Хождение по мукам

История в лицах: российские немцы

Адель Калиниченко (Аугсбург)

В Германии проживает сейчас около ста семейств рода фон Габенштейнов… На будущий год планируется большой сбор этого древнего рода. Тем более, что их полку прибыло: двадцать пять семей из этих ста возвратились в Германию, пройдя испытания Карлага, трудармии, голода и утрат. Всего того, что они себе не выбирали, выбор был сделан за них, порой задолго до их рождения. Кем-то или чем-то, что именуется таким таинственным, иногда страшным, словом «судьба».

В 1880 году молодой прусский инженер Людвиг фон Габенштейн был приглашен для работы в Россию. Вскоре в Санкт-Петербурге он женился на молодой немецкой аристократке Флорентине Бауман, один из родственников которой впоследствии стал большевиком. За благо сочли фон Габенштейны и то, что высочайшей милостью Флорентине было доверено воспитание царских детей.

Позднее семья из Петербурга перебралась в Москву, а из Москвы, по распоряжению Александра III, – в Самару.

Но дел предприимчивому немцу, умнице и трудоголику, хватало и там, на волжских берегах. К тому же в деревне, недалеко от Самары, семья построила дом, купила несколько гектаров земли. Жили зажиточно, дружно и счастливо, перенеся всё лучшее из жизни предыдущих поколений своих предков в новый жизненный уклад – российский. Но, как известно, случилась революция, и сын Людвига – Иван фон Габенштейн, был арестован и приговорен к расстрелу. Во-первых, как дворянин , во-вторых, как предприниматель.

Когда мужа арестовали, бабушка тотчас сожгла все имевшиеся в наличии документы, понимая, что любой из них мог усугубить участь не только мужа, но и их детей. И тогда же, осенью семнадцатого, она со всем своим большим семейством спешно уехала в деревню. Там была земля, а земля в понимании трудолюбивых немцев – гарантия избежать голодной смерти...

Смерти кое-как избежали. Но высылки в казахские степи никому из поволжских немцев избежать не удалось. К тому времени, к началу Великой Отечественной войны, Александр, отец моего героя, уже женился, появились на свет дети.

Шел сорок первый год, и мотивация у Сталина извести российских немцев была «железная». Хотя, на самом деле, ни в какой мотивации этот людоед не нуждался…

Когда среди лютой зимы семья Александра фон Габенштейна (да, кстати, уже в семнадцатом году, приставку «фон» они отбросили, как отбрасывает ящерица собственный хвост, спасаясь от опасности) прибыла в безлюдные казахские степи, всех взрослых, за исключением стариков, угнали в трудармию, то есть в уральские концлагеря. Забрали и Александра с женой. Четверо детей, среди них дочь 1941 года рождения, фактически остались умирать. И когда уже после войны в 1947 году отец, освободившись из лагеря, стал разыскивать свою семью, то нашел лишь младшую дочку, в свое время очень красивую девочку, которую, оглохшую и больную, выходила одна русская женщина. Старшему сыну Теодору в 1941 году было уже 14 лет, но ему не было суждено пережить то страшное время.

Через полтора года отец снова женился, и когда родился сын, сказал жене: «Назовем Теодором!»( по-русски Фёдором).
Та взмолилась: «Это ж плохая примета. Что, имен мало?».

Отец ответил на это так:
– Я хочу, чтобы этот Фёдор прожил свою жизнь за двоих Фёдоров.

Так, собственно, и получилось.

Колодец без воды

Родился Фёдор 8 декабря 1950 года в поселке №34 Карлага.

Вокруг на сотни километров расстилалась только степь и посреди нее – три тысячи человек, которым надо было оказаться сильнее, чем эта степь и этот мрак…

Учеба в школе давалась легко, а как только Теодор получил аттестат, сам стал педагогом. Некому было в соседней школе преподавать немецкий язык, да и найти преподавателя было негде. Вот из нескольких выпускников немецкого происхождения его и выбрали на должность учителя, и зарплату стали платить, и ровесники за школьными партами называли его не иначе, как Фёдор Александрович, как и положено называть учителя.

Фёдору Александровичу педагогическая деятельность понравилась, может быть, еще и поэтому, что других вариантов у него не было. В 1968 году он поступает в Целиноградский педагогический институт на физический факультет. А на третьем курсе параллельно поступил и на философское отделение, так как давно перечитал всего Канта и жадно интересовался философией.

В1972 голу Фёдор Алексеевич получил сразу два диплома с отличием: учителя физики и философа и стал работать учителем физики.

…А потом пришел девяностый год, наступления которого, сами того не осознавая, ждали его соплеменники целый век, а кто и того больше.

У предков фон Габенштейн был в Пруссии свой замок. Всю жизнь Теодору снился один и тот же странный сон, будто он дерется на шпагах в какой-то старинной крепости. И он… нашел эту крепость, вернее, ее развалины. Здесь испокон века, вплоть до Тридцатилетней войны, жили его предки.

….Когда Теодор с женой поднимались в гору к тем развалинам, что остались от их родового гнезда, местные жители, чешские крестьяне (это теперь Чехия) удивленно спрашивали по дороге: «Куда идете-то, там нет никого?» Тогда Фёдор, но теперь уже Теодор, а еще точнее доктор Теодор Габенштейн, показывал им свой паспорт и в шутку говорил:
- Домой иду!
- Ну, наконец-то, – шутили в ответ люди, а то и колодец совсем уж высох.

И правда, высох. Доктор Габенштейн долго смотрел в пустой бездонный колодец, из которого его предки черпали воду . Вода ушла, потому что ушли фон Габенштейны. И в поселок 34 Карлага, и много ещё куда…

Круги своя

Тогда в 90-ом, во время унизительного оформления визы на выезд в Германию, у Фёдора были конфискованы с мотивировкой «не положено вывозить за рубеж» оба его диплома с отличием. Это было единственное, что было ему жалко и что было по-настоящему ценно. Если честно, то немножечко жалко было и всего остального, нажитого с таким трудом, или просто дорогого сердцу...

Собраться им было, что подпоясаться. Потому что разрешалось вывезти 100 марок на человека, а женщинам старше восемнадцати лет – одно кольцо, одну брошку и одни серьги. «Сокровища» нужно было предъявить на раскрытой ладони.

– Это было такое унижение, мы чувствовали себя выходящими с территории лагеря при досмотре всё тем же лагерным начальством. Не забуду тон, которым с нами разговаривали, так, будто мы – зэки, а они – надзиратели.

Но, с другой стороны, эти последние шаги по земле, на которой прошла их первая жизнь, были прививкой от возможной ностальгии.

С первой минуты в Германии, еще в аэропорту, он ощутил это пьянящее душу чувство: вот мы и дома! Сначала даже обуревал настоящий восторг – люди вокруг говорят на том же языке, что и их родители.

Курсы немецкого ему были неинтересны, всё равно как десятиклассника посадить в начальные классы. И Габенштейн добился курсов в Гёте-институте в Мюнхене.

Как там говорила героиня фильма «Москва слезам не верит»: «В сорок лет жизнь только начинается!» Именно! И Теодор поступает в Аугсбургский университет на математический факультет, прекрасно сознавая, что времени в его распоряжении не так много, как у его однокурсников, пришедших со школьной скамьи. Надо было спешить.

За три семестра Габенштейн сдал все экзамены одновременно с первыми государственными экзаменами. Причем на полгода раньше отведенных ему двух лет, за что был освобожден от необходимости возмещать через пять лет после окончания университета половину учебного пособия. Почти неслыханный случай!

За эти годы, за подаренную судьбой вторую жизнь, Фёдор-Теодор Габенштейн получил в паспорте приставку «доктор», защитив диссертацию по совершенствованию системы школьного образования. Диссертацию защищал от Брюссельского университета, так как тема диссертации наиболее соответствовала научным разработкам именно этого университета. В комиссии, состоящей из десяти профессоров и трех академиков, не было ни одного «черного шара».

Идеями доктора Габенштейна, изложенными в его диссертации, заинтересовался министр культуры и просвещения Баварии г-н Шнайдер и при личной встрече многое взял себе на заметку.

Вот уже несколько лет доктор Габенштейн преподает математику и физику в одной из ведущих гимназий Аугсбурга и Швабии.

Здесь, в Германии, у Габенштейнов родилась еще одна дочь, «совсем уже местная немка», сейчас она учится в 11-ом классе гимназии, две старшие дочери уже закончили университеты и работают учителями. Традиция, куда денешься!

И ещё одно. Не так давно Теодор Габенштейн написал в немецкий государственный архив письмо с просьбой подтвердить правильность написания своей фамилии по прадеду Людвигу «фон Габенштейн». «Есть такие буквы в этом слове»!

Некоторые факты Ещё совсем недавно в России проживало около двух миллионов немцев. Немцами по происхождению были писатель и просветитель Денис Фонвизин, поэт Афанасий Фет, живописец Карл Брюллов, мореплаватель Иван Крузенштерн, адмирал Фаддей Беллинсгаузен, мореплаватель и географ Фёдор Литке, поэт Антон Дельвиг, физик и электротехник Борис Якоби, скульптор Пётр Клодт, лейтенант Черноморского флота в отставке, руководитель восстания на крейсере «Очаков» в 1905 г. Пётр Шмидт, ученый, один из основателей и главный редактор Большой Советской Энциклопедии Отто Шмидт, всемирно известные ученые: академики Борис Раушенбах и Владимир Энгельгардт, один из пионеров космонавтики Владимир Цандер, выдающиеся пианисты Святослав Рихтер и Рудольф Керер , композитор Шнитке и многие другие. Первые немцы появились в России ещё в Х веке, а уже в следующем столетии здесь начали строиться немецкие церкви. В XII-XIII веках немцы поселились даже в Москве; в 1643 году там проживало уже 400 семей. Очень много немцев прибыло в Россию при Петре Первом. Большинство же немцев переселились в Россию во времена царствования императрицы Екатерины II. Уже через несколько месяцев после вступления на престол, осенью 1762 года, Екатерина II указывала Сенату: «Так как в России много непоселенных мест, а многие иностранные просят позволения поселиться, …принимать их в Россию без дальнего доклада…»