Темы
Владимир Верный
В предгорьях Копетдага
Зигзаги погоды
То, что Туркмения самая жаркая из республик Союза – общеизвестно. И то, что бывают сильные сезонные ветры, тоже не новость. В песках «афганец» дул с завидным постоянством, как будто в одно и то же время суток включали гигантский вентилятор. Но однажды ветер принес в Ашхабад тучи тончайшей пыли. Опустился мрак, как во время солнечного затмения. Это продолжалось не один час. Всюду лежал слой желто-коричневой пыли, как темный снег толщиной сантиметра два. Дышать можно было только через платок или какую-нибудь тряпочку. Долго потом отмывались и вытряхивались. Объясняли, что эта пыльная буря пришла из пустынь Аравийского полуострова.
Ну, такой зигзаг погоды понять еще можно. А вот лютые двадцатипятиградусные морозы на юге Туркмении – это совершенный феномен.
В конце 60-х годов мы построили на Каракумском канале насосную станцию номер 5. Станция подавала воду в промышленный спутник Ашхабада Безмеин. В том числе и для большой тепловой электростанции. В самый пик небывалых морозов поступил сигнал бедствия: электростанция на грани остановки из-за прекращения подачи воды! Помчались с Лёней туда. До Безмеина каких-то 25 километров. В нашем УАЗике с брезентовой крышей мы буквально окоченели, казалось, ледяной ветер проникает прямо сквозь стенки машины.
Оказалось, что от подземного трубопровода до бассейна у ГРЭС вода подавалась по сборным железобетонным лоткам на стойках. Это метров 300. Теперь вода в лотках промерзла насквозь. Пробовали долбить – куда там! Нам проще было сварить трубу рядом с лотком. Часть собрали из асбоцементных труб. Воду на ГРЭС всё же подали, хотя намерзлись жутко. Пока на ногах, в движении терпеть можно. Но я до сих пор помню, с каким трудом выбирался из машины.
Вообще для теплолюбивого Ашхабада это была катастрофа. Во многих домах замерзло отопление, которое проходило через чердаки. Мобилизовали всех сварщиков и монтажников города, в том числе и наших. Дома мы с двумя детьми обитали в маленькой комнате, где было не больше четырех градусов. Согревались электроплитками.
Вот такие зигзаги погоды.
Очистные сооружения
Как-то приглашает меня Сергей Васильевич:
– Предлагают строительство комплекса очистных сооружений для питьевого водоснабжения Ашхабада. Водозабор из Каракумского канала. Боюсь, потянем ли?
Я понимал, что объект крупный и весьма сложный, забот главному инженеру будет масса. Но уж очень интересно! Кроме того, это рядом с городом и проектировщики здесь же. Мой ответ был:
– Я – за!
На том и порешили.
На целых пару лет львиная доля забот и интересов сосредоточилась на этом объекте. Это действительно был достаточно сложный комплекс: из канала насосная станция подавала воду сначала на хлорирование, затем в туннели-отстойники, далее через многослойные гравийно-песчано-угольные фильтры и фторирование – в подземные резервуары чистой воды. Вторая насосная по трубопроводам в обход города подавала эту воду в резервуары-накопители, расположенные на холмах много выше застроек. Оттуда вода самотеком поступала в водопровод. Все системы труб, отстойников, фильтров и резервуаров были сдублированы, а отстойники – даже дважды.
Из-за близкого залегания грунтовых вод и стратегической важности сооружения рассчитывались на очень высокую сейсмичность, что весьма осложнило конструкции. Я впервые в своей практике разработал сетевые графики строительства. Работа кипела. От любопытствующих начальничков отбоя не было, ведь город рядом. Кто действительно мог помочь, так это председатель госплана республики, кажется, его фамилия была Тойлиев.
После пары его визитов (скорее по поручению ЦК, чем по своей инициативе) Сергей Васильевич в своей манере ни перед кем не заискивать стал называть его «наш прораб». У того хватило ума не обидеться, а подхватить этот «бренд», как сказали бы сейчас. Он стал часто бывать у нас и реально помогать. Во всяком случае, на очистных мы не знали столь обычных проблем со снабжением, за что мы были ему искренне признательны.
На этой стройке отлично проявил свои способности молодой прораб Глеб Шабрихин. Он из семьи потомственных водхозовцев из районной глубинки, заядлый охотник и рыбак. Когда он через несколько лет поехал в Ирак на строительство ирригации в долине рек Тигра и Ефрата, для него не было секретов в нашем деле.
Он хорошо себя зарекомендовал, освоил арабский язык и вернулся туда на второй срок. Только Ирано-Иракская война выкурила оттуда наших специалистов.
Запомнился один случай, чудом не кончившийся трагедией. Подъехал я на стройплощадку, осмотрелся. Нормальная картина, работа кипит. В одном месте бетонируют резервуар: перекрытие еще не готово, заливают бетон в опалубку стен на высоте пяти метров. Наверху стоит человек, принимает бетон. Кран с поворота подаёт бадью с бетоном. Вдруг что-то стряслось с краном или крановщиком, и бадья сходу без торможения идет прямо на человека. Тому в сторону ступить некуда, и он пытается убежать по торцу опалубки. А из неё торчит щетина концов арматуры. Как он проскакал эти несколько метров по торцу шириной 20 сантиметров, не свалился и не напоролся на торчащую арматуру – уму непостижимо! Но бог миловал. На закуску выяснилось, что это был один из студентов-практикантов, и не кто иной, как сын нашего тогдашнего министра – Кандыма Атаевича Атаева. Вот этого нам только не хватало!
Питьевую воду Ашхабаду мы подали в срок. Перед этим организовали храброе распитие первых проб очищенной воды. Признаться, сначала не все решались. И то правда, чего только в Канале не найдется: и муть взвешенная, и остатки удобрений, гербицидов и прочей гадости, и водоросли от одноклеточных до камыша, и утопленники от мышей до коров. Было и такое ЧП, когда целая цистерна с химикатами свалилась с моста в воду. Лабораторию и службу на очистных сооружениях организовали задолго до конца строительства, и контроль был надежный. Конечно, на радостях и спиртным хорошенько «продезинфицировались», устроили «той» (праздник) по туркменскому порядку.
Вдобавок к артезианской питьевой воде Ашхабад получил столько же из наших очистных сооружений. Решилась жизненная проблема для города. Все были очень довольны, а мы ходили в именинниках. Акции Подземвод выросли как никогда. Результат не заставил себя долго ждать: в конце 1968 года нам поручили строительство хлопкоочистительного завода в райцентре Каахка в 100 километрах на восток от Ашхабада. Казалось бы – где водное хозяйство, а где хлопзавод? Оправдалась присказка: «Инициатива наказуема!». Поначалу такое решение казалось просто недоразумением: разберутся и переиграют. Мы тянули с выполнением, как-то не воспринимали такую задачу всерьёз. Но система как крокодил, назад хода не знает.
О хлопзаводе поговорим попозже. Ведь это уже канун 1969 года. Прошло шесть лет работы в Подземвод, и были интересные объекты и на востоке от Ашхабада.
Спасибо, тебе, «товарищ» бай!
Как-то включили нам в план вполне заурядную работу. Надо было сварить трубопровод длиной километра три и диаметром 700 мм. Выяснилось, что на границе вблизи поселка Кюренкала (это 100 км на восток от Ашхабада) сложилась необычная ситуация. По скальному ущелью со стороны Ирана вытекал ручей. Мы имели права на 50% воды. Остальная по грунтовому арыку возвращалась на иранскую сторону, чему способствовал рельеф местности и конфигурация линии границы. За погранполосой хорошо был виден богатый байский дом, утопающий в зелени сада, и поля. Этот бай и был хозяином половины воды. Вот он и решил загнать свою воду в трубу: то ли хотел избежать потерь воды на фильтрацию и испарение, то ли опасался банальной кражи воды.
Не знаю, сколько времени и средств понадобилось ему, но этот объект был включен в наш план. Заказчиком выступал союзный Зарубежстрой. И тут началось для нас очевидное, но совершенно невероятное. Стали поступать не только проектные материалы, (трубы, рулонная изоляция и т.д.). Пошла техника: трубоукладчики, краны, агрегаты для сварки труб, для устройства рулонной изоляции труб, автогенные аппараты. А также инструмент, спецодежда, спецэлектроды и пр., и пр., и пр. У нас глаза разбежались: на обычных объектах такого никогда не было. Так вот как работают наши коллеги за рубежом!
Нам такое и не снилось, мы всегда управлялись своими наличными механизмами.
Спасибо, тебе, «товарищ» бай, мы хорошо обновили технику за твой счет!
Гоним воду вспять
На середину 1960-х годов пришелся ряд исключительно маловодных лет. Река Теджен полностью пересыхала. Решено было в зимнее межсезонье взять воду из Каракумского канала и накопить, сколько удастся, во 2-м Тедженском водохранилище. Для этого зимой 1966 года нам поручили срочно установить несколько плавучих насосных станций на канале близ водохранилища. Каждая насосная имела два насоса производительностью по 1100 литров в секунду.
Дизельный привод обеспечивал полную автономию агрегатов. Работы велись монтажниками участка Андрея Ивановича Лавриненко. А для наладки дизелей и насосов пригласили Виктора Алексеевича Шурыгина, старого механика наших подземводовских центральных мастерских. От насосов через гребень плотины предстояло проложить трубопроводы. Поскольку детального проекта не было, я должен был по своим понятиям организовать сварку труб и сооружение гасителей на выходе.
Высадились мы на голом месте, притащили будку под склад и мастерскую, а сами разместились в палатках. В компании этих двух стариков-механиков я провел не одну неделю. Про Лавриненко я уже рассказывал. А Виктор Алексеевич, кажется, был тогда уже на пенсии, но никак не мог расстаться со своими железками. По-моему, он был даже рад возможности заниматься любимым делом подальше от служебных помещений. На месте он первым делом соорудил кузницу. Это был «пунктик» старика Шурыгина. По его эскизам ребята сварили горн, а остальное он смастерил сам. Виктор Алексеевич оставил впечатление удивительно чистого и бескорыстного человека. Он с упоением занимался наладкой дизелей, крепежом и центровкой агрегатов. И всё у него получалось, несмотря на то, что в декабре приходилось работать фактически на открытом воздухе.
При пробной прокачке получился конфуз: тонкостенные трубы смяло из-за вакуума, образовавшегося на нисходящей ветви. Пришлось устанавливать клапаны для срыва вакуума. Кроме того, сварили специальные жесткости на трубопроводах. Дальше всё пошло отлично.
По вечерам в тесной палатке у огня шли бесконечные воспоминания наших стариков об МТСовской молодости. Вот во время такого ужина «за рюмкой чая» нам принесли газету с указом о присвоении Лавриненко и мне почетных званий. Ему – заслуженный механизатор, мне – заслуженный строитель. Прямо как в кино! Пришлось процесс «чаепития» существенно «расширить и углубить».
Снова Тедженстрой
На плотине первого Тедженского водохранилища жарким летом случилась беда: сгорело фашинное крепление верхового откоса. Произошло это при порожнем водохранилище. Хворостяные фашины защищали плотину от волнобоя при наполнении водохранилища. В послевоенные годы, когда строили водохранилище, бетонное крепление показалось слишком дорогим. Другой способ защиты – устроить очень пологий верховой грунтовый откос, устойчивый от размыва, как пляж. Это современный способ, так как он поддается механизации.
Наши попытки намыть откос землесосами кончились неудачей. Дело в том, что там, где была вода для землесосов, был очень тонкозернистый грунт, ил. Он не ложился откосом, а растекался почти горизонтально. Тогда стали возить самосвалами грунт из песчаных карьеров, и дело пошло, хотя и растянулось на многие месяцы.
Это дела производственные, а для меня 1-й Тедженстрой навсегда связан с обликом смотрителя этого сооружения Какали, кажется, Атаева. Знал я его больше тридцати лет еще по работе на 2-м Тедженстрое. Тихий скромнейший человек. Жил он там с семьей со времен строительства водохранилища. Некогда шумный поселок строителей обезлюдел. Среди наступающих песков дряхлели бесхозные дома и прочие постройки. Временами там обитала только семья Какали. Оживление наступало, когда проводилась какая-нибудь реконструкция или достройка: крепление водобоя или плотины, строительство дополнительной емкости водохранилища. Тогда старый поселок давал кров строителям.
Какали прекрасно знал все местные закоулки, каждый метр многокилометровых дамб водохранилища, все слабые места. На его попечении были три огромных затвора сбросного сооружения и их подъемные механизмы. Его знания местной ситуации, оценка и прогноз обстановки становились особо ценными во время прохождения паводков. Тогда стиралась грань между днем и ночью, а его дом с телефоном становился штабом по пропуску паводков.
Но паводки кончались, ажиотаж проходил, и семья Какали оставалась одна в богом забытом месте в десяти километрах от шоссе. Последний раз видел я его в девяностых годах. Какали похоронил жену, сам сильно сдал и хотел перебраться ближе к цивилизации. Сомневаюсь, что мечты его сбылись.
Серахс
Я уже говорил, что на восток от Ашхабада наши «владения» простирались дальше Серахса, (К6) то есть на 350 километров. Часть этих мест мне уже была знакома по работе на Каракумском канале и 2-м Тедженстрое.
Здесь мы бурили и обслуживали множество скважин в предгорье и в Серахсе, построили небольшое водохранилище Хор-Хор.
В районе Серахса граница с Ираном проходит по реке Теджен. Километрах в 30 выше Серахса у местечка Давлетабад расположено наше водозаборное сооружение, а на том берегу – иранское. Наше – выше по течению километра на два-три.
Зачастую и здесь, как и на Атреке, возникали ситуации, затрагивающие интересы двух стран. То в межень соседям казалось, что им остается менее законной половины воды. То в паводок забивало наносами канал, подводящий воду к нашему головному сооружению. То река внезапно начинала сильно размывать наш или их берег. Это угрожало разрушить канал, идущий вдоль берега. Такая ситуация была и на нашей, и на их стороне. Мы в таком случае строили земляные дамбы-«шпоры», которые отбрасывали поток от берега. Только самые концы шпор крепились бетонными плитами. А наши «нищие» визави крепили большие участки берега штабелями мешков с грунтом (или, возможно, с бетоном). Мешки были из толстого полиэтилена, что в то время нам было совсем в диковину.
Надо помнить, что и здесь приходилось работать за смотровой полосой и колючей проволокой в присутствии пограничного наряда и только днем.
Иван Рубан
Наши контакты с пограничниками намного упрощались оттого, что начальником участка Подземвод работал Иван Федорович Рубан, бывший здешний служака-сверхсрочник. В погранотряде всё начальство его отлично знало и полностью доверяло. С ним мы часто въезжали за систему и без сопровождения, пока у Давлетабада пограничники не выловили непрошеных гостей с той стороны. С тех пор стали и нас охранять.
Иван был мужик невысокий, но могучего телосложения, с круглой наголо стриженной головой и обаятельной улыбкой. Маленькие глазки с белесыми ресницами так и светились озорством и умом. Он сильно напоминал одного из репинских запорожцев. Всегдашний душа компании, анекдотчик и очень «не дурак выпить», что, увы, и погубило в конце концов его богатырскую натуру. А в те времена всегда было приятно услышать по телефону его пограничную формулу: «Здравия желаю! На участке без происшествий! Рубан».
Как-то Иван затащил меня на охоту. Дело в том, что километрах в 80 к югу от Серахса находится знаменитый Бадхизский заповедник. (К6)
Тамошние джейраны заповедных границ, к сожалению, не ведали и по сезону забредали далеко за их пределы. Местные охотники считали здесь себя свободными от запретов. Вот и снарядились.
Дело было весной. Выехали во второй половине дня. Картины кругом просто для кисти художника: плавные холмы все в зеленой траве и цветах. Простор. Ничто, кроме следа дороги, не напоминает о человеке. Перед вечером устроили бивуак, подкрепились. Сняли тент с рубановского УАЗика, над задним багажником получились сидячие места для стрелков. Поехали, когда стемнело. Добрались до глубокого сухого джара (русла). Стали фарой шарить окрест, и тут увидели несколько огоньков от джейраньих глаз.
Иван за рулем только успел шепнуть «Держись!» и ударил по газам, прижимая джейранов к обрыву джара. Не знаю, на что он рассчитывал, но несся, что называется, сломя голову. Из машины на ухабах стали вылетать какие-то сумки, одеяла, канистры, запчасти. Мы вцепились в спинки и боялись растерять ружья. А Иван никак не реагирует, ничего не слышит и только жмет на газ и вертит баранку. Кто-то умудрился даже пальнуть пару раз, но, конечно, бесполезно. Джейраны совсем скрылись из виду, и Иван, наконец, сбавил газ. Встали, отдышались. Где же наше барахлишко теперь? Поехали потихоньку обратно по следу и почти всё подобрали. Именно – почти. Вот что делает с человеком охотничья страсть! Хорошо, что мы тогда сами не вывалились.
Между прочим, проезжали мы тогда места, где позднее было разведано и сейчас разрабатывается крупнейшее в Туркмении месторождение газа. Теперь на карте можно увидеть рядом три наименования «Давлетабад». Два из них обозначают поселки на нашей и иранской стороне, а третьим названа эта газовая провинция.
Часть 1. КАРАКУМСКИЙ КАНАЛ. Земля (1-я очередь ККК)
Гидроузел № 4 (1-я очередь ККК)
Тедженстрой–2 ( 2-я очередь ККК)
Часть 2. ЭТО МИРНОЕ-МИРНОЕ ВОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО. Ашхабад
Мне понравилось?
(Проголосовало: 0)Комментарии (0)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>