Хождение по школам, или почему русскоязычные родители недовольны немецкими школами

Школа для родителей

Дарья Болль-Палиевская (Дюссельдорф )

"Мой шел на гимназию, а тут учительница сказала, что он всё-таки из-за поведения не готов. Что теперь делать, не знаю, с ней же не поговоришь по-человечески!"

"Да в приличную гимназию русским вообще не попасть! Дочка моих друзей хорошо училась, а учителя дали родителям понять, что девочке в этой школе не место, пришлось переводить в реальную школу!"

Такой обмен мнениями русских мам, свидетельницей которого я недавно стала, довольно типичен. То, что немецкие школы далеко не лучшие в Европе - это неоспоримый факт, подтвержденный результатами международного исследования PISA, проведенного Международной организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в 2000 году. Однако и России похвастаться нечем, почти по всем показателям она отстает от Германии. Так, по математике немецкие школьники заняли 21 место из 32, а российские - 23. А по навыкам работы с письменным текстом - умению его анализировать, выделить главные мысли и использовать полученную информацию в дальнейшей работе - 15-летние россияне вообще оказались на одном из последних мест среди сверстников. О том, что состояние современной российской школы оставляет желать лучшего, свидетельствует и нашумевший сериал "Школа". И тем не менее, многие из нас уверены в том, что "наши школы лучше".
В чем же причина негативных представлений о немецкой школе? Наверное, среди прочего в том, что она системно отличается от того, что знакомо родителям, учившимся еще в советской или постсоветской школе. Первое бросающееся в глаза отличие: школы в Германии подчиняются земельным правительствам, поэтому их программы, правила и даже длительность обучения очень разнятся. Школы в одном городе могут иметь разные требования и программы, и даже в параллельных классах одной начальной школы практикуются отличающиеся друг от друга методы обучения...

Так, например, учительница в 4Б классе требует точного соблюдения полей в тетрадях и задает домашнее задание на выходные, а ребята в 4А классе в два раза чаще ездят на экскурсии, и их учительница преподает немецкий язык и Sachkunde (что-то типа уроков труда) как один урок. Второе существенное отличие - в двухступенчатой системе школьного образования. Уже после четвертого класса проводится, так сказать "рассортировка" школьников по трем разным типам средних школ, между которыми существуют существенные различия. Об этих различиях можно прочитать в многочисленных информационных брошюрах, где министерства образования земель пытаются довести суть этих различий до родителей из среды мигрантов. Настоящие же трудности заключаются как раз в другом - в кардинальном отличии самого процесса обучения и его задач в Германии и в принципах построения взаимоотношений между школой, учащимися и их родителями.

"Наш сын, как нам казалось, прекрасно учился. Каково же было наше удивление, когда за первое полугодие второго класса у него стояли одни тройки и в лучшем случае - четверки (система оценок русская - прим. автора). В разговоре учительница сказала нам, что он недостаточно активен. А ведь диктанты и контрольные он писал хорошо. Не понимаю, что им еще надо!" - возмущается одна моя знакомая. Действительно, именно активная работа на уроке - половина успеха ребенка. Тут важен не столько результат, сколько сам процесс. То есть практически не имеет значения, отвечает ли поднявший руку ребенок правильно или нет, главное, что он ее поднял, продемонстрировал свою заинтересованность. "Что же делать застенчивым детям? Значит, в так называемых устных предметах, таких как религия или природоведение, или даже английский, они обречены быть троечниками?" - спросила я как-то классную руководительницу нашего сына. "В общем-то, да", - вынуждена была признаться она. Так, ваша занимающаяся на скрипке дочка может получить в школе по музыке тройку, потому что не поет громко вместе со всеми.

Особенно тяжело приходится детям, уже имевшим опыт российской школы. Там можно получить оценку за устный ответ, в Германии же оцениваются только письменные работы. Вот и сидят наши девочки и мальчики на уроках молча, хотя, может быть, и знают больше остальных, потому что не видят смысла "высовываться". Между тем, у немецких учителей возникает совершенно искаженное представление о таких учениках. В их глазах пассивность означает незнание, неумение, нежелание.

Однако тут надо сделать оговорку. Учителя в Германии, разумеется, сами прекрасно знают о несовершенстве существующей системы оценок. "Мы хотели отдать дочь в католическую гимназию, а у нее как раз по религии тройка, думали , что у нас нет шансов. На собеседовании директор нас успокоил, мол, ничего страшного. Это устный предмет, и если ребенку на уроке скучно, он не проявляет инициативу, тройка ему гарантирована, но это совсем не говорит о том, что он незнаком с предметом",- делится со мной своим опытом немецкая приятельница. Дело в том, что в немецкой педагогике делается упор на развитии самостоятельности ребенка, но несколько в другом смысле, чем представляем самостоятельность мы. Для нас самостоятельный ребенок должен обладать какими-то навыками, уметь что-то делать сам. Для немцев же важно научить ребенка самостоятельно принимать решения. То есть для нас тот малыш самостоятелен, кто умеет в пять лет завязывать шнурки, а для немцев самостоятельным является тот первоклассник, который самостоятельно собирает ранец, то есть думает сам, что ему надо взять в школу. В России мы ориентируемся на результат, в Германии важен сам процесс. Этот момент очень важен, чтобы разобраться во взаимном непонимании между русскоязычными родителями и немецкими учителями.

Мальчик Боря еще до поступления в школу умел читать и считал до ста. Но вместо комплиментов и восхищения со стороны учительницы родители получили от нее, что называется, нагоняй: "Зачем Вы так нажимали на ребенка? Зачем загрузили его этими знаниями?" Оскорбленные в своих лучших побуждениях родители настаивали на переводе своего вундеркинда во второй класс. Но и тут их ждало разочарование. Директор школы задавала "странные", с их точки зрения, вопросы: "Меня не интересует, умеет ли Борис считать до ста или до ста пятидесяти. Насколько он в состоянии справиться с неудачами и поражениями? Сможет ли войти в коллектив, где все старше него? Готов ли выдержать новые нагрузки? В состоянии ли позитивно реагировать на критику в свой адрес? Теперь он не будет лучшим из лучших, а скорее всего будет где-то в середине. Готов ли он к этому? В состоянии ли он самостоятельно делать домашнее задание?" Словом, тут речь шла о так называемой "социальной компетентности" - понятии, которое до недавнего времени вообще отсутствовало в русском школьно-педагогическом лексиконе.

Для родителей, ориентированных на результат, настоящей трагедией является, если их ребенка не рекомендовали в гимназию. Часто приходится слышать: всё дело в том, что мы из России. Однако такое объяснение проблемы заводит ее в тупик и создает мифы о предвзятых немецких учителях.

Да, учителя начальных классов не ходят с визитами по домам к своим ученикам и, если нет крайней необходимости, редко ищут контакт с родителями. Некоторые даже не дают номер своего домашнего телефона, ограничившись адресом электронной почты. Но это вовсе не означает, что "до них не достучаться". Заинтересованные родители сами инициируют разговор с преподавателем, в котором им, кстати, никогда не откажут. У вас нет Интернета? Тогда напишите записку, что ощущаете необходимость в разговоре, и положите ее в тетрадь для домашнего задания вашего ребенка или в папку для почты (Postmappe). Как говорится, если гора не идет к Магомету... Или предложите себя в сопровождающие во время классной экскурсии. Это тоже прекрасная возможность побеседовать с учительницей, а заодно понаблюдать за своим отпрыском среди других детей. Ведь ребенок дома и ребенок в школе - это зачастую два разных человечка. Таким образом вы избежите неприятных сюрпризов при получении годового аттестата, в котором кроме школьных предметов оценивается "социальное поведение", "прилежание" или "трудоспособность".

Мы привыкли, что в России учителя и родители как бы заодно работают "против ребенка". По любому поводу они грозят школьнику друг другом: "Вызову родителей в школу!" или "Сообщу о твоем поведении в школу!" В Германии же в центре процесса обучения стоит ученик, а не учитель. Кстати, судьбу вундеркинда Бори в итоге решить должен был он сам. После того, как педагогический совет, проведя пробное двухнедельное обучение, дал согласие на перевод его во второй класс, учительница спросила мнение Бориса: "Ты сам хочешь посещать второй класс или нет?"

Немецкие родители как бы находятся на стороне ребенка и, если их что-то не устраивает, могут вместе с ним излагать свои претензии к преподавателю. Помню, как на первом родительском собрании первого класса учительница буквально оправдывалась перед родителями, что вынуждена вводить дисциплинарные меры: "Класс такой живой". В переводе на русский язык это значило, что дети не умеют себя вести. Но классная руководительница не хотела идти на конфликт с родителями, поэтому и говорила так дипломатично. В одной находящейся в фешенебельном районе дюссельдорфской гимназии к классному руководителю приходят по любой мелочи не родители, а их адвокаты. Поэтому, на самом деле, русские родители - настоящий подарок для немецких учителей именно потому, что они готовы выполнять школьные требования. Но если между ними нет диалога, то по обеим сторонам возникают ложные представления.

Уже много лет немецкую школу не в состоянии реформировать ни правые, ни левые, ни коалиционные правительства. Тем более не сможем изменить ее и мы. Но, как говорят американцы: "Если вас не устраивает ситуация, измените ситуацию. Если вы не можете изменить ситуацию, то измените свое отношение к ней".