О штандартенфюрере СС, ставшем дважды лауреатом Сталинской премии

Юрий Переверзев (Аугсбург)

Удивительно, как мало мы знаем о нашем советском прошлом! Вот простой пример: знаем ли мы об огромной роли, которую сыграли в создании советской атомной бомбы немецкие ученые и инженеры? Что мы слышали о талантливом физике и экспериментаторе бароне Манфреде фон Арденне, штандартенфюрере СС, кавалере Рыцарского креста с дубовыми листьями, а также дважды лауреате Сталинской премии?

А ведь именно он стоял во главе большого коллектива немецких и советских физиков, радиоинженеров и даже стеклодувов, создавших технологию производства урана 235, «начинки» первой советской атомной бомбы.

Как известно, бомбардировка Хиросимы и Нагасаки американскими самолетами, сбросившими 6 и 9 августа 1945 г. атомные бомбы, произошла сразу же после окончания Потсдамской конференции руководителей СССР, США и Великобритании. На конференции при принятии решений о новом политическом и территориальном устройстве Германии, об ее демилитаризации, о выплачиваемых Германией репарациях и о судьбе немецких военных преступников Сталин вел себя жестко и неуступчиво. Такое поведение руководителя СССР, как объясняют некоторые историки, явилось одной из причин принятия американцами решения о немедленной бомбардировке японских городов. И она была осуществлена, несмотря на обращения ряда видных разработчиков американской атомной бомбы к правительству США, возражавших против ее использования для ударов по густонаселенным районам Японии. Государственный секретарь Бирнс объяснял, что бомбу следует применить, чтобы «сделать Россию более сговорчивой в Европе».

К сообщению об американской атомной бомбардировке Сталин отнесся невозмутимо, что казалось тем более странным: как раз 9-го августа, в день бомбардировки Нагасаки, советские войска начали военные действия против Японии. Начало военных действий против Японии было осуществлено в соответствии с решениями Ялтинской конференции (4-11 февраля 1945 г.), предусматривавшими, что «через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз вступит в войну против Японии».

Причина спокойствия Сталина была, по-видимому, в его уверенности в том, что в СССР вскоре появится своя атомная бомба. Ведь к этому времени в Советский Союз уже были доставлены 15 тонн металлического урана, очищенного до требуемого уровня, необходимая аппаратура, урановые центрифуги и ценнейшая техническая документация. Но главное заключалось в том, что в СССР уже находились и приступали к  работе высококвалифицированные немецкие физики-атомщики во главе с бароном Манфредом фон Арденне.

Во время войны частная лаборатория фон Арденне, располагавшаяся под Берлином (Берлин-Лихтерфельде-Ост), в период 1938-45 гг. щедро финансировалась Министерством почт в рамках немецкого «Уран-проекта» (Kernwaffenprojekt). Именно в ней Манфред фон Арденне, талантливый физик, один из пионеров телевидения, создатель электронного микроскопа и других современных приборов, разработал метод газодиффузионного разделения в центрифугах изотопов урана и выделения изотопов урана 235, необходимого для атомной бомбы. Естественно, что эта лаборатория охранялась войсками СС. И тем не менее, в последние дни войны практически всё руководство лаборатории во главе с фон Арденне вступило в переговоры с руководителем специального подразделения НКВД, генералом армии Иваном Серовым, и добровольно сдалось советским войскам.

Об этом секретном подразделении НКВД и сегодня известно немного. Известно, например, что, кроме энкавэдистов, в нем служили будущие академики, выдающиеся советские ученые Арцимович, Кокоин и Харитон. Об успехах этого подразделения свидетельствует и тот факт, что сразу же после войны в Советском Союзе, кроме специалистов атомщиков, оказались немецкие ракетчики и авиастроители, а также ученые и инженеры ряда других направлений. Некоторые источники утверждают, что их общее количество доходило до 7 000(!) человек.

Итак, вместе с фон Арденне в Москву были привезены свыше двухсот его коллег - виднейших немецких физиков (около половины из них составляли доктора наук), радиоинженеров и мастеров. Кроме оборудования лаборатории Арденне, в Москву доставили позднее оборудование берлинского Кайзеровского института и других немецких научных организаций, документацию и реактивы, запасы пленки и бумаги для самописцев, фоторегистраторов, проволочные магнитофоны для телеметрии, оптику, мощные электромагниты и даже немецкие трансформаторы. Немцы также привезли в Москву отработанные схемы промышленного атомного реактора и реактора-размножителя. Заметим, что в те годы в СССР всего этого просто не существовало. Поэтому был перевезен демонтированный под Веной радиоламповый завод, вольфрамовые вакуумные печи которого сыграли большую роль в реализации советского атомного проекта, так как позволяли получать глубокий вакуум.

Некоторые авторы утверждают, что немцы настолько далеко продвинулись в атомной области, что даже создали атомные мини-бомбы: на острове Рюген была взорвана первая испытательная мини-бомба, а в Померании – вторая, ее мощность - около 5 килотонн. Впрочем, существует и другое, вполне обоснованное мнение: немцы так и не успели создать свою атомную бомбу, хотя и были к этому очень близки.

Но вернемся в весеннюю Москву 1945-го. Здесь, на Октябрьском поле, был построен специальный объект строгого режима, официально называемый НИИ Главмосстроя №9. Манфред фон Арденне с женой некоторое время жили на территории этого объекта в двухэтажном комфортабельном особняке, жена музицировала на привезенном с собой рояле. Говорят даже (хотя автор в это мало верит), что барон якобы в минуты отдыха любовался своими картинами, тоже привезенными из Германии. Не были обижены и немецкие сотрудники фон Арденне: они приехали со своими женами и детьми и привезли с собой в далекую Россию любимую мебель, книги, картины и даже посуду.

Многие наши читатели хорошо помнят те голодные годы, мизерные нормы продуктов, которые удавалось отоварить по карточкам. Так вот немецкие специалисты были обеспечены хорошими зарплатами и полноценным питанием. Ежемесячно они получали до полукилограмма кофе в зернах, что тогда было невиданной роскошью!

Были ли они пленными или работали на СССР вполне добровольно? Академик А.П.Александров, сам активный участник советского атомного проекта, как-то заметил, что, конечно, немецкие специалисты были пленными, но, скорее, пленными были мы, а они были свободными.

Работы по атомному проекту с участием немецких специалистов велись и на других строго засекреченных объектах. На одном из них – объекте «Челябинск-40» - в промышленном реакторе был получен оружейный плутоний для первой советской атомной бомбы. За это достижение после успешного испытания бомбы выдающийся немецкий ученый доктор Николаус Риль получил звание Героя Социалистического труда.

Свидетели вспоминают, что немецкие специалисты работали со свойственной немцам добросовестностью и даже наравне с нашими специалистами участвовали в социалистическом соревновании(!). Правда были отдельные, очень редкие случаи саботажа, но они своевременно пресекались, а виновники саботажа исчезали в лагерях.

Коллектив фон Арденне был перебазирован из Москвы на окраину Сухуми, преобразован в Лабораторию А и размещен на территории бывшего санатория «Синоп».

Одной из важных задач, успешно решенных Лабораторией А, после того как на берегу Сухумской бухты был построен новый научный центр, была очистка урана в промышленных объемах. Поговаривают, что некоторые производственные подразделения этого центра размещались даже под морским дном Сухумской бухты. Там, под руководством барона, уже лауреата Сталинской премии (1947 г.), было создано современное оборудование для разделения изотопов урана. Этот центр впоследствии был преобразован в Сухумский физико-технический институт (СФТИ), научным руководителем которого некоторое время был Манфред фон Арденне.

В воспоминаниях некоторых участников тех событий рассказывается, что на первых этапах освоения опытного оборудования случилось несколько аварий, сопровождавшихся выбросами радиоактивных изотопов. Радиоактивные отходы собирали и ведрами выливали в ближайшую речку молодые сотрудники, вся защита их от радиации заключалась в белых хлопчатобумажных халатах. Об их дальнейшей судьбе известно мало.

Первая советская атомная бомба была успешно испытана 29 августа 1949 г. в пустынной местности под Семипалатинском. С тех пор Семипалатинский полигон стал в СССР основным полигоном для испытаний ядерного оружия.

Но вернемся к судьбе барона Манфреда фон Арденне В 1953 году он стал лауреатом еще одной Сталинской премии, а через два года получил разрешение вернуться на родину. Приблизительно в это же время покинули Советский Союз и его коллеги. Фон Арденне жил в ГДР, был директором научно-исследовательского института в Дрездене, дважды - в 1958 и 1965 гг. - был удостоен Национальной премии ГДР. В последние годы жизни он успешно занимался физическими методами борьбы с раком. Скончался Манфред фон Арденне в 1997 г. в возрасте девяноста лет.

Не отрицая роли советской внешней разведки в добывании секретных материалов, связанных американской атомной бомбой (в основном – с ее конструкцией), и роли советских ученых в создании отечественной бомбы, надо отдать должное выдающемуся вкладу в ее создание немецких ученых, в первую очередь - барону фон Арденне, без которых создание атомной промышленности в СССР растянулось бы на долгие годы.

Поэтому, когда мы рассказываем читателям о традиционных связях России и Германии, о российско-немецком культурном и научно-техническом сотрудничестве, не забудем и о вкладе, который внесли (добровольно или не очень) немцы в советские достижения в ракетной области, в создание атомного оружия, в современное ракето- и авиастроение, а может быть, и в другие области науки и техники.