RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Владимир Верный

Гидроузел № 4 (1-я очередь ККК)

 Сброс в песках

На трассе Каракумского канала предусмотрено строительство гидроузлов различного назначения: головной водозабор, мосты на пересечениях с железной дорогой и шоссе, аварийные сбросы. Вот такой сброс, совмещенный с перегораживающим сооружением, и представлял собой Четвертый гидроузел. (К2).


К тому времени, когда я попал сюда, был только разработан котлован, установлен шпунт на сбросе и собран бетонный узел. Сооружение находилось в зоне крупных барханов и из-за огромных отвалов песчаного грунта вблизи стройплощадки вообще не было видно ни единого кустика или травинки. Кругом – голый песок.


Рядом с сооружением – площадка, по периметру которой установлено штук пятнадцать домиков-юрт, дощатый навес арматурного цеха, такой же склад и, наконец, юрта с пристройкой:  контора.

 


Н.Г. Савченков

Руководил стройкой Николай Савченков, парень моих лет. Уже тогда никто не называл его просто по имени, а только Николой Григорьевич. У него уже был прорабский опыт работы на таком же сооружении, гидроузле № 5. Рослый, крепко сбитый брюнет чуть цыганского типа. Крупные черты продолговатого лица: большие темные глаза навыкате, толстые губы, волевой подбородок. Стрижка под машинку обнажала крепкий затылок и шею. От него так и веяло силой, волей, собранностью. При самых добрых отношениях никогда не позволял панибратства.


Он давно шагал по жизни с ясным желанием не размениваться на мелочи: был каким-то студенческим деятелем, вступил в партию, женился на первой красавице-однокурснице Элеоноре. На нас, молодую холостую братию, это производило особо «правильное» впечатление: его жена, мама годовалого Степашки,  работала на нашем участке. Думаю, что она была едва ли не главным стимулом в становлении характера Николая: волевого, с хорошим честолюбием и колоссальной работоспособностью.


Принял меня Савченков по-деловому, довольно прохладно: «Вот тебе, Владимир Александрович, проект, вот график работ. Знакомься. Через два дня выйдешь на смену». Между прочим, это характерно для Савченкова: хотя почти с первого дня знакомства мы на «ты», он первый стал обращаться ко мне по отчеству. До этого все годы на Канале я был прорабом Володей. Да я, признаться, по молодости и не претендовал на большее.


За того парня

Я сразу утонул в мелочах проекта: как можно разобраться в этом ворохе чертежей, таблиц, ведомостей? Ведь это первое сооружение в моей практике, неужели я всё позабыл на своей «земле»? Выручил график – детище рук Савченкова и его гордость. На стене на вертикальном листе миллиметровки размером в рост человека были расписаны все объекты, потребные материалы и сроки работ. Вот за это я и ухватился: выбрал первоочередные работы, разобрался в нужных чертежах и – за дело! Прошло немало времени, пока я смог мысленно разложить по своим местам и крупные узлы, и мелкие детали. Позже, с опытом и практикой, это удавалось много быстрее.  Потянулись трудовые будни.

Поселился я в юрте в компании двух молодых ребят, механика и прораба. Не успел я толком освоиться со своими прорабскими делами, как ушел в долгий отпуск наш старший прораб Владимир Ильич. (Интересно, что громкое имя совсем забило фамилию. Кажется, что-то на Ш…). Я остался и за него, и за самого себя, конечно. Но это были только «цветочки»! Только уехал В.И., как пришел вызов на сборы запасников сразу и механику участка, и мастеру. Пока Савченков пытался куда-то звонить, что-то доказывать, сработала неумолимая воинская дисциплина, и оба мои сожителя исчезли месяца на полтора-два.


Вот тут-то и началось! Фактически из ИТР остались только мы с Н.Г. (конторские девочки не в счет). А сроки строительства никто откладывать не собирался: гидроузел должен быть готов весной будущего года! И если шел бетон, то работы должны были вестись круглосуточно.   Несколько дней прошло в наших суматошных бдениях, но скоро установился твердый порядок: днем Н.Г. умудрялся проворачивать все организационные дела, разнаряжать транспорт, висеть на телефоне и заглядывать в бригады. Моими были вторая и третья смены. Началась жара, и основную работу, особенно бетонировку, старались вести именно в эти смены. Практически надо было выйти за полчаса-час до смены, убедиться, что есть фронт работ, материалы, механизмы, поприсутствовать при передаче смены. В двенадцать ночи происходила пересмена, а утром, после очередной пересмены, надо было потолковать с Н.Г., доложить, что сделано, что не клеится.


