ТЕЛЕСЮРПРИЗЫ

Владимир Авцен (Вупперталь)

Свободное и прямое, а на деле просто разболтанное, ТВ времен перестройки приучило нас ничему не удивляться: нестыковки видео- и звукоряда, оговорки дикторов, их растерянные улыбки (не включился микрофон, пошел не тот сюжет) были в те времена настолько часты, что на них перестали обращать внимание, а поэтому и запоминать.

А до того, в эпоху чопорного, тщательно отфильтрованного вещания, казусы случались столь редко (в прямом, разумеется, эфире), что оставались в памяти дословно и навсегда.

...На экране — первая в истории космонавтики стыковка на орбите. Прямой эфир. Последние секунды. Отрывистые, деловые переговоры между экипажами. Когда один корабль входит в другой, счастливый мальчишеский голос кого-то из космонавтов оглашает Вселенную:

— Молодец! Изнасиловал!! Изнасиловал!!!

Потрясённый, бегу к своему другу, сообщаю об услышанном, он мне, само собой, не верит — в наши отроческие головы такое не умещается. Включаем телевизор, жадно смотрим повторный показ стыковки. Сейчас, сейчас... Вот оно!

— Молодец! Ш-ш-ш-ш-ш-ш..

Вместо непосредственной, замечательно-образной фразы — досадное шипение! Вечером в программе «Время» уже и шипение исчезает. Инцидент, как говорится, исчерпан.


...Закрытие «Олимпиады — 80». Профессионально взволнованным, с характерными взмывающими интонациями, голосом Николай Озеров готовит телезрителей к этому событию:

— Десятки тысяч болельщиков заполнили стадион, и все с нетерпением ждут закрытия Олимпиады!..

Не знаю, что почувствовал в тот миг наш прославленный комментатор, но, похоже, драматическую двусмысленность фразы он осознал тут же, ибо после нее наступила долгая, несообразная моменту гнетущая пауза...


А всё же и перестроечное телевидение подарило мне один запомнившийся сюрприз, не смешной по сути, но который стал, тем не менее, причиной моего если не гомерического, то уж точно истерического смеха.

...Случилось это вечером 20-го августа гэкачепешного года. Пресловутое «Лебединое озеро» на экране телевизора уступило место симфонической музыке и ариям из опер с торжественно-церемонными объявлениями названий. Всё это лишний раз подтверждало: переворот длится, гласности — хана, на журналистский роток вновь накинут платок.

Вдруг какая-то неслучайность почудилась мне в том, что звучало с экрана. Широкогрудый бас предупреждал нас арией Базилио об опасности клеветы, которая «всё потрясает». Затем устами того же певца Борис Годунов возвестил нам, что он  «достиг верховной власти» и что — «я царь ещё!»...

Привычное за многие годы к иносказаниям и аллегориям ухо насторожилось.

И не напрасно! Следующими были объявлены «Куплеты Мефистофеля», где, как известно, «род на род идет войной, и людская кровь рекой по клинку течет булата» и  «сатана там правит бал»...

Когда же раскатистый женский голос объявил: «Ария Ерёмки» из оперы Серова «Вражья сила»,  — на меня и напал тот самый нервный смех, в котором было всё: и разрядка от пережитого в эти дни, и страх поддаться самообману, и, наконец, восхищение теми, кто в трудный для страны час нашел способ послать людям весточку, дать понять, что не всё потеряно, раз можно с зашторенного экрана почти открыто посмеяться над правящим бал сатаной и вражьей силой, взявшей на вооружение клевету и готовой рекой лить кровь, а заодно намекнуть смущенному духом обывателю, мол, не дрейфь, Борис еще царь!

До сих пор испытываю чувство благодарности тележурналистам. Жаль, не знаю, кому конкретно...