Творческая встреча с артистом Валентином Гафтом в Трире
Валентин Гафт: «В Германии хороший воздух, но без московского воздуха я жить не могу»
Наши интервью
Татьяна Хеккер (Саарбург)
В Трире прошел творческий вечер народного артиста России Валентина Гафта, организованный Посольством РФ в Люксембурге и посвященный 80-летию актера, любимого миллионами зрителей
Его артистическая карьера началась в 1956 году и продолжается до сих пор. Он играл в лучших театрах Москвы, снимался в знаменитых фильмах. Среди них «Гараж», «О бедном гусаре замолвите слово», «Забытая мелодия для флейты» и многие другие. Лауреат различных престижных премий. Как сказала после встречи с ним одна из зрительниц Валентина Колосовська: «Такое чувство, что он привез нам сюда кусочек родины».
НХ: Безусловно,начало всех начал – наши родители. Хотелось бы услышать о них. Ведь, насколько я понимаю, они не относились к артистическому бомонду и были далеки от театра...
ВГ: Да, вы правы. Мой отецбыл прокурором, а мать вообще никакого образования не имела. Тем не менее, она много знала, могла поддержать любой разговор. Она очень любила театр. Мои родители – оба с Украины. Мы собирались ехать к деду на Украину 21 июня 1941 года. Но билеты смогли достать только на 22 число... Конечно, мы никуда в тот день из Москвы не поехали. Отец сразу ушел на фронт добровольцем. Его письма были редкими. Но однажды с кем-то он передал для меня немецкий фонарик и свои майорские погоны. Как я гордился своим отцом! В конце 44-го его, раненного, привезли в Москву и мы с мамой навещали его в госпитале. А потом была Победа. Хочу сказать, что мои родители меня не видели с успехом. Они и не представляли, что я еще что-то могу...
Когда я попал в студию МХАТ, я своим глазам не поверил, когда на улице в парке встретил Сергея Дмитриевича Столярова (актер театра и кино, лауреат Сталинской премии первой степени, сыграл роль Ивана Мартынова в фильме «Цирк» – ред.). В черном костюме, белой рубашке. Но такой усталый и такой грустный... И я понял, что надо что-то делать. Ведь второй раз я его могу и не увидеть. Я подошел и сказал: «Дяденька, – именно так и сказал, я ведь тогда заканчивал 10-й класс, – я поступаю в школу-студию МХАТ. Не могу басню читать, не получается у меня». А он смотрит на меня, как на идиота. «Вы не помогли бы мне?». Он помолчал, а потом спросил: «Кто набирает?». Я ответил, что Василий Васильевич Топорков. И стал пристраиваться к пеньку, чтобы басню прочитать. А он говорит: «Не надо здесь. Приходите ко мне домой». (восхищенно) Это – фантастика! Мне такое говорит партнер Орловой. Он приглашает меня к себе домой! Я пришел. Он лежал на диване, одна рука под головой. И я стал читать басню «Любопытный». «Приятель, дорогой, ты где ходил? В Кунцкамере, дружок, часа там три ходил, все видел». Он мне говорит: «И что вы все барабаните? Это все не правильно». Это для меня был первый урок режиссуры. Замечательный урок! «Два человека, один из них был в Паноптикуме (музей удивительных вещей – ред.), увидел все эти чудеса. Он мало что видел в своей жизни. Он будет много говорить. А этот, который спросил, он умный, он мало говорит. И когда он задает вопрос, где ты был, а стоят они на противоположной стороне улицы, отвечающий должен крикнуть от восторга, так как есть партнер, с кем можно поделиться своей радостью. А как он должен кричать? (повышает голос) В Кунцкамере, дружок! Часа там ТРИ ходил, все ВИДЕЛ! Букашки, таракашки и слона. Какого слона? Там был он? А я его и не приметил!». Вот он меня и научил. Когда я крикнул: «В КУНЦКАМЕРЕ» – это произвело впечатление на комиссию. Меня, собственно, за это и приняли.
Я заканчивал студию неважно. Меня никуда не брали. А тут меня пригласили на съемки картины «Русский сувенир», где играла Орлова. Я там пел голосом Трошина: «Прекрасная Сибирь». После этого фильма ко мне подошел Эраст Гарин: «Молодой человек, вы не сыграете у меня ученого в «Тени» Шварца? У меня артист запил. Замените его?». Я ответил, что конечно, запросто! И Гарин пригласил меня домой. Я к Гарину домой! Открывает он мне дверь. Во второй комнате – почти детская кроватка с сеткой. И лежит в ней... труп. Лицо – цвета пивной бутылки. Абсолютно мертвый человек, одна рука висит плетью. Я думаю: «Вот это да! Умерла». А он меня к себе в кабинет, приглашает садиться. Показывает скульптурку: «Это кто?». «Это – Вы». Он говорит: «Нет, это – Мейерхольд». Я переспросил: «Кто?». Он повторил. Я, конечно, знал, кто такой Мейерхольд, но тут думал только о том, что у него там мертвец лежит. И на все, что он мне показывал, я отвечал, что это Мейерхольд. А оказывается, лежала там Хеся, его жена. Она пережила Гарина на 25 лет. Гарин тогда мне сказал, что из меня ничего не выйдет, и ученого я не сыграю. Так и получилось. Открылся занавес, начался спектакль. Играли там Весник, Папанов, Васильева, Зелинская, Аросьева. Вы можете себе представить? Звездный состав! Я стою спиной к зрительному залу. В моей мизансцене – сзади балкон, как бы над оркестром. И я начинаю говорить к Зелинской. А это оказалась Аросьева. Я перепутал партнерш! А Аросьева мне: «Смотри туда, твоя партнерша сзади». Я поворачиваюсь и ... падаю в оркестр. Отец и мать пришли на меня посмотреть именно на этом спектакле…
Пришел я в театр проситься хотя бы рабочим сцены. Меня тоже не взяли. Хотя Пельцер подошла и говорит: «Не обращайте внимания. Здесь дело не в вас. А просто здесь – свои интриги». Но тем не менее, в театр Сатиры меня не взяли. Спустя 12 лет я там блестяще играл графа с Андрюшей Мироновым. А потом ушел в «Современник». Потому что хотел в этот театр. А до этого работал у прекрасного режиссера Гончарова.
В «Современнике» я уже 46 лет. Сижу в одной гримерке. Осталось нас мало, многих уж нет. Я прихожу в театр, а Игорь Кваша – его гримерка была через стенку – словно стоит за моей спиной. Нет Миши Козакова, Лили Толмачевой, Жени Евстигнеева... Страшно… Вот у меня был юбилей. Кому он нужен? «Цветы не помещались в вазу. Их положили в рукомойник. И юбиляр казался сразу и именинник, и покойник» (смеется). Миша Шемякин. Ему понравились мои стихи. И он сделал книжку со своими иллюстрациями.
ТХ: Тем не менее, публике Вы известны прежде всего как актер кино. Невероятно, но факт:112 фильмов снято с Вашим участием! Это были и главные роли, и эпизодические, удачные и не очень...
ВГ: Вы знаете какое дело? Ведь я снимался в разном возрасте. Снимался в массовках, эпизодах. Таких картин много. Я ходил по «Мосфильму» – никто никуда не брал. В картине Петра Фоменко «На всю оставшуюся жизнь» я играю смертельно раненного человека в гипсе, который все время говорит: «Прелестно-прелестно». Это была хорошая работа. И за эту роль меня уже хвалили. Удачей я считаю «Жизнь Клима Самгина». В популярную картину «Гараж» я попал случайно. Я там стеснялся больше всех. Когда Рязанов услышал мою фамилию, то наотрез отказался меня брать. Мне дали листочек, я выучил первую речь. Старался. И Рязанов сказал, что хорошо, и взял меня на эту роль. А вот о своей роли в «Чародеях» вспоминать не хочу. Это ужас! Хорошая роль, по моему, это «Вологда», где я сыграл. Фильм мало кто видел, но роль хорошая.
ТХ: Как-то в Баден-Бадене с Вами произошел случай. Вы там случайно встретились с одним прохожим, а он оказался знаменитым артистом...
ВГ: Так и есть. Мы были на гастролях в этом городе. Там и встретились. Причем, встретились на улице, совершенно случайно. Он шел неспеша, такой интеллигентный, в очках. И говорит мне: «Я вас узнал. Но я тоже из себя кое-что представляю. Послушайте мои стихи». А я ему говорю, что не надо, и собираюсь идти дальше. Но он не отстает и начинает читать мне. И я понимаю, что стихи, действительно, очень хорошие. А потом он представился. Это замечательный оперный певец Алексей Моисеенко. Потрясающий тенор, который известен в Италии, Англии и Франции. И он запел. Запел на всю улицу. Естественно, прохожие начали оглядываться на нас. Но его голос невероятной силы и красоты. И скоро мы с ним увидимся. Я поеду к нему в гости. Будем там вместе выступать. Я очень люблю его.
ТХ: Уважаемый Валентин Иосифович,как получилось, что актер стал поэтом?
ВГ: Ну,Я знаю, что такое хороший поэт. Дома я не произношу слово «стихотворение». Меня называют графоманом, и не более того. Но я продолжаю это делать. Это идет откуда-то изнутри. Когда я поступил в театр «Современник», меня посадили в гримерку, в которой сижу до сих пор. Но, к сожалению, я остался один. Уходят люди – Олега Даля нет. Он сидел слева. Справа – Валечка Никулин. Я шутил. Валя Никулин в одном спектакле Миши Рощина «Валентин и Валентина» играл огромный монолог о любви. Он играл влюбленного человека. Причем, всегда по-разному. Он постоянно то влюблялся, то расставался. И это обязательно отражалось на его игре. Иногда он это делал потрясающе – и хотелось петь от счастья, что ты видишь эту игру! И мне все время хотелось подойти и сказать, как он это потрясающе сыграл. И я взял листок бумажки и написал: «Ты так сегодня о любви сказал, что забеременел весь зал». Вот такие первые стихи. Украли у нас дубленку у одного артиста. Тогда дубленка была редкостью. Он так расстроился. И я ему на такой же бумажке написал: «Вот так умрешь, а кто-то сдуру – в тебе оценит только шкуру». И самое главное, почему я стал эпиграммистом. Олегу Ефремову это понравилось. У нас в театре был скрипач, не буду называть его имя. У него жена постоянно ему изменяла. Все это знали, а он – нет. Такое иногда бывает. Он пригласил меня на День рождения. Там были Ефремов, Волчек. Я приготовил тост, который очень понравился Ефремову. И он мне сказал, чтобы я писал эпиграммы для капустников. Когда мы устраивали капустники, там была потрясающая атмосфера. Юрий Любимов, Аркадий Райкин, Володя Высоцкий (тогда он был в зените славы). Кстати, Володя ни один капустник не пропустил. И я эти эпиграммочки стал читать.
А первое стихотворение я написал на больничной койке. Я лежал в больнице с оторванной рукой. Мне в театре оторвало ее во время спектакля. В больнице руку мне пришили. И я написал первое стихотворение:
На сцене Плаха, всё фатально,
Беда должна была случиться,
Я пересек границу Тайны.
За это надо расплатиться.
Когда придут в разгар Игры
Семерка, Тройка, Туз – не ахай!
Невидимые топоры
Всегда висят над нашей Плахой.
Загадка есть – Разгадки нет,
Я наступил на тему Ямы,
Где кровь смывает с рук Макбет
И дремлет Пиковая дама.
А откуда берутся стихи? Да до сих пор не знаю. Конечно же, не из воздуха. Я считаю, что окружающий наш мир, если к нему приглядеться, он очень заражен нами самими. Все, что происходит в природе, воздухе – это наши проблемы – человеческие. Мы их принимаем, как какое-то семя. А дальше – появляются гении. Бродский, Александр Пушкин – они повыше. Нам туда не забраться, но интересно в этом направлении работать.
Например, мое стихотворение «Поле». Я отдал его Розенбауму, и он написал потрясающую песню, гораздо лучше, чем мои слова.
Я – поле, минами обложенное,
Туда нельзя, нельзя сюда.
Мне трогать мины не положено,
Но я взрываюсь иногда.
Мне надоело быть неискренним
И ездить по полям в объезд,
А заниматься только рысканьем
Удобных безопасных мест.
Мне надоело быть безбожником,
Пора найти дорогу в Храм.
Мне надоело быть заложником
У страха с свинством пополам
Россия, где мое рождение,
Где мои чувства и язык,
Мое спасенье и мышление,
Всё, что люблю, к чему привык.
Россия, где мне аплодируют,
Где мой отец и брат убит,
Здесь мне подонки в след скандируют
Знакомое до боли: «Жид!!!».
И знаю, как стихотворение,
Где есть смертельная строфа,
Анкету, где, как преступление,
Маячит пятая графа.
Заполню я листочки серые,
На все, что спросят, дам ответ,
Но что люблю, во что я верую,
Там нет таких вопросов, нет!
В прошлом году мне подарили пластинку с игрой Рахманинова. Пластинка сделана в Германии. Сам играет! Меня это настолько потрясло, что я должен был что-то написать.
Рояль Рахманинова! Мне кажется, что для меня сегодня он играет.
Живой, без времени, без года и без века.
О, Боже, сколько тайн в душе у человека!
Я слушаю великую музЫку,
Себя в себе нашел.
Там ничего нет, кроме крика:
Простиии!
Разгаданный, израненный Рояль Рахманинова.
Я навсегда с тобой прощаюсь,
В кричащей тишине я заново рождаюсь.
С Высоцким были у нас прекрасные отношения. Однажды я написал ему на афише к «Гамлету»:
Нет, Гамлет, мы не истребимы,
Пока одна у нас беда.
Пред нами тень отцов всегда,
А мы с тобой – как побратимы.
Решая, как нам поступить.
Пусть мы всегда произносили
Сомнительное слово «или»,
Но выбирали только «быть»!.
А эти строки я написал Володе за месяц до смерти:
Он жил с азартом дуэлянта.
Бесстрашно дрался с палачом,
В нем мудрость Пушкина и Данте
И шпагой были, и мечом.
Он не сгибал пред властью спину,
Для них он был страшней чумы.
Он не вернулся блудным сыном.
Он был отцом, блудили – мы.
И мы, как прежде, виноваты,
Что честным стал считаться вор.
«Нет, всё не так, не так, ребята»,
Хрипит Володя до сих пор.
ХХ век, пошли потери.
Но в новый, ХХI век,
Они придут живыми – верь им,
Седой, красивый Человек!.
ТХ: Я знаю, что есть еще одно стихотворение, которое Вы посвятили Владимиру Высоцкому. Это реквием по всем, кто уже ушел...
ВГ: Да. Оно называется «Хулиган».
Мамаша, успокойтесь, он не хулиган,
Он не пристанет к вам на полустанке,
В войну (Малахов помните курган?)
С гранатами такие шли под танки.
Такие строили дороги и мосты,
Каналы рыли, шахты и траншеи.
Всегда в грязи, но души их чисты,
Навеки жилы напряглись на шее.
Что за манера – сразу за наган?!
Что за привычка – сразу на колени?!
Ушел из жизни Маяковский-хулиган,
Ушел из жизни хулиган Есенин.
Чтоб мы не унижались за гроши,
Чтоб мы не жили, мать, по-идиотски,
Ушел из жизни хулиган Шукшин,
Ушел из жизни хулиган Высоцкий.
Мы живы, а они ушли Туда,
Взяв на себя все боли наши, раны...
Горит на небе новая Звезда –
Ее зажгли, конечно, хулиганы.
ТХ: Вы являетесь президентом Национальной Премии имени Андрея Миронова. И на своих творческих вечерах очень часто вспоминаете этого замечательного Артиста...
ВГ: Андрюша Миронов (задумался). Он играл Фигаро. И у него никак не получался последний его монолог, хотя Андрюша его долго репетировал. Он уже сыграл «Бриллиантовую руку», а монолог все не выходил. Но почти через 20 лет он умер, не проговорив этого монолога на сцене. Когда мы несколько лет назад открывали эту премию, я написал стихотворение.
О, как дрожит в руках перо, как тянется оно к бумаге.
Андрюшу вспомнил я. Играем Фигаро, блестят глаза,
Кипит нутро, лицо полным-полно отваги.
Вдруг радость переходит в грусть, как страшно он молчит.
Всё зная наизусть, не чувствует еще, не понимает,
Кем монолог внезапно сокращен, куда слова мгновенно исчезают.
Отмеченный Всевышним, он всё мог: и верил,
И любил, играя. Но смерть и Фигаро сшибает с ног,
И самый важный монолог, и жизнь на сцене отбирает.
Но знай, Андрей, что «Фигаро»
Не будет никогда старо, его еще мы вместе доиграем.
Где встретимся? Пока не знаю. В слезах бумага и перо...
ТХ: А что Вы можете рассказать о Вашей жене Ольге Остроумовой?
ВГ: (очень душевно) Она – потрясающая. Она – необыкновенная (пауза). Моя Оля Остроумова. Мы вместе уже 24 года. Это прилично. Хотя я благодарен всем женщинам, которые были в моей жизни. Все они много для меня сделали, научили. Но Оленька (задумался). Она меня переродила. Благодаря ей я стал совершенно другим человеком. Впервые мы пересеклись у Рязанова в «Гараже». По сюжету я ей сказал только одну фразу: «Рациональная вы моя». Самое интересное, что за кадром мы даже не здоровались. Однако Оля мне очень нравилась. Но она была замужем, а еще очень серьезной и верной. Поэтому я даже не делал попыток с ней заговорить. Скажу откровенно, я даже начал в ней выискивать недостатки, чтобы как-то заглушить в себе к ней интерес. И вот прошло много лет. Я был один. Как-то увидел Оленьку в одной из телевизионных программ. Там говорили о женском счастье. А я понял, что она одинока, и начал искать повод с ней встретиться. Через несколько дней меня пригласили в Сокольники. Там была вечеринка, и я должен был на ней выступить. Я попросил, чтобы пригласили и Ольгу. Она пришла. Так мы и встретились... (задумался). Не зная, как обратить ее внимание на себя, я сказал: «Посмотрите, какие у меня мускулы». Я не знаю, что она подумала в том момент. Скорее всего: «Ну и идиот!». Я решил ее провести, она не была против. Мы долго шли пешком. Было прохладно, и я накинул ей на плечи свой пиджак. Несмотря на то, что мы оба взрослые люди, я не торопил события. Мои ухаживания продолжались долго. А расписались мы вообще через несколько лет. Причем, это событие произошло в больнице. Я лежал там после тяжелой операции. Именно туда мы и пригласили работницу ЗАГСа. Пришли наши свидетели с цветами. Да, это было необычно! Но зато романтично и уютно. И вы не поверите! Я ожил! Я начал выздоравливать! Моя Оленька обладает той простотой, которую я называю не иначе, как божественная чистота.
ТХ. В своем стихотворении «Швейцария» Вы сравниваете швейцарский воздух с духами. А чем, по-Вашему, пахнет воздух в России и Германии?
ВГ: Разный воздух. В Германии хороший воздух, чистый, не враждебный. В Москве – другой. Но московский воздух я люблю. Без него жить нельзя. И хочу дышать им до конца.
ТХ: События, происходящие между Россией и Украиной, волнуют очень многих людей. Украина составила «черный список» российских деятелей культуры, но Вы остались в «белом списке».
ВГ: Но я считаю, что говорить гадости о стране, в которой ты живешь, работаешь, растишь детей, это не только неприлично и неинтеллигентно, но и безнравственно. А еще это не смелость, как некоторые думают. Это – разрушение. Это как смерч, который сметает все на своем пути. А насчет списка... Так я там уже в «черном».
ТХ: Я этого не знала...
ВГ: Я противник беспощадной и чудовищной войны, которая сейчас идет в Украине. События, происходящие между Россией и Украиной – не что иное, как уничтожение не только нашего прошлого, но и нашего будущего. Мне кажется, что уже практически нет возврата к тому времени, когда народы жили как родные братья, дорожили друг другом. И это очень обидно. Тем более, что украинский народ, его культура,– потрясающей красоты.
ТХ: Ваши ближайшие планы?
ВГ: В России меня ждут спектакли «Игра в джин» с Ахеджаковой, «Вишневый сад», где я играю Фирса. И, кроме того, я написал пьесу, в которой сам буду играть.
ТХ: И, напоследок, Ваши пожелания читателям нашего журнала.
ВГ: Мира и мирного неба над головой. А еще беречь себя, своих близких и своих родных. Цените каждую минуту. Они так скоротечны. Любите и будьте любимы!
С Валентином Гафтом беседовала наш корреспондент Татьяна Хеккер
Мне понравилось?
(Проголосовало: 9)Поделиться:
Комментарии (0)
Удалить комментарий?
Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!
Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.
Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.
Войти >>