это – профессия! В давние-давние времена евреями называли людей, деятельность которых напрямую была связана с финансами. Они были банкирами, ростовщиками… впрочем, и сейчас самые богатые люди, миллиардеры – евреи. Конечно, сейчас есть и бедные евреи, но до определённых пределов. Нормальные евреи не бывают совсем бедными. В силу своих ярко выраженных способностей они умудряются выжить в любых ситуациях. Мальчик мой…

– Какой я тебе мальчик!? Мне семьдесят лет, и я…

– Не кипятись! Для меня ты – мальчик, так вот, я хочу сказать тебе, что ты не нормальный еврей – способности  вроде есть, а денег – увы… За семьдесят лет ты ни разу не обидел еврея, за это благодарность тебе от имени моего народа! В благодарность за твоё отношение мы посовещались, и я решил, что тебе пора стать настоящим евреем! Сейчас мы сделаем тебе обрезание…


– Нет! Не-ет!! – Я проснулся в поту, вскочил с постели… ффу… это был сон! – Азохн вей! Что-о!? Я же хотел сказать – Слава Богу! – В ужасе я заглянул в трусы – о-оо! Всё на месте! Всё-таки это был сон! Ну, приснится же такое! Нет, не хочу быть евреем, всю жизнь был русским, пусть я и умру русским! Да, я к евреям хорошо отношусь. И… мне немножко стыдно, что я русский.

Да простят меня мои еврейские друзья…

 

P.S.  Только что получил  по E-mail  из Израиля от моего друга чей-то  прелестный рассказик «Еврейское счастье»!

Направляю только тем, кто способен прочувствовать и понять…

Вы знаете, что такое «еврейское счастье»?  Нет, вы не знаете, никогда не знали и не будете знать – что же это такое: «еврейское счастье»!
... Скажите, положа руку на сердце, где были мозги моих родителей, когда они  выбирали имя для новорожденной малютки, то есть для меня?
  - Где?!
Правильно, Клавдия Сергеевна, именно в том месте, о котором вы подумали.  Ну как можно было дать ребёнку, рожденному в СССР, имя Сара!  Для русского уха – просто ругательство. Самое страшное в том, что в сочетании с нашей фамилией мое имя становилось несовместимым с жизнью.

  - А сейчас к доске пойдет Сара Пизенгольц!
  - Пизенгольц! Ты сдала анализы ? Нет?
  - Сара! Завтра же уезжать в пионерский лагерь!
  - Сара! Сара!!! Купи еще две бутылки кефира!  Ты меня слышишь, Сара?!

Я опускаю малиновое лицо вниз и бегу в магазин, проклиная своих родителей, эту улицу с прохожими, милиционера, дворника и всех, всех... и, конечно, себя!

Мне пришлось стать круглой отличницей, чемпионкой Москвы по толканию ядра. Я выучила пять иностранных языков (среди них иврит и японский). Читаю в подлинниках классиков мировой литературы. Но где личная жизнь? Где тот единственный, тот, кто не отпрыгнет от меня, узнав моё имя и фамилию?

Так прошло много лет в страданиях, которые невозможно себе представить.  Но есть Бог на свете, и чудо свершилось! Это было настоящее чудо-jude!

Он подошел ко мне поздно вечером и попросил 2 коп. на телефон. Ночь озарилась светом его огненно-рыжей головы.  Двухметровый верзила, похожий на подсолнух Ван-Гога, улыбался во всю свою бандитскую рожу.
   - Абрам, – назвался он и протянул мне свою руку.
   - Сара, – ответила я и, сжав его ладонь так, что он побледнел, добавила, глядя в его глаза:
   - Сара Пизенгольц.

...Потом мы часто вспоминали, как мы ржали после того, как Абрам произнёс свою фамилию...
   - Абрам Ашпизд, – сказал он...

Клавдия Сергеевна! У нас скоро свадьба. Что делать с фамилиями?"
 

Прелестный рассказик, но мне так и не удалось узнать автора…

Ашхабад, июнь 2017

 

 





<< Назад | Прочтено: 375 | Автор: Сапегин Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы