День памяти

Михаил Рушанов (Франкфурт-на-Майне)

28 августа исполняется 65 лет со дня обнародования преступного Указа Верховного Совета СССР от 28.08.1941 о поголовном выселении российских немцев из мест проживания в отдаленные районы страны, положившего начало еще одной трагедии в нескончаемом ряду трагедий Второй мировой войны. Реально депортировать немцев начали с первых чисел июля 1941 года, еще до появления упомянутого указа. Сегодня живы еще те, кто детьми пережил сборы в течение двух часов под надзором солдат НКВД с винтовками наизготовку и разрывающимися от лая собаками, многомесячную дорогу на Восток в длинных эшелонах, часто простаивающих на запасных путях, чтобы дать дорогу на Запад воинским составам. Длинный, замирающий на высокой ноте гудок паровоза, казалось, стал похоронной музыкой по целому большому народу, веками живущему на земле российской – российским немцам.

В суматохе чудовищной войны депортируемых российских немцев зачастую забывали кормить, а что еще важнее, поить, и приставленная к поезду охрана только бдительно смотрела, чтобы по дороге никто не сбежал, поэтому и не выпускала людей из поезда размяться во время длительных остановок на самых дальних запасных путях. За побег охрану накажут, а за смерть - нет, поэтому умирать можно, а выходить нельзя. Вот и выносили, а то и выкидывали их из поезда, длинные и коротенькие свертки, и наскоро зарывали где-то на неизвестных полустанках, присыпав сверху известью во избежание эпидемии.

Совсем немного осталось тех, кто был сочтен достаточно взрослым (старше 15 лет), чтобы работать на победу в Трудармии, где смерть от голода стала таким же обычным делом, как и смерть от пули на фронте. Женщины и дети должны были сами выживать в чистом поле или глухом лесу в условиях сибирской или казахстанской зимы, в деревнях с враждебно настроенным населением, где все мужчины были поголовно мобилизованы на фронт, а почтальон черным вороном ежедневно приносил в дома похоронки. К 1945 году от голода, холода, болезней, непосильного труда и наказаний умерла треть тех, кого в 1941 году вынудили покинуть родные дома и загнали в депортационные теплушки.

Крепок духом и телом оказался российско-немецкий народ, неистребимой крестьянской закваски. Выстроили бараки или землянки с печками-буржуйками, засадили огороды в непривычно бедной после щедрых украинских или волжских наделов земле, где, казалось бы, ничего путного и расти не может; сами в плуг впрягались. Прежде всего заботились о детях, об их воспитании, чтобы не выросли Иванами, родства не помнящими, первый, а зачастую и единственный кусок им отдавали. Надеялись, что после войны все поправится, а кто выжил и наравне со всеми советскими народами работал на победу, сможет вернуться домой на благодатные берега Волги и Черного моря. Не забыла власть российских немцев. «Наградой» стала комендатура, работа на шахтах и вечная ссылка для всего народа.

И здесь не пали духом. Вернувшиеся из Трудармии мужчины и женщины, после работы на шахте и в поле, своими руками выстроили дома, куда постепенно переехали из землянок и бараков; возделали поля, опять в семьях стали слышны звонкие голоса многочисленной детворы. Только жить приходилось под бдительным оком коменданта, страхом наказания за родную речь и принуждением к ассимиляции. Российские немцы оказались и первыми диссидентами, задолго до правозащитников 60-70-ых годов начавших свою борьбу за освобождение от коммунистической диктатуры. Голосовали «ногами» за право выезда в ФРГ. Некоторые из тех первых, кто сразу же после визита в Советский Союз К.Аденауэра в 1955 году стал обращаться с письмами и петициями в посольство ФРГ в Москве, навсегда исчезли в дальних лагерях за неслыханную до того попытку бегства из «царства трудящихся». Но всё равно стремились на историческую родину. Это был первый взлом «железного занавеса», - маленькое отступление режима перед народом, в конечном итоге приведшее к падению системы.

28 августа мы отдаем дань памяти поколению, на долю которого выпали эти неслыханные испытания, когда простые, зачастую не слишком образованные люди проявили силу духа и волю к выживанию в нечеловеческих условиях. Тех, кого уже нет с нами, помянем молитвой и вечерним застольем. Люди старшего поколения были верующие, да и от чарки не отказывались, им бы это понравилось. Кто сможет, придет на митинг, чтобы напомнить политикам с короткой памятью об их ответственности перед русскими немцами, даже если не они были авторами того, недоброй памяти указа. Еще живущим среди нас людям того поколения скажем спасибо за то, что выстояли, выжили и детей вырастили. Большего им и не надо, только внимание, а уж обходиться малым они сызмальства привыкли. Наградой за труд выживания станут и явственные приметы возрождения народа – российских немцев, живущих сегодня в Германии, России, Украине и Казахстане.