Женщины Анастасии Вертинской

Личности в искусстве

Анатолий Сигалов (Ульм)

Как-то вдруг легко и неожиданно начав кинокарьеру, сыграв в начале шестидесятых свои первые романтические роли Ассоль в «Алых парусах», а затем Гуттиэре в «Человек-амфибии», она мгновенно стала сияющей советской кинозвездой с совершенно «антисоветской» внешностью и, разумеется, предметом всеобщего обожания – Анастасией Вертинской.

 Меж тем юная Настя в то время была даже не актрисой, а просто необыкновенно красивой дочерью великого артиста, певца и поэта Александра Вертинского, вернувшегося в Союз и принятого высшей театральной богемой. Таковой и видели Настю режиссеры, пригласив сниматься в кино – «дочкой Вертинского», совершенно не замечая ее актерских способностей. И слава, обрушившаяся на девушку, и подиумы международных кинофестивалей не могли компенсировать ее неудовлетворенность, потому что, имея сильный характер, Настя уверенно определила уже свой путь в искусстве... Спустя годы, сыграв Офелию в знаменитом «Гамлете» Григория Козинцева, где она увидела гениальную игру Смоктуновского и других великих актеров, Вертинская осознала по-настоящему, что путь этот будет трудным и тернистым, но что это – ее путь.

 Вообще работа с Козинцевым стала для нее хорошей школой. Мэтр был жесток: выбрав Вертинскую на роль Офелии, очарованный ее тонкой женственностью и «воздушной» пластикой, он не сомневался, что актриса создаст прекрасную визуальную ткань образа девушки эпохи Возрождения и не ошибся, однако вскоре был встревожен – ее игра была почти лишена духовного содержания. Козинцев потрясал над ней кулаками, пересказывал Шекспира, объяснял, что только через страдания можно добиться высокой эмоциональной интенсивности – через страдания! И заставлял актрису вспоминать свои... К слову сказать, у юной Вертинской уже был серьезный личный опыт горя: потеря отца, которого она боготворила.

 Роли Офелии, тем не менее, а затем Лизы Болконской в «Войне и мире» явились прорывом Вертинской в большое искусство и стали определяющими в ее судьбе – в кинозвезде прорастала актриса. Теперь ее первые лирические героини Ассоль и Гуттиэре были ей просто смешны, как смешны нам фотографии детства. Теперь – что в театре, что в кино – она создавала образы женщин в основном из классического репертуара и стала, по выражению какого-то критика, «самой литературной нашей звездой». Нельзя сказать, что путь актрисы был усыпан розами, особенно в театре, но предложения сыпались на нее, как из рога изобилия. Можно пересмотреть того же «Гамлета» или «Анну Каренину», где она прекрасно сыграла роль Кити Щербацкой, «Войну и мир» или «Кражу» со Смоктуновским, комедию Георгия Данелия «Не горюй!» или великолепную, ее любимую «Безымянную звезду», или же ее блистательные работы в театральных спектаклях «Современника» и МХАТа – «Двенадцатая ночь», «Тартюф», «Вишневый сад» или «Дядя Ваня», чтобы убедиться в разносторонности актерского таланта Анастасии Вертинской.

 Она умела выбирать. И здесь полностью проявился ее художественный вкус и сильный характер. Она решительно отказывалась даже за большие гонорары от ролей, которые были ей неинтересны, и не потому, что не смогла бы их сыграть, а потому, что не видела в них себя, не понимала их смысла. Это были обычно советские фильмы-штампы.

 «Ну, не могу я играть сталеваршу или комсорга цеха с аккуратно вымазанной щекой, в которую влюбляется какой-нибудь хулиган, перековывается и становится правильным комсомольцем!», – дружелюбно, но твердо объявляла Вертинская. И не играла, надолго уходя с экрана. Это время она называла «перерывами». В постперестроечное время, когда российское кино превратилось в сплошную «чернуху», Вертинская объявила большой «перерыв» под названием «Я не хочу играть маму киллера!» и уехала за границу преподавать русское сценическое искусство сначала в Оксфорде, а затем в Париже, в школе «Комеди Франсэз», где уже работали ее друзья Андрей Смирнов, Саша Адабашьян и Александр Калягин. Были ли эти годы счастливыми или просто успешными для нее – это уже другая история, однако связь с театрами Москвы и съемочными площадками она не прерывала.

 В конце восьмидесятых – начале девяностых состоялось заметное оживление в творческой жизни знаменитой актрисы. Анастасия Вертинская блестяще сыграла в фильмах «Житие Дон Кихота и Санчо» и «Новые приключения янки при дворе короля Артура» неожиданно отрицательные роли, а потом, на контрасте – «придурковатую мамашу» в картине «В городе Сочи темные ночи» (1989). Затем актриса обратилась к режиссуре и по своей пьесе «Мираж, или Дорога русского Пьеро», написанной по воспоминаниям отца, поставила спектакль, в котором сама сыграла роль Александра Вертинского. Когда у нее появилась возможность поработать на ТВ, Вертинская создала цикл интересных авторских программ «Другие берега», в которых рассказывала о необычных творческих личностях, и с такими же встречалась. В 1994 году в фильме Юрия Кары «Мастер и Маргарита» по роману М. Булгакова Вертинская сыграла Маргариту – роль, которая отняла у нее много нервных и творческих сил, но принесла удовлетворение. Быть может, потому, что образ этой женщины был очень близок самой актрисе. В двухтысячные годы Вертинская совсем ушла из кино, а на сцене, по возвращении из-за границы, была отмечена лишь однажды в спектакле «Имаго» по мотивам пьесы «Пигмалион» Бернарда Шоу, в котором снова шокировала публику необычной трактовкой своей роли...

За свою долгую творческую карьеру на сцене и экране Вертинская «прожила» множество необыкновенных женских жизней. Благодаря своим природным данным, но больше – своему интеллекту, упорству и опыту, она получила признание как одна из самых серьезных драматических актрис, сумевшая полностью раскрыть все грани своего таланта. Весьма вероятно, что это так и есть. Недавно, посмотрев «Мастер и Маргарита» (фильм вышел только в 2011 году) и несколько отрывков из других фильмов и телепостановок, я воочию убедился, как далеко унесли Вертинскую «алые паруса» ее творческой юности от грациозной, но одномерной Ассоль к потрясающей выразительности последних ее работ, требующих подлинного актерского мастерства. Итак, перед нами целая галерея прекрасных женских образов, созданных Анастасией Вертинской за тридцать лет активного театрального творчества. Браво, Актриса!

 Однако портрет Вертинской был бы неполным, если не упомянуть о нескольких ролях, сыгранных ею в личной жизни. Жизни, может быть, не сложившейся, но яркой и драматичной, о которой она не жалеет.

В шестидесятые годы Настя, кинозвезда и студентка Щукинского театрального училища, познакомилась с однокурсником Никитой Михалковым, «Никитоном» – простым сыном главного поэта страны. Между ними вспыхнул роман, а затем «безумно влюбленные» поженились и у них появился сын Степан, который сейчас – «главный мужчина ее жизни».  С первой ролью жены и матери Настя справлялась успешно, но недолго. Двум сильным творческим личностям, стремящимся каждый к своей вершине, мешала семья, и спустя три года они развелись, сохранив, впрочем, дружбу и по сей день.

 Роль супруги знаменитого певца, композитора, поэта Александра Градского, очарованная его необычным голосом, Вертинская сыграла почти театрально, в стиле «хиппи», но жизнь их с ключевым диалогом: «Ты всегда теперь будешь Анастасией Градской! – Но ты никогда не будешь Александром Вертинским...», тоже продержалась недолго, около трех лет. Затем каждый пошел своим творческим и жизненным путем. В то время она перешла в театр «Современник» к Олегу Ефремову, а через несколько лет вслед за ним ушла во МХАТ. Эта была история большой любви, в которой Вертинская очень честно сыграла драматическую роль любимой женщины Олега Ефремова, и длилась эта история почти двадцать лет. «Он не был веселым и сильным мужчиной, но всегда внимательным и нежным…– вспоминала Вертинская. – Я обожала его. Он дал мне жизнь как актрисе. Но, к сожалению, он слишком много пил». И она все-таки ушла от него и навсегда покончила с играми в супружество.

 Тем не менее семейная жизнь Анастасии Александровны сложилась, по ее мнению, прекрасно. Сейчас она живет в окружении преданных, любимых и любящих ее людей – это семья сына, где трое внуков боготворят свою бабушку «Нану». К тому же сейчас она вплотную занимается творческим наследием отца, великого русского шансонье Александра Вертинского. Это и есть сегодняшняя личная жизнь знаменитой актрисы.

У Анастасии Вертинской и по сей день репутация одной из красивейших актрис советского кино. «Это инопланетянка, – говорили о ней режиссеры, – ощущение, что она соткана из какого-то абсолютно другого материала. Она самая загадочная советская актриса, она само совершенство…»

Такой она и осталась – непревзойденный символ романтической женственности на сцене и киноэкране.