Темы
Евгений Сапегин
ЭХ, ВАЛЕРКА…
Я – реалист. Я – атеист. Я самый обычный человек, с самыми обычными привычками и обычным представлением устройства жизни. Не верю ни в бога, ни в какую чертовщину. И круг моего общения с друзьями такой же, как и у огромного количества других таких же обычных людей. Есть среди моих друзей талантливые и не очень, трудолюбивые и не очень, порядочные и… Нет, непорядочных среди моего круга общения нет! Конечно же – мы все разные, но что-то общее у нас есть, иначе нас бы ничего не связывало. Наверное, существует какой-то орган в каждом организме, что-то вроде магнита, который притягивает одного индивидуума и отталкивает другого. Ну судите сами: почему мы частенько собираемся, пьём… нет, не торопитесь – не спиртное! Мы всегда пили огромное количество чая – чёрного индийского, отборного, который с огромным трудом «доставали» – привозили из командировок, получали посылки с чаем от наших родственников и друзей, живших в крупных городах. К сожалению, в наших магазинах продавалось огромное количество чая, но только грузинского производства – разных сортов, но одинаково безвкусных. Кстати, о чаепитии. Ко мне иногда приходит на чай слишком много друзей. Слишком – потому что, разлив по пиалам чай, я обнаруживаю, что мне чая не досталось. Приходится снова заваривать чайник со всеми сопутствующими этому делу действиями. Когда я прихожу с новой порцией чая, мне подставляют пустые чашки с просьбой ещё налить. Я опять остаюсь без чая! И так настолько часто, что я как-то пожаловался на это на работе. Мой коллега, певец Мурад Диванаев, воскликнул:
– Слушай! Я сейчас увлёкся гончарным делом, занимаюсь в гончарном кружке в Доме Учителя, как раз сейчас я научился делать чайники. На твой день рождения я подарю тебе собственноручно сделанный пятилитровый чайник!
Я возликовал! На день моего рождения смущённый Мурад пришёл с подарком – в большом пакете был очень красивый чайник и шесть пиалушек. Беда только в том, что чайник был… очень маленьким.
– Понимаешь, когда я почти закончил делать его, он… при обжиге… сложился, провалился внутрь…
Расстроенный, я тем не менее сделал вид, что очень рад подарку и сказал:
– Ну, чайник, конечно, очень маленький, но очень красивый! Неужели ты сам его сделал?
– Конечно, – сказал, глядя в сторону, Мурад.
Неделю спустя я увидел в магазине точно такой набор посуды…
Возвращаюсь к «магниту». Так вот, понятно, что у нас одинаковое предпочтение индийского чая, примерно одинаковое отношение к литературе, все мы любим шутки, анекдоты, играем в одинаковые игры. Но нас привлекает не только это. Как отнестись к тому факту, что, например, мой друг Валерка часто приходит ко мне со своей книгой, я сижу со своей, мы молчим, читаем зачастую полночи, потом без единого слова он уходит к себе, благо живёт рядом? Что-то же нас притягивает друг к другу – какая-то сила заставляет держаться поближе, хотя мы занимаемся каждый своим делом?
Иногда Валерку «прорывает» – взахлёб много и интересно рассказывает об истории, например (он учится на историческом факультете). Потом замолкает, глядя в одну точку – видимо, внутренним зрением видит какую-нибудь историческую картину. Я его понукаю: чего, мол, замолчал, дальше давай рассказывай! Он спохватывается, виновато и удивлённо говорит:
– Знаешь, так всё детально вижу, будто сам там был!.. История – замечательная наука. Сколько интересного, сколько событий!
– Да написать-то можно всё, что угодно. А где гарантия, что это так и было?
– Для того и служит эта великая наука, по всяким мелочам учёные воссоздают истинную картину событий!
– Вот как ты сейчас, да? Своими глазами… ха-ха…
Валерка ещё что-то хотел сказать, но сдержался. Помолчал. Потом закинул сцеплённые руки за голову и мечтательно, глядя в потолок, пробормотал:
– Вот бы на машине времени… хоть одним глазком…
Валерка перевёлся на вечернее отделение. Нашёл работу, как и мечтал: пусть не очень большая зарплата, но чтобы было время для отдыха и чтения. Его обязанностью было следить за состоянием футбольного поля на стадионе. Совсем не пыльная работка – кинул на поле шланг, поливается какой-то участок поля травяного покрытия, тем временем он раздевается, загорает, лежит на травке и читает! Главное, не забыть перенести шланг на другое место, пока там болото не образовалось. Ну, раза два в год надо ездить на холмы срезать дёрн пластами, чтобы заменить засохшие и протёртые участки поля. Конечно, это он делает не один. В общем, это то, что надо для самообразования!
Потом Валерка пропал! Мать извелась вся, всех знакомых обошла, всех родственников опросила, в милицию собралась, а ей сами позвонили: вроде кто-то опознал его – в больнице лежит, в коме третий день, голова пробита. Пришла ко мне вечером в слезах. Он это. Лежит, голова забинтована, что случилось, кто его так – никто не знает… Я на следующий день пошёл с врачом поговорить, а тот как-то странно на меня посмотрел:
– Очнулся он… да ничего узнать не удаётся – говорит что-то, ничего понять не можем. На каком-то языке всё кричит, куда-то всё порывается, приходится силой держать в кровати.
– Да он ни одного языка не знает! И не учил никогда!
– А пойдём, сами посмотрите. Только вряд ли он вас узнает…
Пришли в палату – мама дорогая! Лежит, весь забинтованный, как мумия! И так, действительно, что-то эмоционально рассказывает, в чём-то пытается присутствующих убедить… и всё на незнакомом языке! Всё время пытается вскочить на ноги, но санитары и санитарки его укладывают на место. Меня не узнаёт, протягивает ко мне забинтованные руки и что-то говорит на не знакомом мне языке, насколько я смог опознать – вроде на итальянском. Врач мрачно проговорил:
– Если так будет продолжаться, его придётся отправить в психушку. Только сначала надо пролом в голове залечить и многочисленные ожоги.
– Ожоги? Его что – на пожаре нашли?
– То-то и оно, что следователь сказал – в последние пять дней в городе не было ни одного пожара.
– Доктор… если всё это следствие удара… может, его ещё раз трахнуть по башке… чтобы всё вернулось назад?
– Что Вы говорите! Может, и Вас в психушку отправить? Идите отсюда, Ваше время закончилось, посещение окончено!
На следующий вечер я опять пришёл проведать своего забинтованного друга. Просочился в палату – о радость! Валерка сидит на кровати и пьёт чай. Меня увидел, обрадовался:
– Женька! Хорошо, что пришёл. Надо поговорить.
– Ты говоришь, слава Богу! Пришёл в себя!
Тут зашёл врач.
– А-а, Вы опять здесь! – Улыбнулся. – А ведь Вы были правы, он вчера треснулся башкой о тумбочку, потерял сознание, а когда очнулся, пришёл в себя и нормально стал говорить. Правда, много ерунды наговорил, но… подлечим, понаблюдаем…
– Доктор, я в полном порядке, в полном адеквате…
– Ну-ну, там видно будет! Но если такие слова используешь, значит, дело пойдёт на лад… – Врач пощупал Валеркин лоб и пошёл назад по своим докторским делам.
– Слушай, мне нужна твоя поддержка – они подозревают, что я – шизик, приглашали психиатра, мне нужно, чтобы ты подтвердил, что я нормальный человек… только ничего не помню, что со мной приключилось…
– Шизик ты и есть шизик! Натуральный! Ожившая мумия, пьющая чай. Как же я подтверждать-то буду, что ты нормальный? Нормальные с дыркой в голове не ходят.
– Кончай трепаться! Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ, понял? Всё остальное – дома. – Потом помолчал. – А чай индийский дома ещё есть? А то я так соскучился по нормальному питью…
– Когда успел соскучиться-то? Три дня без сознания валялся, а сегодня вдруг соскучился?
– Сегодня?.. Да… ладно, всё потом…
Через пару недель мы уже опять всей компанией сидели за моим столом, расписали пульку, пили чай, шутили, в разговорах деликатно обходили случившееся с нашим другом «недоразумение». Когда все остальные разошлись по домам, Валерка, почёсывая через бинт подживающие ожоги, как бы невзначай спросил:
– А там, в больнице, на каком языке я говорил?
– Мне показалось – на итальянском, а что?
– Вот… тут и получается… неувязочка… Слушай, у тебя среди книг или открыток случайно нет репродукции картины Брюллова «Последний день Помпеи»?
Я вытащил фолиант «Шедевры русской живописи»:
– Вот тут поищи, а я пойду ещё чайник пока поставлю.
Поставил воду на плиту, вымыл большой фарфоровый чайник, сполоснул чашки, засыпал заварку в чайник. Когда вернулся, Валерка скептически рассматривал картину:
– Хорошая картина. Но не похоже. То есть, совсем не похоже.
– Ну, и чем же не похоже?
– А я там был…
– ????
– Город не тот. И одеты люди совсем не так. Официальная версия – что Помпей погиб 24 августа 79 года н.э. А я-то видел, что холодно уже было. Я, конечно, не всё помню, но помню, что все были тепло одеты, может, это и спасло многих от страшных ожогов… Я-то многого не успел увидеть во время извержения, мне камень почти сразу в начале землетрясения на голову упал, вот я и… очнулся в больнице. А вот главная неувязочка – все там говорили на итальянском языке, а в 79 году говорили на окском языке…
– Валерик… дорогой мой, где ты был? – масляным голосом произнёс я.
– Где, где – в Помпее, во время извержения Везувия…
– И после этого ты, гад, ещё просишь меня, чтобы я уверял врача, что ты нормальный?! – совсем разъярился я. – И ты утверждаешь, что нормальный? Паршивый говнюк, шутки шутишь?!
– Успокойся, не ори! Спокойно выслушай меня… конечно, это невероятно, но попробуй не дёргаться, а я попробую тебе объяснить… я не шучу... и не вру. Хоть и сам не всё понимаю. Камень-то что-то всё таки… отбил у меня в башке… многого я и не помню. Успокоился?
– Ну попробуй – шутки-то я люблю, правда, не люблю, когда меня за болвана держат.
– Попробую объяснить, а заодно, может, сам смогу понять, что произошло… Я ведь и тогда не шутил, когда говорил, что «будто своими глазами видел»… У меня бывает – вижу какие-то картины из совсем не нашей жизни. Только я ошибся, не своими глазами всё это видел… Ты слышал когда-нибудь о «памяти предков»? А что, если кто-нибудь из моих предков, а не я всё это видел, и события эти каким-то образом возникли у меня в мозгу?
– Ну… только если предположить, что у тебя есть мозг.
– Не ёрничай. Я на полном серьёзе говорю… э… а что это за звук, дребезжание какое-то?
– Чёрт! Чайник! Крышка гремит. Наверное, уже выкипело всё… – я убежал на кухню спасать чайник от катастрофы.
Катастрофа… а сам представляю Помпейскую катастрофу – ну Валерка же никогда не врёт, что за ерунда! А откуда же тогда у него ожоги? И итальянский язык?.. Я вернулся в комнату.
– Рассказывай! – потребовал я.
– Так вот. Шёл я с работы, размышляя о своих видениях, о «памяти предков»… и вдруг оказался в какой-то незнакомой комнате. Все как-то странно одеты, смотрю – и я сам как-то неудобно одет, какая-то дурацкая одежда. В комнате холодно, камин полыхает, а всё равно холодно. Все вокруг говорят на итальянском языке, и что самое странное – я его понимаю! Мало того – я тоже участвую в разговоре, подаю какие-то реплики. Главный в группе – Марко, так все его называют, я уже не удивляюсь, что и я его хорошо знаю, и прекрасно понимаю, что происходит! В двух словах скажу: Марко – учёный. Он сделал какие-то открытия в совсем не известной сфере электрофизики, он – гений. И я опять же ничему не удивляюсь, значит и я в курсе этого невероятного действа! Представь – в городе все живут при свечах, а он делает какие-то исследования в такой области! Обсуждается какой-то эксперимент, к которому все увлечённо готовятся. Суть эксперимента в освобождении и усилении свободной энергии эфира. Были построены огромные лаборатории, гигантский трансформатор. Моего предка не пустили в эти помещения, там соблюдалась полная секретность, так что я только это предполагаю. Я (а скорее тот, в ком я оказался) высказался против проведения эксперимента – мол, неизвестно, чем это может окончиться. В результате меня изгнали из этого учёного общества, но тревога не покидала меня (то есть, моего предка) все три дня, оставшихся до начала эксперимента. Я бродил по городу, любовался интересной грубоватой архитектурой, пейзажами, Везувием. Я бродил среди прибрежных строений, любовался морем, когда тревога была особенно сильной, и тут началось землетрясение. Я ещё успел бросить взгляд на Везувий, когда началось извержение. Потом с ближнего здания мне на голову упал камень или кирпич, и я уже ничего не помню… Ты говоришь, что я говорил по-итальянски, так это, значит, был ещё не… «совсем я».
Я слушал его, открыв рот, представляя себя на месте Валерки.
– Кстати, а ты не помнишь, как звали твоего предка?
– Конечно, помню. К нему обращались дон Орсини. Алессандро Орсини.
– Похоже, это любимое имя в вашем роду, – улыбнулся я.
– А я ещё не до конца верю, что это действительно мой предок, может, это мои фантазии… хотя…
– Дурила, а как ты называешь своего отца? Твой обычный сленг – «предок». А как его звали? Александр Медведев. А ты помнишь, как по-итальянски «медведь»?
– Помню – «оrso…» Дьявол, «Орсини» – это и есть Медведев!
– Вот поэтому я и говорю, что это, наверное, любимое имя в вашем роду: и твоего отца звали Александр, и твою маму так зовут – тётя Шура! И если у тебя будет сын, ты его тоже так назовёшь! Но вся эта история… не знаю…
… Что же, прошли годы, Валерка женился, у него родился сын, Александр. И здесь я оказался прав. Мы так же встречались по вечерам за столом за картами и чаем, но уже далеко не так часто. Однажды Валерка пришёл возбуждённый, с какой-то книжкой под мышкой.
– Слушай! Я сегодня рассматривал альбом с репродукциями картин Рафаэля. И увидел это! – и раскрывает книгу. – Знаменитая картина «Три грации». Я похожую фреску видел тогда в Помпее! Как это могло быть? Рафаэль не мог написать почти так, если предположить невероятное, что он увидел эту фреску и стырил сюжет. А этого не могло быть, ведь раскопки производились только в XVII веке! Значит, фреска была сделана или при жизни Рафаэля, или по мотивам его картины после его смерти! В любом случае Помпей не мог погибнуть в 79 году! Поэтому я и слышал повсюду итальянский язык! Значит – или я сошёл с ума, или историки (при всём моём уважении!) что-то нахимичили!
Постепенно Валерка успокоился. В тот вечер мы много говорили о истории, о невероятных искажениях истины, о том, что разрушение города могло быть и не вследствие извержения, а наоборот, извержение произошло вследствие землетрясения, вызванного экспериментом Помпейских учёных…
Валерка надолго замолчал. Потом произнёс:
– В конце XIX – начале XX века подобными экспериментами занимался некто Николо Тесла, такой же гений, как помпейский Марко. Он тоже говорил о «бесконечной свободной энергии», придумал машину для создания шаровых молний, хвастался, что с помощью своих изобретений сможет уничтожить любую армию. Поговаривали и о том, что «Тунгусский метеорит» тоже его рук дело. Он такой же безумец, как Марко. Его нужно было остановить!
– Как же его можно было остановить, когда все его эксперименты уже были проведены, и он уже давно умер? Ведь сам знаешь, что ход истории никак не изменить!
Валерка задумчиво почёсывал свою старую рану на башке, потом посмотрел на меня и сказал:
– У меня опять были… э… видения.
Потом Валерка опять пропал. Я получил от него письмо, в котором было одно только слово: ТЕСЛА. Больше я его никогда не видел…
… Уже в наше время, в век компьютеров и интернета, я очень тщательно прочитывал все материалы о Тесле, которые только смог найти в сети. Одно маленькое сообщение привлекло моё внимание:
«Во время землетрясения, которое, как подозревают, было вызвано механическим осциллятором, созданным Николо Тесла, погиб один из его работников – Пол Берсон (Paul Bearson)».
Если бы фамилия не была напечатана латиницей, я бы не обратил внимания на неё. А так… Orsini – Bearson – Медведев…
Эх, Валерка…
Ашхабад, февраль 2019
БАЯНЧИК, ЧО-ЧО, ХАЛЫШКА И ДР...
СКАЗКА – ЛОЖЬ, НО В НЕЙ… ТБИЛИСИ
ЛИСТОК ИЗ КАЛЕНДАРЯ ОДИНОЧЕСТВА
ТРИ КРОХОТНЫХ НЕВЫДУМАННЫХ РАССКАЗА
КАК ПЛУТОВАТЫЙ ПОВАР СПАС КОНЦЕРТНУЮ БРИГАДУ
Hat mir gefallen?
Bewertet: 0)Kommentare (0)
dlt_comment?
dlt_comment_hinweis
Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich
Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.
Zur Anmeldung >>