После столовского завтрака – на отдых. Ох, уж этот мне «отдых»! Пока доберешься до койки, солнышко уже жарит вовсю. Единственное спасение – вентилятор. Под мокрой простыней, обдуваемой вентилятором, удается заснуть. Минут через сорок простыня уже сухая, и вентилятор гонит горячую струю воздуха. Если хочешь еще подремать, процедуру надо повторить. Так два-три раза – и уже надо бежать на обед: тёщи нет, а столовка открыта один час. После обеда спальные истязания продолжаются часов до четырех, а там подъем – и на смену.

Так продолжалось много недель, во всяком случае, самое летнее пекло. Устойчивое впечатление об этом времени: постоянное желание отоспаться. Честно говоря, вся эта стройка и люди вспоминаются очень смутно, что и немудрено при таком режиме.

 

Руки дейханина

Вспоминаются молодые крепкие парни-туркмены, большинство еще в солдатском. Это «первые ласточки» из уже недалеких захметских колхозов, местные жители. Лопаты с бетоном в их руках будто лишены веса. Казалось, без натуги и усилия швыряли они бетон в блоки, напичканные арматурой. Только одежки темнели от пота. Чего стоило это на самом деле, дошло до меня, когда я лихо взялся «поразмяться» вместе с ними. Мне стоило громадных усилий дотянуть, пока раскидали очередную порцию бетона. Никто из них и бровью не повел, а я навсегда понял, что такое могучие руки дейханина.

 

Наш Мересьев

Перед глазами стоит стройный, подтянутый бригадир наших плотников-опалубщиков. Немного прихрамывает, но лазает по арматуре, устанавливает опалубочные щиты на высоте, протискивается между арматурой узких стенок. Первым подхватит опалубочный щит. Я просто не поверил, когда узнал: человек работает на протезе, одной ноги нет! И никогда даже не заикнулся!

 

Покой нам только снится

Вспоминается и такое. С вечера всё что-то не ладится: то водяной шланг порвался, то на бетонном узле что-то поломалось, то вдруг выбило электропитание, то еще что-то. Причин много, а результат один: никак не идет бетон. Кое-как отмаялись вторую смену. Избегался, изнервничался, злюсь, рабочие тоже измотались, а толку почти никакого: с муками уложили три-четыре самосвала бетона.

Прошла пересмена и… о чудо! Как будто предыдущая смена выскребла все возможные дефекты, работа пошла как по маслу! Бетоносмеситель работает как часы, самосвалы бегают без остановки, блок прекрасно освещен, кран безостановочно подает бадьи с бетоном, непрерывно урчат вибраторы на укладке бетона. Никого лишнего, никакой суеты. Всё отлажено, работа пошла ритмично и убаюкивающе монотонно. Сейчас я не нужен. Глубокая ночь. Блаженные минуты спокойствия и удовлетворенности. Ухожу в темноту, забираюсь на откос котлована, усаживаюсь на мягком теплом песке и со стороны любуюсь. Господи, как хорошо!

Каждому прорабу знакома эта радость. Но до чего же редко она приходит!

Блаженство нарушает какая-то непонятная тревога… Я просыпаюсь! Тихо...

Эта тишина меня и разбудила! Эх-ма! Опять что-то стряслось! Срываюсь со своего НП и… всё завертелось по новой. «Покой нам только снится!»

 

   


 





 

Не работой единой

 

Не хочу, чтобы создалось впечатление сплошных героических бдений.

Мы были молоды. Собирались компанией, отмечали праздники и дни рождения.


Пели наиновейшие песни: «Огней так много золотых…», «Голубка», из «Свадьбы с приданным» и много еще чего.

