RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Михаил Гаузнер

 

Одесситы из Калифорнии

 

Телефон зазвонил очень рано – кажется, ещё не было семи утра, и знакомый голос спросил: «Миша, я тебя не разбудил? Кажется, разбудил, я опять перепутал время. Сейчас ты окончательно проснёшься – мы приезжаем! Наконец всё решилось! Сбылась мечта (кого – ты сам знаешь). Мы будем 1 июня, запиши номер рейса. А второго прилетит Юля с мужем. Мы по Интернету нашли пару адресов квартир, которые сдаются на несколько дней, если можно – посмотри их и сам реши».

Я обрадовался, что наш с женой старый товарищ и приятель Жора Хаит наконец выполнил своё обещание и впервые за 33 года вновь окажется в Одессе. Конечно, они с женой будут жить у нас, а молодых придётся разместить где-нибудь поблизости. Сразу в памяти всплыли два события, разделённые более чем двумя десятилетиями.

Первое – в конце 1974 г., когда Жора уезжал. Он был первым из наших близких знакомых, решившимся на эмиграцию. Помню, как он сидел в кресле в нашей комнате, а мы с женой почему-то стояли напротив него и не могли поверить своим ушам. Куда он едет? Что там его ждёт? Как он мог на это решиться? Эти вопросы, не имевшие ответа, не давали нам покоя.

Через год умер его отец, и мы вместе с общими знакомыми его   хоронили – мать Жоры Елизавета Моисеевна сама бы не справилась. Потом, через несколько лет, она уехала к сыну. Мы знали, что он живёт под Сан-Франциско, но постоянных контактов не было.

Прошло много лет, и в начале 1996 г. мы с женой получили возможность съездить в гости в США. Побывали в Нью-Йорке, Бостоне, где нас замечательно принимали. И вот – аэропорт Сан-Франциско, нас встречают близкие друзья. Объятия, поцелуи. Боковым зрением вижу сидящего в стороне человека с очень знакомым лицом, выжидательно глядящим на нас. Жора! Поворачиваюсь к нему, он вскакивает, обнимает нас и говорит: «Я не был уверен, что вы меня узнаете через двадцать с лишним лет».

Восемь дней в Калифорнии поделить между тремя семьями живущих там наших друзей было нелегко. Наконец они договорились, и через два дня Жора заехал за нами к Волошиным. Действительно, он очень изменился внешне – полысел, стал солиднее, но улыбка и мягкая, располагающая манера разговора остались.

По дороге к нему в Аламеду мы рассказывали о себе, он – о себе. Самым существенным событием в его жизни за эти годы было знакомство и женитьба на женщине по фамилии … тоже Хаит, да ещё и одесситке. Каких только совпадений и случайностей не преподносит судьба!

Жанна оказалась приятной, контактной, весёлой – в общем, «нашим человеком», с ней сразу стало легко и просто. А утром нас познакомили с четырнадцатилетней Юлей, очень напоминавшей Жору в молодости – конечно, в женском и более молодом варианте. Сразу стало заметно, с какой любовью и теплотой относится он к своему ребёнку.

На следующий день Жора и Жанна повезли нас на юг по побережью, в Кармиель и Монтерей. Впечатления остались незабываемые: горы, океан, цветущие деревья и кустарники (это – в январе!), океанариум с почти полным эффектом присутствия на дне моря рядом с плавающими прямо перед тобой его разнообразными обитателями.

А на обратном пути моей жене стало плохо, и после нескольких неудачных попыток самостоятельно привести её в порядок Жора привёз нас в госпиталь. Жену немедленно забрали в реанимацию, и началось оформление документов. Мы знали, что пребывание (а тем более - лечение)  в американском госпитале очень дорого и способно разорить даже состоятельного человека. Тем не менее Жора без колебаний достал кредитную карточку и собирался всё оплачивать. Я остановил его и сказал, что у нас есть страховка, но страховой полис остался у него дома. Жора немедленно позвонил домой и попросил Юлю спуститься в комнату, где мы разместились, найти по моим указаниям нужный документ, перейти в кабинет к факсу и передать полис на факс госпиталя. И 14-летняя девочка, из-за нашей непредвиденной задержки оказавшаяся ночью одна в доме, чётко выполнила всё необходимое. После нескольких часов, поздно ночью, мы добрались домой.

Назавтра был день рождения Жоры и последний день нашего пребывания в Аламеде. Жена отлежалась, пришла в себя, и вечером мы в небольшой компании отпраздновали в ресторане это событие. Чинно посидели, распили не полностью одну бутылку вина на восьмерых  и отправились по домам. В этот вечер Жора должен был отвезти нас в Сан-Франциско к нашим друзьям, в доме которых на следующий день была запланирована многолюдная встреча с моими сотрудниками и товарищами.

По дороге Жора попросил заехать ненадолго к ним домой – «всего на полчасика, Жанна приготовила торт, выпьем кофе и поедем, ну пожалуйста». Пришлось согласиться, хотя вещи были уже в машине. Эти полчаса затянулись почти на всю ночь. Жора сел за пианино, а я по его просьбе стал вспоминать наши любимые песни – одесские, студенческие, туристские. Потом пошли арии из оперетт, романсы, любимые стихи. Когда мы под утро расходились по спальням, в глазах у Жоры стояли слёзы…

И вот сейчас, через 11 лет – следующая встреча. По телефону Жора сказал, что окончательно подтолкнула его и Жанну приехать в Одессу дочь Юля, которая считает себя одесситкой и очень хочет посмотреть СВОЙ родной город. Для человека, родившегося в Америке через несколько лет после отъездов родителей (в разные годы) из Одессы, такое заявление удивительно.

В самом начале общения, после первых нескольких десятков слов стало понятно, что за тридцать три года практически ничего не изменилось. Также подхватываются и продолжаются собеседником фразы из наших любимых Бабеля, Ильфа и Петрова, Иосифа Уткина, Багрицкого, также помнятся песни Бернеса и стихи Симонова. Когда мою жену насильно отправляли спать («Тебе утром на работу!»), мы тихонько напевали наши старые песни и читали стихи – и старые, и новые для Жоры и его жены. Только к часу-двум ночи расползались по кроватям, чтобы утром, после прихода Юли с мужем на завтрак, вновь идти и ехать на встречи, прогулки, общение с городом.

Не буду описывать впечатления Жоры и Жанны  от новой для них  Одессы – это естественно для людей, приехавших в совсем другой город, так напоминающий им тот, где они жили тридцать с лишним лет назад, и так отличающийся от него. Понятна их ностальгия, желание посетить свои старые жилища, институты, побывать на кладбищах, встретиться со старыми товарищами (каждый – со своими, ведь они до отъезда не были знакомы), побродить по знакомым улицам, съездить к морю.

Поразила меня Юля. Видимо, родители рассказывали ей с детства о «своих» одесских местах, она многое запомнила и теперь просила это показать. Мы зашли через неблагоустроенный и не очень хорошо пахнущий подъезд на террасу, опоясывающую изнутри старый дом на Троицкой, и позвонили в квартиру, где жил Жора. Новые жильцы радушно встретили и его, и Юлю, которая была  в восторге – видимо, вспомнила рассказы папы.

В районе шестнадцатой станции, основательно походив по улице Ореховой между недавно возведенных или строящихся богатых особняков, мы с трудом нашли маленький заброшенный дачный домик, построенный лет пятьдесят назад Жорой и его отцом (в значительной степени – своими руками). Отцу Жоры, механику канатного завода, был выделен маленький участок, на котором находилась свалка. Жора рассказывал, как они расчищали эту площадку от мусора, сажали деревья. Цемент для стен дома достать удалось, а на щебень и песок не хватило, и вместо них в раствор добавляли измельчённый шлак от заводской котельной.

Когда мы подошли к воротам, Юля спросила: «Папа, это те ворота, которые ты сам сварил? А где те дырки, которые ты сверлил, чтобы вставлять железные пруты?  А звёздочка из проволоки, которую ты приварил – это она?». Я живо представил себе, как солидного возраста папа рассказывал маленькой дочке такие трогательные мелочи из своей прошлой жизни. Но особенно тронуло меня то, что она это запомнила, захотела увидеть и потрогать.

Теперешние хозяева дачи отсутствовали, ворота были заперты. Юля, двадцатипятилетняя дама отнюдь не хрупкого телосложения, заявила о своём желании перелезть через ворота, чтобы посмотреть вблизи домик и веранду и забраться на черешню («как ты, папа, в молодости»). Зрелище было уморительное – Юля влезла на ворота, а повернуться и найти место, чтобы поставить ногу на внутренней стороне ворот, поначалу не могла. Испуганно глядя на стоящих внизу троих мужчин, она тихо  и обречённо говорила: «Я боюсь, держите… Да не меня,  а ворота – они сейчас подо мной упадут! Назад не хочу, туда – не могу.  Не трогайте, я сама. Всё равно перелезу!».

И перелезла, хотя места для опоры её туфельки изнутри ворот практически не было. Потом раздался её голос: «Папа, а он такой маленький! Где же вы в нём жили?». Вспоминая двухэтажный дом в Аламеде, где она выросла, её можно было понять. Через некоторое время она попросила целлофановый пакет или хотя бы чью-нибудь кепку – набрать немного черешни «с того дерева, которое ты, папа, садил». Пакет мы ей передали, а подсадить на черешню, находясь снаружи, не могли, и она залезла на старое дерево самостоятельно. Обратный путь через ворота она проделала уже более уверенно – соседи дали лестницу.

На 16-й станции её интересовало всё: разложенные для продажи на ящиках и бордюрах у входа на пляж тараньки, семечки, «рачки»; деревья вдоль дороги у моря («А правда, что это настоящие маслины?»), запах моря («А наше море совсем не так пахнет»), заливаемые водой камни с песчаными промежутками между ними («Это по ним вы перепрыгивали, идя купаться?»). До глубокой темноты её с отцом невозможно было вытащить из воды.

С удовольствием побывали все четверо во Всемирном клубе одесситов, в Музее истории и культуры евреев, посмотрели Приморский бульвар, «Тёщин» мост, обновлённый Горсад с цветомузыкальным фонтаном, Оперный театр, Французский бульвар.

Наш общий знакомый, известный и успешный предприниматель Михаил Блюмберг устроил нам всем замечательный приём в стоящем на пляже у самой воды ресторане «Катран» на даче Ковалевского. Море пахло йодом,  тиной – совсем как во времена нашей молодости.

Когда Жора позвонил и сообщил о приезде, я сказал ему, что они приедут в другую Одессу и в другую страну. Он, видимо, не поверил. Только походив по залитым огнями и иллюминацией вечерним улицам, увидев мелькающие вывески казино и рекламы магазинов, многочисленные рестораны и летние кафе, зайдя внутрь старого «круглого дома» на Греческой площади и в вестибюль «Нового Привоза», увидев стилизованные «Ассоль», «Итаку», «Луксор» в Аркадии, «Катран» на даче Ковалевского, «бочку» на 9-й станции Фонтана, новые многоэтажные жилые и офисные здания, супермаркеты, автомобили всех марок мира на улицах, особняки в пригородах и многое другое, они поняли, что я был прав. Но вместе с тем Одесса осталась и останется Одессой – с её неповторимым обликом, речью, юмором, самим одесским воздухом. По крайней мере нам, старым одесситам, так кажется.





<< Назад | Прочтено: 543 | Автор: Гаузнер М. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы