Фейк-терроризм беженцев в Германии

Известный интернет-ресурс bento.de («молодой побег» от SPIEGEL-ONLINE) обнародовал инсайдерскую информацию из органов юстиции Баден-Вюртемберга.

В прошлом году правоохранители этой земли имели большую головную боль с проблемой терроризма. Расследовались порядка 600 дел против примерно 700 персон, подозреваемых в участии в террористических исламистских организациях, их финансировании и планировании актов насилия.

Мало полиции реальных угроз, так неожиданно вошел в моду фейк-терроризм! Что такое? Откуда взялось? Зачем?

Беженцы, которым не очень-то светит получение заветного статуса, в больших количествах потянулись в полицию с сообщением о явке с повинной: мол, у себя на родине мы состояли в террористических организациях. Афганцы и пакистанцы объявляют себя членами Талибана, сомалийцы состояли якобы, в Shabaab-Miliz, сирийцы и иракцы – в ИГИЛ.

Никто из них не заявляет, что мол, я готовил какие-то пакости здесь, в Германии – ни-ни! А вот в своих странах мы были грозными исламистами, в чем сейчас искреннейшим образом раскаиваемся. Но если нас отправят обратно, сами понимаете ...

И правоохранители принимают такие заявления к рассмотрению. Как вы думаете, какой срок назначен для рассмотрения подобных дел? – Целый год. А каковы шансы их полностью расследовать? – Что-то около нуля.

В Германии за весь прошлый год генеральная прокуратура зарегистрировала 41 случай явки с повинной лиц, совершивших реальные преступления, а с начала 2018 года – 14 случаев. «По мелочам», при которых повинную голову меч не сечет, в 2017 году явились правоохранителям около 300 человек и уже 157 человек за первый квартал нынешнего года. Тяга к раскаянию бурно растет! Но только по мелочам …

С момента начала повального признания беженцев в полутерроризме (там мы были бандитами, а здесь стали на путь исправления) прошел год – тот самый год, который отводится на рассмотрение такого рода дел.

В прокуратуре Штутгарта подошел срок вынесения решения по 55 подобным делам. Разобраться удалось только в четырех случаях. И все четыре – самооговор.

Средств, между тем, на эти упражнения расходуется немало. Каждый случай рассматривается в индивидуальном порядке. Каждый раз нужны услуги переводчика. И, естественно, каждый раз – помощь коллег из родных стран беженцев. Стоит ли говорить, каковы шансы получить хоть какую-нибудь информацию (не будем говорить о несомненно достоверной) из этих стран?

А сам «раскаивающийся» этот год проводит отнюдь не в камере следственного изолятора – туда и далеко не всякого реального преступника спешат упаковать. Он живет в нормальных условиях, получает вполне достойные средства существования и имеет много времени и возможностей для получения консультаций: что бы еще такое предпринять?

А что происходит, когда заявителя уличают в «фейке»? Органы юстиции отвечают: у нас – дилемма. Перевожу на нормальный язык – ничего не происходит. Ведь следователи могут себе позволить только такую формулировку: сведения не подтвердились, а чтобы доказать самооговор, нужен не один год. И не один десяток тысяч евро.

Надо полагать, количество заявителей, нащупавших слабину в бюрократической машине страны, будет возрастать. Что-что, а коллективный разум людей, ищущих пути обхода закона, всегда был на высоте.

Попутно хочу рассказать еще об одном любопытном явлении из жизни беженцев. WeltamSonntag поделился информацией (резонно, пожалуй, назвать это «утечкой» в силу ее анонимности) агентств по труду.

Так вот, довольно много беженцев, получив крышу над головой и обустроившись, потянулись в отпуска. Куда? На родину. Туда, откуда они, если верить их заявлениям, чудом унесли ноги.

Действительно, все получатели Hartz IV имеют право 21 день в году отсутствовать по месту прописки. Они обязаны регистрировать эти отлучки в JobAgentur, но не обязаны указывать место проведения этих трех недель, почему-то называемых отпуском. Для работников агентств по труду не проблема выяснить, куда ездил их подопечный, но передавать кому-либо такую информацию они не вправе в силу закона о защите личных данных. WeltamSonntagузнал о паломничестве беженцев именно в родимые места по случаю от берлинских служащих JobAgentur.

Конечно же, речь не идет о большинстве. Кроме того, бывают отдельные случаи, когда человек готов идти на любой риск. Но здесь мы имеем дело не с отдельными случаями, а с тенденцией, так что стоит задуматься, а все ли эти бедолаги бежали из действительно опасных мест?

Правоохранителям и в этом случае не позавидуешь. Если действовать в рамках нынешнего законодательства, то результат будет аналогичен описанному выше. Но ведь у нас новый бундестаг и новые министры, и внутренних дел, и юстиции, и труда!

Мы привели здесь примеры из Штутгарта и Берлина. Но я думаю, не будет большой ошибки, если эти примеры распространить на всю Германию – пропорционально числу принятых беженцев.

Законодатели и исполнители, ваш выход.

Александр Кротов (Эссен)

Читайте также:

1. Беженцы в Германии и криминал. Журнал «Партнёр», № 3 / 2016. Автор С. Дебрер
2. Что дадут беженцы Германии? Журнал «Партнёр», № 2 / 2016. Автор Г. Калихман
3. Беженцы, учащиеся курсов немецкого языка. Журнал «Партнёр», № 3 / 2016. Автор А. Бройдо