RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Login

Passwort oder Login falsch

Geben Sie Ihre E-Mail an, die Sie bei der Registrierung angegeben haben und wir senden Ihnen ein neues Passwort zu.



 Mit dem Konto aus den sozialen Netzwerken


Темы


Memories

 

Тарас Фисанович

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ

О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

 

Теперь уходят ветераны

В те необъятные края,

Где души лечатся и раны,

Но дать обратный ход нельзя.
За ними мы пойдём гурьбой,

Кто опалён был той войной

Далёкой детскою порой.

Фашизм и тоталитаризм

Был метой этих страшных дней:

Просчёт вождей или каприз

Играли судьбами людей.

Невыносима горечь слов

О сокрушительной войне,

Той, что с младенческих зубов
Жжёт, истязая память мне.

Воспоминаний кабала

За рифмы взяться позвала.

И я перебираю ритм,

Перебираю строй строфы,

И не могу решить, каким

Размером написать стихи.

Вид строк перебирая снова,

Двустишья выбрал за основу:

В них чёткость, немудрёный строй

И наступательный настрой,

Но метроном их непременно

Должны придерживать катрены.

                                         

                     * * *

Война… В тревожном этом звуке    

Есть упоение побед,

Когда б не смерть солдат, их муки,

И разрушений долгий след.

Ведь до сих пор кой-где встречаем

В войну разбитые дома.

Погибших трупы отрываем.

Пропавших без вести тома

Лет семьдесят с тех пор листаем,

Сводя родителей с ума.

Мы, дети – пасынки войны,

В тот век суровый рождены.

Война… И я без содроганья

Не в силах думать о войне,

Про голод, беженцев страданья,

О бывшей под врагом земле.

Тропа в те годы не легка –

Предательски дрожит рука.  

      

                               * * *

Хотя память и боль от прошедшей войны

Бередят незажившие раны страны,

О Второй Мировой мало русских поэм.

Может быть, не вошли в реестр выгодных тем?

То ли  Сталин, свою сознавая вину,

Убоялся правдивых стихов про войну,

Или лучший поэт, защищая страну,

Героически пал в эту злую войну.

Уже семьдесят лет, как в итоге войны

Исчерпав генофонд, мы смертельно больны.

Заплатил за победу советский народ

Тридцатью миллионами вдов и сирот.

Приблизительна цифра. Ведь мы и теперь

Не смогли сосчитать всех военных потерь.

Раздают ордена уцелевшим подряд,

Обесценив весомость военных наград.

Мы клянём сталинизм, мы ругаем марксизм

Между тем, как в стране объявился фашизм,

Население тает на наших глазах,

И терзает сердца за страну боль и страх.     

Не участвовал я в этой страшной войне

И события битв грех сказывать мне.

Но секреты архивов и шум юбилеев

Предназначены спрятать вину лиходеев.

Скрыть реалии дел под вуалью молвы

От сирот и от вдов. А ведь я сын вдовы,

И я должен хотя бы о том рассказать,

Что услышать пришлось и что смог увидать,

Извлекая на свет крохи страшной войны,

Как поклон жизнь отдавшим солдатам страны.

 

                                   * * *

Мне было два с полтиной года,

Когда разверзлася война,     

Но живы в памяти невзгоды,

Что нам преподнесла она.

Пожалуй, лучше мне начать

С того, что бабушка и мать

Мне рассказали: до войны

Вторженья не боялись мы.

Обклеен каждый был клозет

Статьями бравыми газет.

Десятки радиопрограмм

Без устали твердили нам,

Что встретим вражью силу мы

Отпором у границ страны,

И заверяли всю страну,

Что быстро завершим войну.

Печаталось немало книг,

В которых бой – сплошной пикник,

Где богатырь наш одним махом

Семь иноземцев убивахом…

Когда ж нагрянула война,

Нежданною пришла  она,

И погибали миллионы

В огне атак и обороны.

Четыре года шла война,

Но до сих пор больна страна…

 

                   * * *

Кто пережил войну, тому

Что пересказ мой о боях,

О том, как гибли потому,

Что забывали впопыхах

Забрать патроны и еду

Из складов, брошенных в тылах.

Как в окружении, в котлах

Тащили пушки на руках

И раненных друзей в бреду.

В реальности, не из молвы,

О реках, бурых от крови…

Какую натянуть струну,

Чтоб, резонируя в сердцах,

Нас бы за совесть. а не страх,

Томила болью и стыдом

За безымянных за Днепром,

У Волги, средь болот Невы,

Под Ржевом, Курском и Орлом?..

Мне приходилось откопать

И черепа, и кости ног,

Лимонкой ржавою играть.

Не зная, что взорваться мог,

В кострах снаряды подрывать

И каски павших собирать.

Так сколько ж умерших от ран,

Пропавших, сгнивших безмогил

Неведомо семье, друзьям,

Бог знает, кто похоронил!

И это никуда не гоже

Для воспитанья молодёжи.

Ну что им слово „ветеран“?

Что им рубцы военных ран?

Куда „почётней“ ресторан,

Визг „тёлок“, водочный дурман,

Для эпатажа старика

Нацепленная свастика…

Кто в детстве голода не знал,

Тому вовеки не понять,

Как хлеб в блокаду жизнь спасал.

Нельзя в помойку хлеб бросать!

Прошло лет семьдесят уже,

Но до сих пор бросает в дрожь

И болью отдаёт в душе,

Когда хлеб топчет молодёжь.                                                      

 

                   * * *

Сегодня если речь заходит

О прошлой Мировой войне,

Всегда на ум вопрос приходит
О преступленьях и вине,

О тех, кто бойню ту затеял,

Кто мир подталкивал к войне,

Кто схлопотал петлю на шею,

Кто должен век сидеть в тюрьме,

Кто заслужил наше презренье,

Кто изменял своей стране

И речь ведёт о всепрощеньи...

Пройдут года. Историк готов

В статьях распишет за и против.

В ответ историк россиян

Его охает за обман.

И снова правды не сыскать.

Кого хвалить, кого ругать?

Но мы их спорами не дышим:

Что думаем, то и напишем.

 

                                * * *

              Да, факт победы над фашизмом

              Без Красной Армии немыслим,

              Но честно следует признать,

              Что нам фашистов не изгнать,

              Когда бы Англия и Штаты

              Не воевали. Их солдаты

              Заметно меньше преуспели,

              Зато в морской войне сумели,

              Топя подлодки и линкоры,

              Победу одержать на море.

               Американцы и британцы,

              Врагам не оставляя шансов,

              На всех морях войну вели,

              Чем нам заметно помогли.

              Спасибо надо им сказать,

              Что нам в войну смогли прислать

              Харчи, оружие, снаряды.

              „Второй фронт!“ –  баяли солдаты.

              И маме от щедрот заморских

               В конце войны давали горстку:

              Шпик, чечевицу и сгущёнку,

              И в праздник полкило тушёнки.

 

                   * * *

У тех, кто побывал в боях,

У каждого судьба своя,

Из тех, кому пришлось в бою

В атаке быть в одном строю,

Один убит был наповал,

Другой награду получал.

Одни, сражаясь всю войну

И заработав костыли,

Забыть кошмар битв не могли,

Трибуну уступив тому,

Кто, просидев войну в тылу,

Под звон значков и орденов

Про подвиги вещать готов,

И видит в лекциях о ней

Кормушку для семьи своей.

 

                             * * *

У бабушки в Харькове перед войною

Я жил. Там застигнут военной порою,

И хоть не видал я кровавых сражений,

Но многое требовало размышлений.

Поведала бабушка мне как-то раз

Войны эпизод безо всяких прикрас,

Что в день, когда нами был Харьков оставлен,

Стоял за углом наш солдат окровавлен
И к пушке прикован короткою цепью.

Стрелял, обречённый, по немцам щрапнелью.

Подкравшийся сзади разведчик фашистов

Кинжалом зарезал артиллериста…

Я был под бомбёжкой: дымились руины

И трупы лежали в завалах под ними,

А бабушка-врач помогала скорей

Спасать уцелевших под ними людей…

Я видел повешенных в ряд на балконах,

И гитлеровских офицеров в погонах

(ведь наши погоны тогда отвергали),

И пленных, которых колоннами гнали.

  

                         * * *

За мной спустя месяц пришли из гестапо,

Как сына еврея в концлагерь упрятать.

А чтоб не орал и не плакал со страху,

Ногой в подбородок поддали с размаху,

И я без сознанья упал в лужу крови.

Старухе заткнуться велели сурово

И внука к ним завтра вести спозаранку,

Но бабушка ночью на маленьких санках

Меня повезла в деревеньку глухую,

Увидев, как с внуком фашисты воюют.

 

                        * * *

Тем, кто евреев выдавали,

В награду немцы соль давали.

Мне головы бы не сносить,

Но мне строжайше запрещали

Тогда по-русски говорить.

И украинский в те года

Стал языком моим тогда.

Чтоб маскировку закрепить,

В Дробицкий яр не угодить,

Мне метрику мать подменила.

С печатью запись в ней гласила

Что я украинец, Тарас,

И тот подлог от смерти спас.

 

                  * * *

Знаком мне голод этих лет,

Суп из очисток на обед,

Страшенный холод зимних дней,

Жара украинских степей,

Где без воды с неделю мы

Скрывались в поле конопли,       

Чтоб нас на Запад не угнали,

Когда фашисты отступали.

А жажда тех безводных дней

Была эсэсовцев страшней.

 

                   * * *

Отец мой был Герой войны.

В его победы вписаны

Врага четырнадцать судов –  

Итог походов и боёв.

Нас с мамой привезли к отцу

Лишь сорок третьего к концу.

Полярный изредка бомбили:

По немцам из всех пушек били

Десятки наших кораблей,

Встречая залпами „гостей“.

И между бомбовых воронок

Я, отощавший пацанёнок,

Ходил к заморским кораблям.

С них сладости кидали нам,

Чего партком стерпеть не мог

И вмиг халяву нам пресёк.

Там раз я в шлюпку сиганул,

Да мимо – чуть не утонул.

А выудил меня матрос,

На тральщик мокрого унёс,

Где мне одежду обсушили

И флотской кашей накормили.

 

                * * *

Спустя три месяца весною

Отца в Британию с конвоем*

Послали лодку там принять

И в СССР её пригнать.

Когда ж отец обратно плыл,

Союзник лодку разбомбил.

Британское Адмиралтейство

Отвергло умысел злодейский:

Де, лётчик, став впервой летать,

Не смог советский флаг узнать.

Мол, всё бывает на войне…

От этого не легче мне.

 

                     * * *

Я помню ночи ожиданья,

Как глядя в северную темь,

Вся почерневшая, как тень,

Замкнулась мать в переживаньях.

Три месяца отца мы ждали.

О гибели его узнали

Из похоронки на отца,

Когда комфлот прислал гонца.

Молила мать тогда судьбу,

Чтоб в лодке – в общем их гробу –

Мгновенно к мужу смерть пришла

И немучительной была.

Отец, прости боль этих слов!

Менталитет тех лет суров:

Ведь все мы были рождены

В век дважды мировой войны.

 

*Конвоями во время ВОВ называли караваны судов,

осуществлявших первозки военных грузов в  СССР

и возвращавшихся в порты Великобритании.

                     * * *

Евреев в ту войну, вначале,

Бессудно немцы убивали.

Исчез двоюродный мой дед:

Потерян в сорок первом след.

Штаб окружён. Связист умолк.

Дед, капитан, повёл в бой полк

И, выбив немцев за реку,

Две раны получил в боку.

Но в медсанбат дед не попал:

Дед, пишут, без вести пропал…

В год сорок третий дядя мой

Был ранен на передовой,

Найдя для наших миномётов

Окопы вражьих пулемётов.

От ран он умер под Смоленском,

Где и схоронен в перелеске.

Так встретил наш победный час

В семье один мужик, Тарас.

 

                    * * *

Поток послевоенных лет

Лёг в память чередою бед.

Судостроитель-инженер,

Мать испытала строгость мер

„Предусмотрительных“ властей

И неподсудность их затей.

Так мать уволена была,

Раз в оккупации жила:

Мол, кто у немцев побывал,

Нередко Абвер* вербовал.

Как передать мрак этих дней

И ужас матери моей!

Но от тюрьмы её спасли

Друзья отца. Они смогли

Дать поручительство, что мать

Не может родину предать

А в памяти от этих лет  

Картофель, пшонка, винегрет,

За хлебом хвост очередей

И слёзы матери моей,

Когда был по пути домой

Хлеб отнят уличной шпаной,

И в трауре портрет отца,

И вдовьи слёзы без конца.

*Абвер – военная разведка гитлеровской Германии.

 

                    * * *

Порой в промёрзший кинозал

Вахтёр мальчишек пропускал.

И, глядя фильмы о военных,

Осиротевшие мальцы,

Как мы мечтали, чтоб отцы

К нам возвратились непременно,

Когда закончится война

И станет мирно жить страна…

Я в детском воображеньи

Себя солдатом представлял,

Как сутки брёл из окруженья,

Как раненый в снегу лежал

И, замерзая, понимал,

Что нет надежды на спасенье…

И лётчиком воображал:

Немецкие бомбардировки

Тогда я часто вспоминал

И, „мессеры“ сбивая ловко,

Крушил фашистов наповал.

Хотел в подлодке плыть в глубины

И, слыша в логове врага

По борту звук скребущий мины,

Твердить, что жизнь не дорога,

Лишь бы утоплен враг был ныне,

И минам не свернуть „рога“*.

 

*  На корпусе якорных морских мин военного времени снаружи были

      размещены несколько взрывателей в мягком свинцовом корпусе – „рога“.

 

 

                    * * *

В статистике военных лет  

Для всех доступных данных нет.

Нам лишь недавно рассказали,

Как в плен полками убегали.

Пять миллионов двести тыщ.

Колхоз, Голодомор… Шалишь:                    

Сражаться за большевиков,       

Других ищите дураков!

В плену почти два миллиона

Надели вермахта погоны.                      

Средь них прибалты, казаки,

Кавказцы, крымцы, калмыки,

Украинцев СС- отряды

И полицейские бригады.

И против красных, между прочим,

Они сражались яро очень.          

Да русских к Власову в те годы

Набралось тысяч сто народу.

Французы, итальянцы, финны,

Испанцы, венгры и румыны,

Голландцы, чехи и словаки,

Хорваты, изредка поляки…

Впрямь не было такой орды

С Наполеоновской страды!

И их желая обелить,

Немало трудится писак:

На их призывы всех простить

Купился не один простак.

 

                     * * *

Теперь издали горы книг,

 Не книги, а истошный крик

О тыщах, гибнувших зазря,

Как перед Ставкой егозя,

Не берегли своих солдат,

Мол, на людей наш край богат,

И в голод-холод каждый год

С лихвой плодится наш народ.

Мне доводилось  прочитать,

Как с пьяну под едрёну мать,

Взбешённый грозный генерал

Солдат в атаку посылал,

И чтоб один пригорок взять,

Полкам случалось погибать.

Лежали, скошены рядами,

А сзади подпирал штыками

Их заградительный отряд.

И „искупал вину“ штрафбат

Посмертной пригоршней наград.

                    * * *

Когда грядёт военная пора,

Всех больше уязвима детвора,

И развязавшие войну в ответе,

Что не рождались или гибли дети.

Достаточно убить детей,

 Чтоб этнос прекратился поскорей.   

В Европе так фашистская метла

Весь генофонд еврейский подмела.

Чтоб извести по-большевистски генофонд,

Солдат без ружей выставьте на фронт:

Бойцы, де, сами на полях войны

В боях добыть оружие должны,

Штурмуя вражеский окоп,

Идти на пулемёты в лоб.

 

                                            * * *

 Забыть удастся мне едва ли

 Солдат, увеченных войной.

 Они немытой чередой

 С утра, бог знает как, вползали

 В вагоны дачных поездов

 И песни жалобно орали

 О муках матерей и вдов.

 Им милостыню подавали,

 Чтоб водкой хоть на ночь залить

 Боль ран, полученных в боях.

 Защитников родной земли

  Потом „благоустроили“:

 На Валаам стали свозить,

 Чтоб не торчали на глазах*.

    *Инвалидов войны милиция изолировала на острове Валаам на Ладоге.            

                  * * *

 И маршалы, и генералы

 Нам мемуары-мадригалы

Свои тщеславно cочинили,

В которых правду иссказили.

В их апологиях подчас

 Событий скрыта суть от нас.

И  до сих пор ещё гундим,

Что „за ценой не постоим“.

Мы бой ведём себе во зло

Не разуменьем, а числом,

И нас не раз вводили в срам

 В боях чеченцы и Афган.

Да и с грузинами кофликт

Зело задуматься велит:

Подбито за три дня всего-то

В боях с грузинскими войсками

Четыре наших самолёта,

Два из которых сбили сами.

Так что же будет, угадай,

 Когда в Сибирь попрёт Китай?

 

                   * * *

Историк должен бы нам дать

Подробный свод имён и дат:

Нельзя потомкам забывать

 Второй всемирной бойни ад!

 Вплоть до моих закатных дней

 Не смог объять рассудок мой

 Мизантропических затей

 И обнажённого войной  

Тщеславия „наполеонов“:

Во имя пагубных идей                                  

Убить десятки миллионов

 Солдат, их жён и матерей,

И обездоленных детей.

 Недопустимо, чтобы вновь

Дым от пожарищ и боёв

Свет солнца погасил во мгле,

Жизнь убивая на Земле!

Хочу, чтоб во всех странах мать,

Укладывая сына спать,

Была спокойна: пусть растёт

И в войнах кровь лить не пойдет...

Да, наш кровавый век ушёл,

Но снова кто-то чистит ствол,
 По безрассудству своему

Готовя новую войну, –

 Смерть человечества всего,

И надобно унять его.

                                           * * *

                         Мне скажут: что ты написал?

                         Ты ж только схему показал!

                         Да, что пришлось увидеть мне,

                         Осело как бы в глубине.

                         Играла мною жизнь в футбол.

                         Что видел, пережил, прочёл,

                          Осмыслить не даёт порой

                         Мне лет текущих разнобой.

Воспоминаний тяжкий сон

Всё не находит угомон.

В них моя память, моя боль

Доселе мучит исподволь.

Не об истории боёв

На волю рвался гомон слов:

Не претендует на эффект

Набросок пережитых лет.

Но, словно выполнив обет,

Он всё же выбрался на свет.

 

 


 





<< Zurück | Gelesen: 408 | Autor: Фисанович Т. |



Kommentare (0)
  • Die Administration der Seite partner-inform.de übernimmt keine Verantwortung für die verwendete Video- und Bildmateriale im Bereich Blogs, soweit diese Blogs von privaten Nutzern erstellt und publiziert werden.
    Die Nutzerinnen und Nutzer sind für die von ihnen publizierten Beiträge selbst verantwortlich


    Es können nur registrierte Benutzer des Portals einen Kommentar hinterlassen.

    Zur Anmeldung >>

dlt_comment?


dlt_comment_hinweis

Autoren