Темы
Владимир Верный
Копетдаг. Долина реки Сумбар
Предгорье и горы
С приходом на работу в Ашхабад для меня открылась совершенно иная Туркмения. Раньше кругом была пустынная степь, местами – голые барханы. В Тедженстрое узнал, что такое «тугаи» – непролазные заросли кустарника и деревьев в пойме реки. Теперь мне открылась другая ипостась страны: горы Копетдаг вдоль юго-западной границы.
(К 3;4)
Копетдаг как ножом обрезает горную страну северного Ирана и резким уступом высотой до 2500 метров обрывается к равнине Каракумов. Между горами и пустыней лежит сравнительно узкая полоса предгорья. Здесь проходит железная дорога и шоссе. Здесь же проложен Каракумский канал. До границы с Ираном тут 30-40 километров, а есть место, где она подходит вплотную к железной дороге. Всё это – прикопетдагский оазис с городом Ашхабадом.
Предгорье изобилует пресными подземными водами. Здесь есть редкие родники и источники, к которым издревле привязывалась хозяйственная жизнь и жизнь вообще. Именно у такого источника рядом с Ашхабадом возникла в III веке до нашей эры столица Парфянского царства Ниса. Сейчас на этом месте лежат руины гигантского города-крепости. С давних времен пресную воду умудрялись добывать здесь также искусственным путем. Для этого строились «кяризы», или подземные водосборные галереи. Они закладывались под уровень грунтовых вод с небольшим уклоном вдоль общего уклона местности. Крепление стен стволами саксаула держало гравийный грунт, но свободно пропускало воду.
По дну собирался целый ручей. За счет разницы в уклонах кяриза и поверхности в каком-то месте (часто в нескольких километрах от начала) поток выходил на поверхность. В наше время в определенных местах можно видеть вереницы колодцев, через которые удалялась выработанная порода. К сожалению, многие кяризы заброшены, в колодцах обитают стаи диких голубей. Но есть в наше время большие энтузиасты, которые пытаются восстановить это национальное достояние на уровне современных средств безопасности. Нашей заботой была добыча пресной воды с помощью скважин. И большая их часть (из почти полутора тысяч штук) бурилась именно в предгорье и горах Копетдага.
После того, как Каракумский канал пришел к Ашхабаду и продолжился дальше, мы за несколько лет построили на канале одну за другой пять насосных станций. Таким образом, в прикопетдагской зоне все полезные земли южнее канала получили оросительную воду или от скважин, или от канала. Дело в том, что Канал идет вдоль предгорий Копет-Дага поперек общего уклона от гор к пустыне. Всю северную правобережную сторону можно орошать из канала самотеком, а на земли слева от канала воду приходится подавать только по трубам с помощью насосных станций. Обычно это несколько агрегатов, подающих каждый до 1000 литров в секунду по трубам диаметром 600-1000 миллиметров на расстояние нескольких километров на высоту во много десятков метров. Работу эту мы освоили хорошо, станции сдавали «под ключ». Очевидно, это и послужило основанием поручить нам строительство нового объекта – очистных сооружений для водоснабжения города Ашхабада. Но об этом потом.
По роду службы мне приходилось бывать во всех закоулках этой прекрасной земли. (К4).
Уже в 30 километрах к западу от Ашхабада поражают воображение отвесные скалы Фирюзинского ущелья. По дну его петляет живописный ручей в туннеле из зелени, рядом в скале вырублена дорога.
В начале ущелья в поселке Фирюза летом всегда намного прохладнее, чем в знойном городе. Ради такой благодати этот райский уголок когда-то приобрели у Ирана в обмен на большие площади в другом месте на границе.
А в ста километрах западнее Ашхабада рядом с поселком Бахарден в горах есть настоящее чудо природы – подземное озеро Ков-Ата. (К4)
На глубине нескольких десятков метров под сводами известковых пород таится это озеро теплой чистой воды, насыщенной сероводородом. После купания в такой воде чувствуешь себя как на крылышках, только след от часов на руке приобретает жуткий зеленый цвет. В той же пещере есть еще один феномен – редкая в мире огромная колония летучих мышей. Ими сплошь облеплен весь свод, а внизу образовался толстый слой помета. Бахарденское термальное озеро усердно посещается туристами, там устроена лестница и проведено освещение. Вход стал платным. Вопрос, конечно, – как всё это нравится летучим мышам...
Есть еще немало источников подобной сероводородной воды. Так в 30 километрах к западу от подземного озера на базе таких вод существует курорт Арчман, где успешно лечат желудок, суставы.
Чтобы попасть за хребет, есть две-три дороги через перевалы. И только одна из них – с приличным покрытием. Это дорога от Кизил-Арвата в южном направлении на Кизил-Атрек. (К4)
Километрах в двадцати от Кизил-Арвата дорога идет по дну очень узкого глубокого и извилистого ущелья, где местами невозможно разъехаться двум встречным машинам. Слышал, что называют его Скобелевским, но официально нигде этого не читал. Еще километров через 40 – ответвление на Кара-Кала. Здесь у развилки стоит шлагбаум: дальше – погранзона.
Долина реки Сумбар. ВИР
Перед самим поселком Кара-Кала при спуске в долину Сумбара (К4) есть совершенно фантастическое место – «лунный ландшафт». Большой участок склона усеян множеством скал-конусов из удивительной зеленоватой породы, которая, выветриваясь, рассыпается в мелкое крошево. На такой поверхности не растет ни былинки. Это еще больше усиливает «лунный» эффект.
Тем более приятно вслед за таким местом оказаться в зеленом оазисе долины реки Сумбар, где расположен поселок Каракала. Как хороший режиссер, природа устроила этот переход по методу контрастов. Эта благодатная долина среди гор, покрытых скудной растительностью – не только красивейшее место Туркмении. Здесь расположена опытная станция бывшего ВИРа (Всесоюзного института растениеводства) для зоны сухих субтропиков. Её основной профиль – садовые культуры. Но не только. Боже мой, чего только здесь нет! Гранаты, оливки, фисташки, миндаль, инжир, абрикосы, персики, сливы, урюк и другие косточковые. А также многое другое, о чём я и понятия не имел, всего более ста разновидностей. Нашлось место и для библейской мандрагоры. И каждый вид – это возможно более полная коллекция сортов. Знаю, что винограда было около 930 сортов, граната–900, абрикоса–550! Везли и присылали буквально со всех концов мира
Мы обслуживали всю систему орошения ВИРовских плантаций на более чем 100 гектарах, прокладывали трубопроводы и каналы, бурили скважины на новых участках.
Возглавляла станцию Ольга Фоминична Мизгирева, ученая-ботаник, человек в республике очень известный и уважаемый. Несмотря на высокие регалии, она была очень проста в обращении, не брезговала сама поработать секатором или ножом. Мы часто встречались по общим делам. Она всегда старалась добром ответить на нашу хорошую работу. Все дачные участки подземводовцев были засажены ВИРовскими саженцами. В ВИРе обрабатывали небольшое количество маслин для опытов и для себя, конечно. Делились и с нами. Благодаря ВИРовцам я приобрел вкус к этим чудным плодам. Когда я впервые привез домой ведро маслин, дочери были очень разочарованы: похоже на сливу, а не сладкие. Потом так пристрастились, что за уши не оттянешь. Признаться, лучше каракалинских маслин я никогда не пробовал: мясистые, душистые, маслянистые. Настоящий продукт содружества науки и практики!
Только относительная труднодоступность сохранила этот райский уголок от полчищ туристов. И очень верилось, что именно здесь родился самый почитаемый туркменами поэт и мыслитель Махтумкули. К его 250-летнему юбилею в его родном ауле построили маленький, но очень симпатичный музей.
Охота. Дядя Миша
С первых месяцев работы в Подземводе я слышал много рассказов об охотничьих успехах от разных людей. Самым заядлым был Никита Федорович Перушкин, наш начальник производственного отдела. Трудно было заподозрить подобное в человеке, погруженном в мир бумажек, процентовок и отчетов. Правда, и внешне он не очень походил на Акакия Акакиевича: открытая русская физиономия, крепкое сложение и хороший рост. Он еще в военные годы попал служить на границу, знал как свои пять пальцев приграничный участок напротив Бахардена и имел много друзей среди бывших сослуживцев. Он и втянул меня в охотничьи забавы. Я нисколько не заблуждался: главным предметом вожделений Перушкина стал, конечно, вездеход УАЗ-69, который был в моем полном распоряжении. Но со временем мы с Н.Ф. довольно близко сошлись, а уж Лёня в нём души не чаял. Ещё бы: выезд на охоту сулил не только развлечение, но и довольно ощутимое подспорье к домашнему столу!
Под стать перушкинской основательности и предмет охоты был солидный: охотились на кабана. Освоенные места – долины рек Сумбар и Чандырь и примыкающих к ним ручьев. Это южные склоны хребта Копетдаг. Позднее здесь организовали заповедник и очень правильно сделали. Охотились на кабана и на границе в пойме реки Атрек.
Хочу совершенно определенно сказать, что специально на охоту мы никогда не ездили, а приспособились сочетать полезное с приятным: после нескольких дней деловой командировки в выходные возвращались домой с заездом на охоту.
В Кара-Кала жил скромнейший старик дядя Миша. Работал смотрителем в водхозе, держал дома небольшую пасеку. Но истинной страстью его была охота. Знал он окрест каждую лощинку, каждый ручеек и кустик. У него был верный помощник – беспородный пёсик Амур, неутомимый следопыт и бесстрашный боец. Дядя Миша с Амуром были всегда нашими проводниками.
Вот несколько запомнившихся картинок.
Из Кара-Кала едем на восток вверх по долине Сумбара к ущелью Ай-Дере. (К4)
Поздняя осень. Сама долина – место сказочной красоты: из-за крутых поворотов то разворачиваются гранатовые или сливовые сады, то виноградники, то буйные заросли дикой ежевики по берегам реки. А вот проезжаем через рощу огромных старых деревьев грецкого ореха. В одном месте дорога лепится к стене, где сверху огромным козырьком нависает скальный свод. Вдруг из-за поворота открывается далекая перспектива: между живописными скалами изгибается вдаль широкая лента по-осеннему пестрой растительности, из которой редко выглядывают крыши домиков и участки огородов. Местами сквозь зелень сверкает поверхность реки. Картина – глаз не оторвешь.
Сворачиваем в ущелье, дорога – просто накатанный след. Скоро и её покидаем. Дальше идем пешком в давно установленном порядке. Впереди большими зигзагами бежит Амур, обнюхивает все подозрительные кусты и распадки. За ним – дядя Миша в легких самодельных кожаных лаптях, следом Никита, кто-нибудь еще. Лёня всегда остается в машине, он не ходок. Я обычно иду в хвосте, чтобы никто на пятки не наступал. Мне охотничий зуд «до лампочки». Любуюсь красотами природы и лакомлюсь её дарами. То боярышник попадется, то ежевика, то дичок яблони или груши, а то гранат. Как-то вышли к самому началу распадка, а там около родника кто-то когда-то расчистил место и посадил сад.
По всему видно, давно сюда никто не заглядывал: участок зарос, фрукты осыпаются. Ах, какие это были огромные медовые груши!
Но вот Амур подает голос, значит, взял след. Теперь – внимание и тишина! Дядя Миша бродит вокруг, разглядывает следы, жестами и шепотом объясняет: прошли недавно, четверо, один очень большой, пошли туда. Он ведет рукой по следу от своих ног и…
Тут наступает самый пикантный момент, потому что обычно жест его руки указывает, что след уходит круто на подъем или на другую сторону лощины. Мы с Никитой понимающе переглядываемся: дело не только в том, что сейчас придется карабкаться вверх. Ведь, если удастся завалить кабана, его еще надо вынести к машине. Метода тут такая: неосвежеванная туша разрубается вдоль, лишнее удаляется, а затем половинка взваливается на плечи и ...вперед! Мы называли это «воротник». Занятие не для эстетов, весьма пахучие кабаньи ноги торчат перед носом. Полбеды, если путь более или менее ровный.
Но бывает, что без помощи рук на подъем не взберешься. Тащим друг друга. А если трофей не один? Что поделаешь, «любишь кататься…». Зато какое удовольствие после удачи посидеть у костра, обсудить под стопарик все перипетии охоты и закусить свежей печеночкой, жаренной на углях!
Как-то привел нас дядя Миша на ночь в крохотную землянку в горах: переспать, а на рассвете идти на поиск. Поужинали, устроились на ночлег. Не спится. Разговорились в темноте. И тут дядя Миша рассказал про свои мытарства во время войны. В начале войны он, как и миллионы других солдат, попал в плен. В конце концов оказался он на шахте или руднике где-то на западе Германии. Это был настоящий конвейер смерти для пленных: ручной труд, голодная пайка и вечная сырость. Он выжил только за счет своей охотничьей закалки и выносливости. Чуть живого его освободили союзники. Вернулся счастливый к своим... и тут же получил срок за плен. Он и это вынес, благо срок, кажется, был не очень большой. Вот таким оказался наш тишайший дядя Миша.
Охота есть охота, раз на раз не приходится. Как-то в начале зимы посоветовал дядя Миша наведаться в новое место к западу от Кара-Кала. Куда смогли, добрались на машине, а дальше пешком поднялись до перевала и спустились в соседнюю долину.
Скоро нашли очень четкие следы и пошли по ним. День ясный, солнышко пригревает: хоть по календарю и зима, но наша, туркменская. Земля оттаяла, раскисла, липнет к сапогам пудовыми ошметками. Идти очень тяжело, но «охота пуще неволи». Идем, тем более что след такой, будто кабаны только что прошли.
Оттопали километров семь. Наконец Амур облаял густые заросли кустарника: значит, они там. Встали на изготовку: должны выскочить, собаку они никак не терпят. Нет никого!
Пошел дядя Миша на разведку, возвращается очень сконфуженный: лежка есть, а самих кабанов – «тю-тю»... Осмотрелся он, подумал и всё объяснил: вчера они пришли сюда по раскисшей земле, отлежались, а под утро по морозу вернулись обратно. Сейчас земля оттаяла, старые следы «туда» кажутся свежими, а новые «обратно» почти не заметны. Здорово, конечно, что он так классно разобрался, но теперь надо топать обратно. Пошли, «ноги еле волоча».
Замечательно повел себя в этой ситуации умница Амур. Он уже не прочесывал местность впереди нас, а отставал, забирался на какой-нибудь пригорок, ложился и смотрел, куда мы идем, петляя по долине. Затем самым коротким путем по прямой он догонял нас, но не обгонял, и маневр повторялся.
Еле дотащились мы к исходному перевалу. И тут удача улыбнулась нам: прямо за перешейком в мелком кустарнике спокойно отлеживались штук пять кабанов. Мы тихо изготовились, дядя Миша распределил цели и дал сигнал: «Огонь!». Два зверя остались на месте, остальные пулей понеслись вниз с перевала. Мы выскочили из засады и увидели такую картину: далеко внизу стоит наша машина, а Лёня рядышком примостился справлять нужду. Прямо на него как торпеды несутся, не разбирая дороги, обезумевшие кабаны! Они промчались мимо в нескольких шагах. Лёня объяснял потом, что он вовремя успел подхватить штаны и заскочить в машину. Можно себе представить, сколько хохота и подначек было по этому поводу!
Через перевал
Дорогу из Арчмана в Кара-Кала можно сократить вдвое, если двигаться напрямую через перевал мимо поселков Нухур и Караул.(К4)
Но асфальта там не было, узкая дорога карабкается по извилинам ущелья сначала вверх, а потом круто вниз. Бедная машина всё время работает на излом. В итоге выигрыша во времени – никакого. Пользовались мы этой дорогой, чтобы добраться до наших объектов – скважин, трубопроводов и небольших запруд. Вершины этих гор не скальные, а представляют собой относительно ровные плоскогорья – хорошее место для богарного (неполивного) земледелия. Всё высокогорье совершенно безлесное, очень редко увидишь одинокую арчу. Это очень медленно растущее дерево с очень прочной древесиной и необычайно пахучей хвоей. Во всех домах здешней округи перекрытия покоятся на арчевых балках. Вот и разгадка облысения гор. Между прочим, это прямая причина катастрофических селей в горах: деревья раньше хорошо держали влагу.
Часть 1. КАРАКУМСКИЙ КАНАЛ. Земля (1-я очередь ККК)
Гидроузел № 4 (1-я очередь ККК)
Тедженстрой–2 ( 2-я очередь ККК)
Часть 2. ЭТО МИРНОЕ-МИРНОЕ ВОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО. Ашхабад
Мне понравилось?
(Проголосовало: 1)Комментарии (0)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>