Отплясывали фокстроты и танго под душещипательные мексиканские мелодии. Осенью стало еще веселее: вернулись отпускники и «вояки», приехали из Белоруссии две подружки-экономистки. Одна работала у нас, другая на соседнем участке, но всё свободное время пропадала у нас. Не прошло и года, как обе вышли замуж за наших парней.

Появилась реальная возможность выбраться в Мары, наш областной центр, людей посмотреть и себя показать.

 

Езда «с дремотой»

Наверное, именно тогда вьелась в меня привычка спать на ходу автомашины. Видится такая картина. Какой-то праздник, два-три дня отгула. В бортовом грузовике – полный кузов народу: едем в Захмет, ближайший центр цивилизации. Кое-кто, возможно, двинет дальше – в Байрам-Али или даже в Мары. Чтобы отгула подгадать побольше, я отработал кряду три смены – полные сутки. Теперь со всеми трясусь в кузове. Постепенно сползаю на корточки, держусь за борт и всё время «отключаюсь», вернее, «включаюсь» только при хорошей встряске. А трясло изрядно: помнит ли кто теперь, что большой участок дороги от Кизилча-Баба до Захмета был вымощен саксаулом, да еще каким! Только по этой «лежнёвке» был летом выход через барханы к станции Захмет. Вот по ней-то мы и тряслись «с дремотой».

 

Пекарь

Как-то захожу в контору. У Савченкова сидит замухрышный мужичонка. На лице – страшный шрам, один глаз совсем какой-то невозможный: зрачок не круглый, а какой-то рваный. Смотришь – аж не по себе становится, хочется отвернуться. Что ему здесь надо? Оказывается, пекарь, предлагает наладить выпечку хлеба. А хлеб мы возили тогда из Захмета, а уж как и какой, об этом лучше не вспоминать. Дал ему Н.Г. людей, выкопали бульдозером траншею. И стал колдовать наш «красавчик»: обшили досками траншею, перекрыли её, сложил он сам печь. Прошло еще немало времени, пока утряслись обычные неурядицы. Наконец выпек он первый хлеб – я в жизни такого хлеба не едал! Это был настоящий домашний душистый хлеб с чудной хрустящей корочкой, за уши не оттянешь. В один присест не заметишь, как уплёл если не всю буханку, то корочки – безусловно. Это было просто чудо! Вот так «Вырви глаз», ай да молодец мужик! Савченков гордо сиял: поверил человеку. К нам стали заезжать соседи «на корочку». Вроде бы и раньше без хлеба не жили, а вот теперь все наши всюду хвалились: «Лучше нашего хлеба нигде нет!».

Великое это дело – хороший хлеб.

 

Благодетельница Полина

В ряду домиков-юрт стоял такой же с табличкой «МЕДПУНКТ». Бывало, забежишь по какой-нибудь надобности, а то и без, и попадаешь в совершенно иной мир. Всё блещет чистотой и белизной, сверкают стеклом шкафы с медикаментами и инструментом. Крахмальные занавески и бельё. За ширмой – личные апартаменты хозяйки медпункта Полины Федоровны Халлаевой, моей старой знакомой еще по трассе канала. Как я сейчас понимаю, ей тогда было не больше сорока, но относилась она к нашему брату чисто по-матерински. Нередко медицинские процедуры завершались тарелкой отличного украинского борща или домашними котлетами. Находился по такому случаю и стаканчик разбавленного спирта. Чем не оазис в пустыне нашего спартанского бытия!

Помнится, как быстро, ловко и толково оказала Полина Федоровна помощь рабочему, пострадавшему при взрыве автогена. Она рассказывала, что была партизанской медсестрой. Какие ветры занесли её на стройку, не знаю, но по части медобеспечения у руководства участка голова никогда не болела.

 

Гидроузел готов!

К осени сформировался крепкий коллектив ИТР и рабочих. Работа, что называется, кипела круглосуточно, и к началу 1959 года оба сооружения были практически выполнены, пролетные элементы опробованы под транспортной нагрузкой.

Надо сказать, что на гидроузле № 4 мы впервые в нашей практике по настоянию С.К. Калижнюка применили для стен и разделительных бычков плиты-оболочки с рабочей арматурой. Эта «изюминка» здорово ускорила строительство.





<< Назад | Прочтено: 195 | Автор: Верный В. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы