RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Евгений Сапегин

ЛЁНИНЫ БАЙКИ

      

…Один баянист, Коваленко, пять лет подряд поступал в музучилище… Наконец, когда он пришёл в шестой раз, завотделом замахал руками и сказал:

–  Иди, иди, учись, мы тебя принимаем за упорство…

   

Ни один педагог не взял его в свой класс – все же знали, что он собой представляет, поэтому завотделом скрипнул зубами и записал его в список своих учеников. Сказать, что он слабый ученик – значит, ничего не сказать. Но зато он не пропустил ни одного урока, и такого не было, чтобы он не учил уроки. Об этом свидетельством были аккуратно подчёркнутые карандашом строчки текстов в учебниках. Но… что есть, то есть. То есть – ничего нет. Александр Фёдорович приложил огромное количество сил и терпения, чтобы хоть что-нибудь из него вытащить, но, похоже, вытаскивать было нечего.
       

Мой брат Лёня, аккордеонист, учился на последнем курсе музучилища.  Он был известен среди студентов как хохмач, балагур, всегда готовый к розыгрышам. Он как раз рассказывал друзьям какие-то смешные истории, ребята хохотали, когда мимо проходил Коваленко с баяном на плече.

–  Ты куда, Никита?

–  На урок к Алексанфёдорычу (так обычно студенты называли завотделом).

–  Ну, и как успехи?

–  Как Вам сказать… (Он обращался на «Вы» к моему брату, потому что тот был лет на 7 старше и музыкой начал заниматься после службы в армии), трудновато, и не всегда понятно…

–  Так что не понятно – ты не стесняйся, спрашивай!

–  Ну вот, Алексанфёдорыч сказал: «Мазурку надо играть,  там написано по-итальянски «agitato», с взбздением…

–  Как, как?!

–  Он сказал, «с взбздением». – Все знали, что Фёдорыч букву «Ж» произносит как-то по-своему, что-то между «Ш» и «З». Все тихо угорали, но Лёня сохранял абсолютно серьёзный вид.

– Видишь ли, Никита, при исполнении этого произведения нужно учитывать национальные привычки и условности, физиологические особенности народа, автора, и постараться в точности соблюдать все ремарки в тексте. Так  что педагог абсолютно прав – надо постараться играть, как написано, и исполнять все пожелания автора. Написано с взбзением, значит надо взбзнуть, ничего не поделаешь! Например, что в конце пьесы написано по-итальянски, можешь прочитать?

–  Ну… Perdendo...  пердендо.

–  Вот видишь, даже и переводить не нужно! Значит, нужно в конце попёрдывать. И со сцены уходить, припёрдывая!

Коваленко, очень довольный советом старшего товарища, отправился на урок по специальности… Долго сдерживавшиеся приятели корчились в конвульсиях…

 

–  Моё почтение, Вано Алекович!

– А, Лёня, привет! Как дела? – отвечает на приветствие наш физрук, – развлекаешь ребят? Зайди потом ко мне, – оглянулся и тихо продолжил: – есть новый анекдот, обхохочешься!

–  Так на чём я остановился? – Продолжает Лёня свой разговор с ребятами.

–  Про хлопок…

–  А… мы тогда жили в помещении сельской школы. Все парты из всех трёх классов сложили в один, таким образом в двух классах мы и жили – в одном девочки, в другом мы. Старшим у нас был Вано Алекович, – Лёня через плечо показал большим пальцем вслед ушедшему физруку. Ну, а я, как старший из студентов, был его помощником. Некоторые ребята, совсем ещё пацаны, как цыплята из-под наседки, только впервые оказались в такой обстановке. Спали мы все на полу, на кошме, пацаны старались лечь поближе ко мне – страшно им, один так и говорит – ты, говорит, руку на меня положи, а то я не засну – страшно! Кормили нас ужасно! Голодом, можно сказать, морили. Голодными просыпались, голодными плелись на поле, голодными и спать шли. Кормили нас, как водится, только обещаниями. Вот я в один из голодных вечеров углём, крупно, на стене школы и написал: ПЕЙ ВОДА, ЕШЬ ВОДА, С"""Ь НЕ БУДЕШЬ НИКОГДА!


На следующий день – скандал! Вано Алекович построил всех во дворе.

–  Кто это написал? Кто посмел написать такие слова! Лёня, подожди, дело серьёзное! Хохмы потом, сейчас не до шуток!

–  Вано, это я написал.

–  Ара, Лёня, хватит, сейчас серьёзный разговор! Кто написал! Лучше признайтесь! Это государственное учреждение – школа! Если узнает председатель колхоза…

–  Вано, остановись, это я написал!!

–  Лёня, шутки – это хорошо, но сейчас уйди, не мешай мне!

–  Вано, но я, я это написал!

–  Ну хватит! – Вано в ярости. – Прекрати шутить, иди, займись чем-нибудь, нечего выгораживать кого-то, сейчас трудный разговор! Уходи! –  Последний раз спрашиваю: кто написал?


В это время появилась толпа студентов, наши, только из другой бригады. Они живут в нескольких километрах, в такой же школе, и кто-то их них написал мелом на школьной доске:  БУДЕТ КОРМА – БУДЕТ НОРМА. БУДЕТ БАРАН – БУДЕТ НОРМА СДАН. БУДЕТ ЧУРЕК – БУДЕТ КУРЕК!  Они пришли просить… чего-нибудь поесть!!  У них, оказывается, ещё хуже, чем у нас. Поделились голодные с ещё более голодными, как говорится, чем бог послал, а Вано Алекович задумался… надо идти к руководству – бунт назревает! Оделся Вано поприличнее и поплёлся в правление. И с того дня кормить нас стали хорошо! Просто замечательно! Попросили только надпись убрать. Ладно, у наших соседей-то нет проблем, стёрли с доски мелом написанное – и всё. А Халышке дали скребок  убрать угольную надпись. Убрал. Вместе с побелкой. Теперь жирными буквами надпись цвета глины: ПЕЙ ВОДА, ЕШЬ…


–  Вы же сказали, убери надпись углём, я и убрал, всё, что было написано углём…– оправдывался Халышка. 

Вано Алекович внимательно посмотрел на него, помолчал, потом  что-то начал говорить по-армянски, долго говорил, размахивая рукой. Я слушал его с восхищением, потом попросил:

–  Переведи.  


Вано опять помолчал и тихо сказал:

–  Я сказал: Халы, дорогой, пойди, вскипяти чайник, чаю хочу. –  И пошёл в комнату…
     

Посмеялись ребята, настроение хорошее.

–  Ну когда ещё пара свободная будет, давай, ещё чего-нибудь про хлопок расскажи.


Вано, когда мы вечером сидели и перед сном играли в подкидного, предложил Халышке пари: кто принесёт в течение часа больше дыню? Халышка клюнул и сразу же стал одеваться. Халышка ушёл, а Вано не спеша куда-то сходил, скорее всего в соседнюю комнату, припёр с трудом какой-то мешок и спрятал его под постелью. Мы продолжили играть в карты, через полчаса Халышка притащил мешок с дынями и выкатил их на кошму. Там их было штук восемь разного размера, в том числе и очень маленьких. Вано равнодушно на Халышку посмотрел и спросил:

–  Ну, и что ты притащил?

–  Вы же сказали, кто принесёт больше дынь?

–  Э… я сказал, кто принесёт больше дыню! Больше размером! – И вытащил свой мешок. Мы обалдели! Такой огромной дыни я никогда в жизни не видел! Она была длиной больше метра и диаметром в полметра!


Следующий день был у нас свободный, поэтому мы расстелили в садике позади школы одеяло и разрезали эту гигантскую дыню. Мякоть была высотой сантиметров 12, розового цвета. Божественный вкус! Одним ломтиком можно было накормить двоих! Так что вся наша бригада насладилась этим чудом. Ничего вкуснее я никогда не пробовал! Недалеко от школы находился широкий арык, прямо почти река. День выдался жаркий, и мы все отправились купаться. Арык был полон слегка мутноватой водой, правда, оказалось, что он очень мелкий. Тем не менее мы с удовольствием сели задницами на дно, прохладная вода как раз доходила до плеч, мы сидели и поплескивались в неге. В это время прибежал опаздавший Вилька, которого задержали дела на кухне. Быстренько разделся, на ходу спросив, как водичка. И не дожидаясь ответа, с ходу прыгнул в воду красивым прыжком «головкой»… Какое-то время ещё его ноги торчали в воздухе, а потом из воды появилась голова, полностью покрытая глиной и тиной. Мы на момент онемели, затем это был такой хохот! Ну, никак мы не ожидали, что он так прыгнет!  А он стоял в воде, чуть покрывающей его коленки, и, отплёвываясь, материл нас всеми возможными словами…

 

–… Ой, Лёня, ха-ха-ха… хватит! И так живот болит… ведь и обделаться недолго, ха-ха-ха… Не бери грех на душу, давай, чего-нибудь не такое хохмовое расскажи… ха-ха… не могу!

–  Ну, что же тебе рассказать, – невозмутимо ответил Лёня, – может, про похороны?  Валентин Васильич Щербина – ну вы все его знаете, когда летом он уезжал в отпуск, попросил нас,  друзей, в случае чего помочь его жене. Тёща после инсульта плохая лежала… А он, гад, уехал отдыхать. Наверняка просчитал все варианты и смылся. Так вот, только он улетел на море загорать – а тёща и померла. Лариса позвонила – мама умерла, помогите, я одна ничего не могу сделать. Ну, что же, друг есть друг, мы собрались – Толик, Пал Фёдрыч, я и Халышка. Пришли, распределили обязанности – кто гроб заказывает, кто продукты закупает, кто с машиной договаривается. Да мало ли дел в таком деле! Запарились. А он, гад, загорает! Ладно, хорошо ли, плохо ли, но дело сделали. День похорон. Привезли тёщу из морга, положили её на стол, чтобы люди пришли, попрощались… Ну, душок, между нами, весьма заметный был, пришлось как-то… э… сопротивляться этому. Ну, пузырёк мы на троих уговорили. Пал Фёдрыча не считаем, он уже никакой пришёл. Его сразу отправили на двор – там гроб у дерева на табуретках стоял, венки там, шурум-бурум всякий, пусть охраняет. Да. Подруги покойной стали подходить – Пал Фёдрыч в любой момент мог, пардон, блевануть, всю процедуру испортить… Ну, мы помогаем, чем можем, что нужно перенести – переносим, да и около Ларисы кто-то должен быть, мало ли что… Через полчаса я уже не выдержал, вышел подышать. А где же Пал Фёдрыч? Пошёл искать – нигде нет! Ну, думаю, ещё один гад смылся! Потом повернулся – едрит твою мать!  А он в гробу спит!! Хорошо так, спокойно спит, ручки сложил на груди – ну покойник и покойник! Тут какие-то старухи подъехали на такси, все в чёрном, одна бабка с вуалью на лице, её почтительно под руки ведут. Да… Я и пикнуть не успел, а они все к гробу направились. Подвывать начали, слёзы вытирать, бабке с вуалью цветы в руки сунули, та в гроб цветы положила и сквозь слёзы прошептала:

–  Похудела-то как… потом наклонилась и в лоб поцеловала…  

А Пал Фёдрыч, не открывая глаз:

–  Дура, лучше бы пузырёк положила…–  Бабка так и хлопнулась на землю без чувств…


Дальнейший рассказ потонул в хохоте слушателей, а тот, у которого живот болел, как-то враскорячку куда-то побежал…

Примечание:  Agitato (ит.) – взволнованно, возбуждённо
                     Perdendo (ит.) – замирая, исчезая

Ашхабад  май 2017






<< Назад | Прочтено: 326 | Автор: Сапегин Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы