RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Евгений Сапегин

СЛУЧАЙНАЯ ВСТРЕЧА 


Во время нашей гастрольной поездки по стране с эстрадной группой «Весёлый вечер» нам приходилось часто переезжать из города в город.  День-два – и опять новый город.  На автобусе или поездом, а однажды – на кукурузнике. Кому-то хоть бы хны, а некоторые отлёживались на лётном поле, охая и стеная.

Ну, слава богу, сегодня – поезд, вагон относительно новый, купейный, не всегда так везёт. Ехать-то, правда, всего одну ночь, но зато со всеми человеческими условиями. А спать я в поезде люблю – мерный стук колёс, покачивает, убаюкивает, в общем – красота. Ну, у меня, конечно, не бывает, чтобы совсем всё было хорошо. Все купе оказались заполненными, и я один вынужден был попроситься в чужое купе. В купе, в котором меня «приютили», оказалось только два пассажира – пожилой мужчина с сыном, парнишкой лет восемнадцати. В эту, первую свою гастрольную поездку,  я вынужден был кроме чемодана везти ещё и аккордеон (проклятие моё – я, пианист, вынужден был играть на аккордеоне в случае, если пианино не «в кондиции» или его вообще нет на концертной площадке).


Когда я вошёл в купе со своими вещами – чемоданом, аккордеоном и портфелем с нотами, – мужчина покосился на футляр с аккордеоном… нет, не с досадой, а с какой-то… печалью вроде.  Ну, поезд тронулся, прошло несколько минут, чтобы осмотреться и расположиться. 

–  Давайте знакомиться, что ли… Николай Николаевич, сына зовут Алёша.

Я тоже назвался:

–  Очень приятно, я с концертной группой на гастролях, сейчас направляемся в Орёл.

–  Во! Значит, полные попутчики!  Мы с Алёшкой собрались закусить, присоединяйтесь к нам. –  И вытаскивает бутылку водки.

–  Что Вы, я не пью… а вот закусить и у меня есть. –  Я выложил на столик то, что у меня было – полбуханки хлеба и кусок колбасы.

–  Ну, значит, пируем,  –  засмеялся Николай Николаевич.

–  Пап, ты же тоже не пьёшь! –  осуждающе произнёс Алёша.

–  Сегодня особый случай, Алёшка. У меня есть причина выпить, слишком многое вспомнилось… – И опять как-то тоскливо покосился на аккордеон.


Он выпил, а Алёшка и я с молодецким аппетитом набросились на закуску. Потом Николай Николаевич налил ещё стопку и пояснил:

–  Алёшке скоро в армию идти, а я в этих местах воевал… Хочу ему показать, где наша часть была тогда… и вообще, многое  связано с этими местами… Это же моя молодость! Есть, что ему рассказать…


Ну, поели мы, у проводницы чайку попросили, разговорились. Я рассказал о своей работе, о наших гастролях, много всякого смешного бывало, Николай Николаевич с Алёшкой вволю насмеялись, потом  Алёшка полез на верхнюю полку спать, а Николай Николаевич, утирая слёзы веселья, спросил:

–  И откуда же ты такой весёлый взялся?

–  Оттуда же где родился, где учился, где живу и работаю – из Ашхабада!


... Мне показалось, что Николай Николаевич аж подпрыгнул!

–  Ашхабад! Туркмения!? –  И замолк. Он посерьёзнел, налил себе ещё стопку, опрокинул одним махом и спросил:

–  Ты не против, если я закурю?

–  Да курите, конечно. Я-то не курю, но спокойно отношусь к курящим, да и окно, слава богу, открывается сверху.


Алёшка уже посапывать начал, заснул под стук колёс. Николай Николаевич долго молчал, потом негромко заговорил:

–  Сегодня твоё появление в купе… с аккордеоном. Чёрт, столько совпадений… аккордеон, концертная группа, Орёл, Ашхабад, Туркмения… 

В 43-м, летом, наша часть стояла под Орлом. Немцы придавали огромное значение этому плацдарму. Около двух лет они строили сложную систему обороны, возводили военные сооружения. В июле 43-го года они начали своё летнее наступление, пытаясь окружить и уничтожить наши войска…. Десять дней мы сражались на пределе сил. Наконец нам удалось переломить соотношение сил, и мы начали своё наступление… Когда мы вошли в город Орёл, то увидели страшную картину: всё было разрушено, кругом лежали трупы солдат, покореженные танки, машины, сбитые самолёты. Дороги были заминированы. Автобус, в котором, кажется, украинские артисты ехали на концерт, подорвался на мине. Все погибли. В одном из боёв я получил первое своё ранение и попал в госпиталь… В госпитале, конечно, был отнюдь не санаторий – места не хватало, медикаментов не хватало, рабочих рук не хватало, помогали все, кто мог двигаться – и легко раненные в том числе. Но в госпитале было прекрасное средство для выздоровления – выступления туркменских  артистов! В то время в госпитале работала группа артистов из Ашхабада. Я был молод, в бою я получил не тяжёлое ранение. Гораздо серьёзнее я был ранен, когда увидел Генриетту – аккордеонистку ашхабадской филармонии! Она была не только замечательной артисткой, но и прекрасной женщиной – было чем ранить сердце молодого бойца!..


В госпитале все артисты группы помогали, как могли – мужчины переносили раненых, женщины перевязывали. Я старался быть поближе к Генриетте, и глаз с неё не сводил, она  как какое-то божество была для меня. Конечно, она не могла не заметить моего «преклонения», но ответить ничем не могла – в Ашхабаде остался её двухлетний ребёнок, а муж на фронте, а где, в каких местах, в каких войсках – она и сама не знала.


Тем временем, пока я был в госпитале, нашу часть переформировали и я был переведён в другую часть. Мы воевали на Втором Прибалтийском фронте. Но перед глазами постоянно была она – Генриетта Колчигина. Имя и фамилия, вот и всё, что я о ней знал. Ну, и то, что она аккордеонистка Ашхабадской филармонии…


Где-то я прочитал, что один мудрец сказал: «если что-то с вами в жизни произошло один раз, то велика вероятность, что это произойдёт и второй раз». Так оно и получилось. Я встретил её ещё раз!..


Николай Николаевич закурил ещё одну сигарету, подошёл к окну, всматриваясь в темноту, долго молчал, потом продолжил:

– В декабре 43-го года на передовую приехала бригада артистов из Туркмении. И в концерте опять принимала участие Генриетта Колчигина.


В нашей части, где проходили выступления туркменских артистов, произошёл такой случай: среди пленных фашистов  оказался офицер СС. При допросах он категорически отказывался говорить. А командованию позарез нужны были сведения о дислокации немецких частей в этом районе. И тогда командование обратилось с просьбой к Генриетте Колчигиной  попробовать разговорить этого офицера, используя её свободное владение немецким языком и яркую внешность.


Было решено Генриетту Колчигину под видом немки, попавшей в плен, поместить в одно помещение с эсэсовцем. Когда Генриетту втолкнули в комнату, где сидел гитлеровец, она разыграла сцену разгневанной и обескураженной пленницы. Она бросалась на дверь, билась, ругалась, плакала, потом, немножко успокоившись, всхлипывая, стала напевать какую-то популярную немецкую песенку. И как же она «удивилась», заметив в углу эсэсовца! В изумлении она вскричала:

–  Ах, вот как? Эсэсовцы не сдаются?! Ты… как ты позволил… Почему не застрелился?..

Тут она со всего размаху дала ему пощёчину, всем своим «разгневанным» видом демонстрируя оскорблённый патриотизм, начала бранить немецкого офицера! Эсэсовец, конечно же, залюбовался разгневанной Генриеттой. «Гнев» постепенно остыл. В конце концов, они же друзья по несчастью! Разговорились... Колчигина изложила свою «легенду», которую ей предложил командир части, а немец рассказал о себе. Постепенно наши командиры узнали массу полезных сведений, которые потом использовали для подготовки наступления.


Всё это я узнал, только вернувшись с очередного задания… Заодно узнал и о том, что туркменские артисты уехали… А куда уехали, конечно же, никто не мог мне сказать – военная тайна! И ведь тот же мудрец сказал: «… а что произошло в жизни два раза – никогда больше не произойдёт».


Николай замолчал. А я, увидев в его глазах невысказанный вопрос, покачал головой и сказал:

–  Нет, я её не знаю, и то, что Вы рассказали, я впервые слышу…

Тут откатилась дверь купе, появился мой коллега Санька:

–  Вот ты где! Никитич всех собирает, поезд вот-вот остановится. Все собираемся у головного вагона!

Вон как, я и не заметил – действительно, уже светает, всю ночь проговорили, сейчас поезд остановится у перрона города Орёл.

В суете сборов у кучи наших общих чемоданов и реквизита я вдруг вспомнил, что не узнал самого главного: ни фамилии Николая Николаевича, ни его адреса! Растяпа!.. Но я решил всё-таки постараться найти следы Генриетты, если она работала в филармонии…


 …Прошли годы. В череде изменений собственной жизни  закрутился и вдруг осознал, что тех, у кого могли ещё остаться какие-то воспоминания об этих временах, уже и нет на свете, многие погибли во время землетрясения, погибли и документы… Единственное, что я нашёл, это старая фотография фронтовой  бригады и краткая характеристика:


Генриетта Шемиловна КОЛЧИГИНА. Родилась в 1918 году в городе Черновцы. В годы войны была эвакуирована в Ашхабад, а с 1943 года работала в Туркменской государственной филармонии в качестве аккордеонистки. Участница Второй, Четвёртой и Седьмой концертных фронтовых бригад туркменских артистов. Ведя музыкальное сопровождение всей программы, по своей инициативе выступала с сольными номерами, играла и пела для бойцов и командиров действующей армии. Несмотря на все трудности фронтовой жизни, всегда выступала с большим настроением, за что заслуженно пользовалась любовью всей фронтовой бригады.



Сохранился ещё один любопытный документ – письмо Управления по делам искусств при СНК ТССР в Наркомат:

«В связи с тем, что у тов. Г.Ш.Колчигиной остаётся в Ашхабаде двухлетний ребёнок, Управление по делам искусств при СНК просит Вашего распоряжения о выдаче вместо обеда на время поездки ребёнку тов. Колчигиной сухого пайка, так как он остаётся на попечении посторонних лиц».


Вот и всё, что я нашёл о Генриетте Колчигиной, героической женщине, которая со многими не менее героическими людьми работала во время войны в Туркменской филармонии – в той же концертной организации, где и я работал много лет спустя, и почти ничего не знал о самоотверженности моих коллег. Конечно, в фронтовых бригадах были и актёры театров и кино, но я хочу напомнить фамилии тех артистов, которые работали тогда в филармонии и оперном Театре.

   Абрам  Аронович Дрояронов-Троянов, аккордеонист.
   Эдуард Мирзоев, танцор.
   Ораз Сарыев, гиджакист.
   Галина Николаевна Найдёнова, певица.
   Мурад Аллануров, танцор.
   Фирюза Габидулина, солистка балета.
   Ляля Курбанова, танцовщица (ей было 15 лет!).
   Софья Иосифовна Мурадова. Солистка-вокалистка оп. Театра.                
   Ходжоу Аннадурдыев. Солист-вокалист оп. Театра.
   Сахи Джепбаров. Бахши.
   Дурды Сапар. Мелодист. Член Союза композиторов СССР.
   Маткарим Бабаджанов. Бахши.
   Огульнабат Нурмахедова. Женщина-бахши.
   Коша Джапаров. Солист балета Театра.
   Людмила Николаевна Карева. Солистка оп. Театра.
   Ходжадурды Аннаев. Солист оп. Театра.
   Марьям Сайфулаевна Шафиулина. Танцовщица.
   Тамара Алексеевна Лямшина. Солистка филармонии.
   Генриетта Шемиловна Колчигина. Аккордеонистка.
   Рахман Мередов. Гиджакист.
   Нуры Шихиев. Бахши.
   Дмитрий Николаевич Ларионов. Певец.
   Маргарита Борисовна Фараджева. Певица.
   Оразкули Чарыев. Артист оркестра.
   Набат Аннаева. Солистка балета.
   Александра Артемьевна Гаврилина. Певица.
   Бабаджан Сапаев. Танцор.
   Реджеп Клычев. Бахши.
   Валентина Александровна Кушнирович. Певица.
   Любовь Ефимовна Сухомлинская. Исполнительница скетчей.
   Тамара Азмедовна Багирова. Заслуженная артистка ТССР.
   Муза Алимовна Юмай. Солистка балета.
   Людмила Александровна Чобур-Благовещенская. Скетчи.
   Карабатыр Атаджанов. Артист филармонии.
   Григорий Демьянович Кухарев. Певец.
   Тамарова Виноградова. Чтица.
   Галина Соколовская. Солистка балета.
   Маркиз Фаизович Тухватулин. Солист балета.
   Ольга Михайловна Терлецкая. Солистка балета.
   Евгения Саркисова. Солистка балета.
   Пётр Яковенко. Виолончелист.
   Александра Яковенко. Певица.
   Валентина Кирилловна Магеровская. Артистка филармонии.
   Эне Кульханова. Танцовщица.
   Чары Одеков. Гиджакист Туркменского радиокомитета.
   Р. К. Самедов. Танцовщик.
   Кадыр Дурдыев. Бахши.
   Курбан Айдогдыев. Гиджакист.

А Маргарита Борисовна Фараджева пела 9 мая 1945 года в Берлине!

 

Эти люди своим самоотверженным трудом приближали победу в этой жуткой войне. Далеко не все артисты попали в число членов фронтовых бригад. В детские годы я с горечью думал: а почему же мой отец, пианист, не работал в такой бригаде? А  потом узнал, что во время войны он днём трудился в филармонии, а по ночам работал на киностудии, где еженедельно создавался киножурнал «Новости с фронта». Он дирижировал оркестром, писал музыку для новостей, записывал с оркестром на плёнку синхронное сопровождение, так что все ночи были заняты работой. Интересно, когда же он спал? А-а… теперь понятно, почему после войны он так любил прикорнуть днём на диванчике…

 Ашхабад,  март 2018





<< Назад | Прочтено: 286 | Автор: Сапегин Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы