RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Евгений Сапегин


ЖИЗНЬ. БАЗАР. ТЕАТР.


 

Я получил гонорар за рецензии о концертах в газете. Конечно, писать я не умею… вернее – пишу, как умею. Зашёл в кабинет зам. редактора,  моего старого друга, который на этом деле съел собаку (и не только собаку, судя по заметно округлившемуся брюшку). Друг сразу стал мне давать советы – конечно же, бесценные советы опытного журналиста неопытному «писаке».

–  Если хочешь что-то писать – пиши побольше. Обо всём, что видишь. Сейчас, в 60-е годы, жизнь очень интересна во всех её проявлениях…

–  Да не хочу я больше писать, руки у меня, видимо, не из того места растут! Один раз вот попробовал – хватит.

–  Э, в жизни всё бывает, никогда не знаешь, что пригодится!


Я прикусил язык, понял, что моему другу-литератору просто пришла охота поучить неуча основам журналистского искусства. А он, видимо, в раж вошёл:

–  Надо жизнь наблюдать внимательно. Жизнь – это большой базар! А базар – это театр! А театр – это жизнь! И всё это надо наблюдать. Вот ты  когда был последний раз в театре? А на базаре?

Я честно признался, что и там, и там давно не был.

–  А зря. Пойдём сейчас на базар, я тебя немножко поучу жизни!


Ну, пошли мы через базар. Всё равно по пути, базар – вот он, рядом.  Первым делом мой друг направился к тому месту, где продаются соления.

–  Сейчас время обеда, можно пообедать «на шару». Учись! – Мой друг подошёл к круглому прилавку, где расположились продавцы всевозможных разносолов. Дух стоял такой, что аппетит сам собой выделялся вместе с обильной слюной, которую приходилось время от времени сглатывать. Продавцы наперебой начали нахваливать свой товар. Мой друг «сделал безразличное лицо» и спросил:

–  Почём капуста? Небось, слишком кислая?  –  Зацепил нехилую жмень, сунул в рот, пожевал задумчиво. –  Нет, мне кажется, какой-то привкус есть, попробую у соседки.


А мне, как бы между прочим, кинул:

–  А рядом чурек (лепёшки) горячий продают. – И вроде бы равнодушно посмотрел на меня.

Я пошёл к соседнему прилавку, купил два чурека. Тем временем мой друг уже покончил с капустой и перешёл к огурцам, потом – к помидорам. Мой чурек тоже пошёл в дело.

–  Ну вот я и пообедал. Капустка – первый сорт! И помидоры ничего, а огурцы сегодня – неважные. Но с горячим чуреком – пойдёт. Ну, а фаршированные баклажаны – вообще выше всяких похвал! Ладно, ты тут ещё поброди, а я вернусь в редакцию, есть ещё дела.

–  Слушай, а они тебя не побьют? Ты так нагло обжирался, что они не могли не заметить, что ты их разводишь.

–  Во первых, базар в городе не один, во вторых, продавцы часто меняются, а в третьих, как можно подозревать такого импозантного мужчину, как я? Ну ладно, я побежал!


Да, наглость журналиста меня маленько покоробила, но многоголосие и  многолюдность  базара меня действительно заинтриговала. Или я так быстро откликнулся на призыв старшего товарища понаблюдать жизнь? Как бы то ни было, а я прошёлся по базару.  Проходя мимо прилавка, где было очень много разного живописного товара, я услышал громкий призыв продавца:

–  Падхади, дарагой, пакупай! Всё есть, самый люччий товар!


Подошёл какой-то унылый мужчина, видимо, приезжий.

–  Ну... не знаю… почём яйца?.. И такие гряз…  Скока-скока?! Это куриные? Или яйца Фаберже?

–  Куррыние!! – рассвирепел продавец. –  Дарагой, я не знаю, пачему твой Фабер-джан не моет свои яйца! Шагал бы ты отсюда!

–  Ну вот… и Шагал, и Фаберже у них есть... – пробормотал, отходя, покупатель, – а где же найти дешёвые яйца… может, в Художественную галерею зайти?..

Ну, шутники!


А меня приманила пирамида из гранат. Так захотелось сладкого, сочного красного граната, аж слюнки потекли!

–  Я возьму вот эти два. – Потом решил тоже пошутить:

– А чека у гранаты на месте?

Продавец сначала не понял, о чём речь, затем нашёлся:

–  Нет, ЧК давно нет, слава аллаху! Но, – продавец поднял вверх указательный палец, – зато теперь есть ЦК. Но ты туда не ходи!

–  Почему?

Продавец оглянулся, потом поманил меня поближе и полушёпотом просипел:

–  Два гранат будет мало. Бери больше!

Я рассмеялся и купил четыре граната. Не торгуясь!

 

Рядом  расположился прямо на свободной площади, где люди ходят, мужик в задрипанном пиджачке, но в белом фартуке. Перед ним – армейский термос-фляга, исходящий паром, и ни одного покупателя.

–  Манти! Манти! Не толпись! Расхватали – не берут! Пакупай! Всем хватит! Вкусный  манти! Манти!

Какая-то тётка в дорогом костюме, услышав его зазывания, остановилась в нерешительности. Потом направилась к нему. Тот тоже заметил её и с новым жаром, сахарным голосом стал нахваливать свой товар:

–  Такой сладкий, ароматный, сам бы ел, да деньги нету, горячий, пушистый… потом сглотнул слюну – свежий… манди!

Тётка круто повернулась и пошла в другую сторону!  Зато подошли два парня – довольно ухмыляющиеся, золотозубые…


Ну, я-то манты покупать не буду – знаю уже, что там сплошной лук да воспоминание о мясе. Посмотрел на часы – ох, время-время! Пора уже и домой! Вышел из базара, а на улице между базаром и Оперным Театром  стоят в ряд грузовики с высокими бортами, мордами к тротуару, задний борт открыт. В каждом кузове либо яблоки, либо дыни, либо арбузы. Откуда они приехали, откуда столько плодов – непонятно! В одном кузове на ящиках с яблоками разлеглась румяная, толстая деваха и с характерным украинским «хеканием» громко кричит такой же тётке, сидящей в такой же машине метрах в пятидесяти: 

– Анька! Анька! Гляди, какой стиляга идёт? Ха-ха-ха! Я не могу!
Бедный парень, «стиляга», в цветастой рубашке, узких брюках и ботинках на высокой платформе, не знает, куда ему податься и прибавляет ходу под заливистый смех хохлушек…


А ведь прав мой друг – журналист: все проявления жизни и театральности существуют на базаре. Здесь всё кипит, бурлит, все достоинства и пороки соединены в одном котле. Щедрость и скупость, правда и обман, театральная показуха, сольные выступления зазывал, жульнические трюки продавцов, радость от покупки и разочарование – всё здесь есть! И даже снующие носильщики как сценические рабочие в театре переносят и передвигают декорации.


А декорации на базаре тоже есть: в левом углу, возле Охотсоюза расположился фотограф со своими грубо намалёванными полотнищами – сюжетами из истории и сказок, с дырками вместо лиц. Клиентов у него хватает, это в основном приезжие из ближайших колхозов засовывают в дырки свои  физиономии и с удовольствием позируют под руководством режиссёра-фотографа…


Как-то в 70-е годы мне пришлось работать в драмтеатре им. Пушкина. В спектакле «Гнездо глухаря» был персонаж, говорящий на итальянском языке. Откуда-то узнали, что я немного изучил этот язык, так что мне поручили помочь актёрам (персонажу и его переводчице) говорить по-итальянски. Переводчица – актриса Поммере. Я поинтересовался происхождением этой фамилии. Она сказала:

–  Фамилия прибалтийского происхождения, хотя я всегда себя считала русской и кроме русского никаких языков не знаю. А с этой фамилией только неприятности и курьёзы. Никогда не могут правильно её написать…


И рассказала такой случай:     
«...Гастроли театра в РСФСР (середина 60-х). Понадобились какие-то сценарии, какие-то костюмы. Отправили не занятых на ближайшем спектакле актёров Федорчука и Поммере. Чтобы быстрее всё взять и уехать обратно, отправили в Ашхабад телеграмму, конечно, без знаков препинания: «Встречайте аэропорту Федорчука Поммере нужна машина».  Встречает делегация театральных деятелей, возглавляемая директором. В руках у руководства цветы, скорбные лица, венки. Машина – катафалк.

Оказывается, получили телеграмму: «Встречайте аэропорту Федорчук помер нужна машина»…

 

Второй раз я работал в этом театре, когда меня пригласил «штатный» пианист театра Валентин Васильевич:

–  В спектакле «Депутат Балтики» профессор Полежаев играет с женой на рояле в четыре руки. Рояль, естественно, бутафорский, а мы с тобой должны играть на пианино за кулисами.


Я согласился. В те дни, когда идёт спектакль, мы заняты были минут десять, потом – свободный вечер. Где-то после десятого спектакля «штатный» пианист спросил:

–  А чего это мы с тобой играем в четыре руки? Ты что – один, что ли, не сыграешь? Мне завтра обязательно надо быть в одном месте… Только если Лариса (жена), не дай бог,  будет спрашивать – скажи, что я был на работе. ...Больше я его не видел.


А однажды, когда мне уже осточертел этот спектакль, я взял книгу и… зачитался. Профессор Полежаев (артист Краснопольский-старший) начал «играть», а музыки нет! Хорошо, что опытный артист не растерялся:

–  Совсем уже у нас старый рояль, как и мы с тобой… –  И начал ковыряться в недрах бутафорского инструмента. Я спохватился, стал издавать какие-то звуки из закулисного пианино.

–  Ну вот, заработало… –  сел, «заиграл», и всё пошло, как обычно…


Да, театр, конечно, в какой-то мере отражает всё, что проходит в жизни. Конечно, усилиями драматургов, режиссёров, актёров жизненные коллизии в спектакле показываются намного ярче, выпуклее, иначе зачем вообще нужен театр! Жизнь и так полна серости. И тем не менее когда спектакль качественный, публика, выходя из театра, говорит: «Какой хороший спектакль – всё как в жизни!» И наоборот, если в повседневной жизни что-то происходит не так, как обычно, говорят: «Как в плохом театре!» или «На базаре». Так что прав, прав был мой друг-журналист! Насколько он был прав, я понял по-настоящему только много позже…


Да, в лихие 90-е годы жизнь наша была основательно скомкана и перестроена, я бы сказал, перелицована подобно старой одежде: то, что ранее было слева – стало справа и наоборот. Все жизненные ценности вмиг были переоценены, оказалось, что и театр не очень нужен, и искусство – недостойное занятие для «настоящих» людей. Театр практически прекратил своё существование, актёры на своей шкуре почувствовали, что такое «лихо».


С приходом рыночных отношений не стало жизни, не стало театра, всё превратилось в большой безумный базар!

У меня в памяти навсегда осталась картина, которую я наблюдал возле большого пустого продуктового магазина. Там был импровизированный мини-базар, где бабушки и дедушки продавали всякое старьё, и среди них я увидел одного из ведущих актёров театра, Заслуженного артиста А., который продавал самодельные швабры, вешалки и прочую ерунду…

 


Конечно, хочется надеяться, что всё это исправится, вернётся и настоящий театр, и жизнь наладится, но… хотелось бы, чтобы это произошло ещё при нашей жизни…

Ашхабад, сентябрь, 2018

 





<< Назад | Прочтено: 186 | Автор: Сапегин Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы