Журнал «ПАРТНЕР»
Выдающегося кинорежиссера Георгия Данелия мы знаем по фильмам. Московское издательство «Эксмо», выпустившее ранее три книги Данелия: «Безбилетный пассажир», «Тостуемый пьет до дна», «Кот ушел, а улыбка осталась», подготовило новую его книгу под общим названием «Кошмар на цыпочках». Это воспоминания о прожитой жизни и о том, как делали кино
Имена их окружены легендами. Они стали кумирами двух поколений: наших отцов, а затем – нашего. Оба начали восхождение к славе на исходе 20-x годов прошлого века. Невероятная слава пришла к Марлен Дитрих в 1930 году благодаря «Голубому ангелу», первому полнометражному звуковому фильму
В июле этого года ушла из жизни великая актриса. Честно говоря, меня потрясла эта новость, потому что Жанна Моро была олицетворением всего французского кинематографа второй половины ХХ века…
15 лет спустя после смерти Фридриха Горенштейна к писателю, наконец, приходят известность и признание. Франц Кафка ждал своего часа вдвое дольше... Его мы вспомнили не случайно: в мироощущении двух писателей есть нечто родственное. Зато Горенштейну было отпущено жизни вдвое больше, чем автору «Процесса» и «Замка»
Семь лет назад,18 августа 2010 года, ушел из жизни Эфраим Севела – сценарист, кинорежиссер, актер и, самое главное, один из самых замечательных писателей второй половины ХХ века. Для тех, кто хочет посмеяться, проза Эфраима Севелы напоминает многостраничные анекдоты, для тех, кто умеет думать, она – сродни притче. Читая его рассказы и повести, хочется смеяться и плакать, в них есть и острое словцо, и доброта
Кадры из неснятого и тысячу раз снятого кино. Кино о том, как всё начиналось и что было дальше. Кино, которое почти всегда заканчивалось трагически. Но история, которую я хочу рассказать, это история с грустным началом и со счастливым концом
Имя героини очерка почти никому ничего не говорит. Признаюсь, сама узнала его четверть века назад. Поиски следов моего репрессированного в 1937 году отца-немца вывели на книгу австрийского историка Ханса Шафранека с многоговорящим названием – «НКВД – гестапо: брак по расчету»
На следующий день был авторский вечер в зале посольства в Пномпене. Зрители дружно молчали, когда он читал «Бабий Яр», «Наследники Сталина», но потом всё-таки была буря аплодисментов
«Хорошо, что у нас вообще есть такая прекрасная литература, которой писатель Войнович, впрочем, как и все мы, обязан»
"В России было все, включая Октябрьскую революцию. Ее сейчас называют переворотом, но, по-моему, несправедливо. Переворот – это когда свергли кого-то наверху, а внизу все осталось по-прежнему. А захват власти большевиками привел нашу страну, а с ней и полмира, к таким потрясениям, каких не знала мировая история"
Бертольд Брехт и сегодня интересен и как драматург-новатор, и как провозвестник сексуальной революции. Родившийся в феврале 1898 года в Аугсбурге, он был сыном бурной эпохи революций и мировых войн и одновременно человеком, обгоняющим время. В этом отношении он близок ровеснику Маяковскому
Об уме и цинизме, о вере и пропаганде, о политике и даже немножко о Кобзоне
Режиссер Сергей Соловьев говорил о Леониде Филатове: «Он был действительно уникально Богом сделанный человек. Абсолютно ручной работы, шестнадцатый век, секрет утерян»
Многие журналы завлекают своих подписчиков романами с продолжением. Детективными историями. Любовными страстями. Мы же предлагаем вам нечто новое в подобном жанре: интервью с продолжением. Причем в качестве интервьюируемого – знаменитый писатель Владимир Войнович
О том, что семейные корни Юлика Кима уходят в русскую глубинку, в студенческие годы я не подозревала. В ту пору мы никого не посвящали в свои семейные тайны, научились помалкивать. И он не спешил признаваться, что по матери он из семьи калужан Всесвятских, что его прадед-священник крестил будущего маршала Жукова, а дед-врач спас тому в отрочестве жизнь
Не так давно замечательный актер Армин Мюллер-Шталь получил на родине, в Германии, приз за «выдающиеся заслуги перед нацией», а на Берлинском кинофестивале – «Серебряного медведя» за творческий вклад в мировой кинематограф. И эти награды стали актом признания большого таланта артиста и возвращения его в европейское искусство
Никого из писателей в советское время не возносили на такую высоту и не хулили с таким энтузиазмом в постсоветский период. Сначала его именем называли города, улицы, площади, институты, самолеты, корабли и вообще всё, что может носить имя
Параджанов – личность, не укладывающаяся в советский стандарт. От отца, известного в Тифлисе антиквара, некое раблезианство, от матери – великолепный артистизм. Он носил какие-то хламиды, накидки из ярких тканей с множеством цепей, брелков, ювелирных украшений. Головные уборы – шляпы с перьями, лентами, колокольчиками. Человек-фейерверк, он создавал вокруг себя праздник с розыгрышами, мистификациями
Мог ли представить Довлатов в те годы, когда власти превращали его в изгоя, что торжественное открытие доски на доме, где он жил, возглавит Валентина Матвиенко, губернатор Петербурга и одна из прежних его гонителей
Человек мира, он родился в Харькове, учился в Москве, отбывал срок за «уголовное преступление» в Сибири, с 1988 года живет в Иерусалиме. Являясь автором замечательной прозы, он известен более всего своими «гариками». Эти четверостишия не только остроумны, за каждым из них стоит кусок нашей прошлой и нынешней жизни