RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

Евгений Сапегин

НАЙДИ ЕГО!

 

Пролог

Несколько лет тому назад во время очередных гастролей нашего филармоническо-театрального коллектива я сидел скучая в гостиничном ресторане. Заказ не торопились выполнять, хорошо, хоть бутылку минеральной воды принесли. Хоть я и привык к туркменской жаре, но настроение тем не менее было паршивое. Чёрт меня дёрнул согласиться на эту поездку – сидел бы себе дома, в Ашхабаде, овеваемый вентилятором, пил зелёный чай и играл бы в гольф, разумеется – на экране компьютера. Или, на худой конец, лежал бы на диване и читал своего любимого Рекса Стаута. Нет! Сижу теперь в душном ресторане в разгар лета и проклинаю свой дурацкий, слишком мягкий характер… и завидую Ниро Вольфу, который почти никогда не покидает своего дома. И директор театра, хитрая бестия, послал ко мне домой старейшего, дряхлейшего солиста оперного театра, который уже давно на пенсии, но всё-таки ещё прирабатывает администратором. Тот, видимо, вспомнив какую-то роль своей артистической давней молодости, с порога бухнулся на колени и воззвал:

–  Женя! Не дай умереть! Спаси меня! Ни одного театрального концертмейстера нет в городе – кто уехал в отпуск, у кого ребёнок болен... Одна надежда на тебя! Надо срочно ехать в Красноводск. Я не встану с колен, пока ты не скажешь «Да».

     

Конечно же, я поднял его с колен и сказал «Да». Всё-таки к старости я отношусь с почтением. Вот из-за этой своей мягкотелости я и сижу сейчас в душном помещении, на горячем стуле, за горячим столом, вдыхаю горячий воздух и пытаюсь пить тепловатую минеральную воду…  Скучающим, бездумным взором осматриваю посетителей. За что-то зацепился мой замутнённый жарой взор, что-то отдалённо знакомое… Включилось дремлющее сознание… Ба, да это… Кот! Мой одноклассник Славка Котов! Сидит за соседним столом! И с таким же скучающим видом! Наши взгляды встретились, какая-то искра понимания вспыхнула в его глазах, мы  одновременно вскочили и бросились в объятья!
       

Перебивая друг друга, стали задавать вопросы – шутка ли, больше сорока лет не виделись! Давно уже мы стали… взрослыми. Очень взрослыми. Ну, меня-то он быстро определил – ведь я уже тогда учился в музшколе, потом в музучилище, естественно, я стал музыкантом. А я никак не мог представить себе, кем он мог стать. Оказалось, он отслужил в армии, женился на местной красотке, но вскоре развелся и остался там жить и работать в… милиции! Старший лейтенант Пригорской милиции. А потом из милиции ушёл и стал… частным сыщиком! Вот это да! Он приехал в родные места по своим профессиональным делам, а в чём состоит это нынешнее дело – категорически отказался рассказать. Зато рассказал о начале своей деятельности в роли частного сыщика. Мне так понравился его рассказ, что я решил его передать вам.



Рассказ Котова

Лето у нас в тот год разгулялось не на шутку – окна настежь, а рубашка уже мокрая. Не то, чтобы уж такое пекло было, а какая-то влажная жара, наверное, дождь собирается. Вон и мухота налетела, достала... Скрутил я газету и тихонько так к самой нахальной мухе прицеливаюсь. И аж подскочил от неожиданного звонка телефона!

– Алло, это Владислав? С Вами говорит Пётр Колосов. Ваши друзья посоветовали обратиться к Вам… Если Вы не против, мы могли бы встретиться и обсудить кое-какие проблемы…
      

Так. Первый звонок за целую неделю. А я уж думал – телефон, что ли, сломался? Молчит, паразит... А я сижу без работы, уже задницу отсидел. Интересно, что это за «мои друзья», которые знакомы с олигархом Колосовым? Если это те же «мои друзья», которые посоветовали мне заделаться частным детективом, то интересная картина получается… Но я это так, мыслишка рядом пролетала…
       

Мне друзья посоветовали: хватит тебе, паря, париться в ментовке! Звания тебе хорошего всё равно не дождаться, работа противная, условия жуткие, и лучшего ничего не предвидится! Создай свою контору – сыскную, сам себе будешь хозяином. Вот я и создал… Ха! Контора! Смехота! Ни помещения, ни команды… Контора из одного человека! Я – детектив, хозяин – я же. И «контора» моя – у меня дома. Ни секретаря, ни помощников… Правда, один бездельник, Сёмка, предложил свои услуги в качестве помощника… Но уж больно какой-то… блеклый, что ли, помощник – ни ростом, ни статью, ни силой не отличается. Правда, обсудить некоторые проблемы с ним можно, мозги у него – будь здоров! Но его же ещё учить надо делу, а я и сам-то, если честно, далеко не Эркюль Пуаро. И взять его на работу я не могу – он студент, учится в университете на втором курсе. Так, помогает мне в обсуждениях и на гонорары не претендует. Может, в будущем…  Да только будет ли это будущее?

Короче, надо идти на встречу с этим Колосовым. Не очень-то хочется, по правде говоря, но – работа есть работа.


Великая вещь – компьютер!  Как раньше работали детективы? Как им удавалось откапывать информацию – понять не могу. Были же люди! Я, конечно, начинающий детектив, сосунок, можно сказать. Зато у меня есть компьютер. Я хоть и не хакер, но в базу данных МВД могу проникнуть.  А если чего не могу сам найти, то на это у меня есть дружок в полиции – хоть и неохотно, но помогает. Конечно же, приходится его, как-то… э… стимулировать.
     

Но зато теперь я знаю, что Пётр Николаевич Колосов – олигарх  не олигарх, но крутяк, владелец кафе и ресторанов, есть у него и фабричка – кирпичный заводик. Живёт в основном в Москве, но здесь у него, в нашем Пригорске, тоже есть дом на берегу моря, в котором он предпочитает большую часть года жить. Жена умерла три года назад. В том же доме живут  экономка, садовник и шофёр. Два месяца назад умер его единственный взрослый сын.
     

Встретил он меня в кафе, которое, подозреваю, ему же и принадлежит.
–  Что будете пить? Чем закусывать?
–  Пью я только чай. Чёрный… и не закусываю.

    

Колосов одобрительно хрюкнул, видно, понравилось ему такое начало. И без паузы начал рассказывать о себе. Слушал я вполуха, всё это я уже и так знал. Говорил он очень правильным языком, но проскакивала какая-то еле уловимая интонация, что-то цепляло слух…  И я вдруг ляпнул:

– Пётр Николаевич, Вы – украинец?

– Тю! – с досадой воскликнул тот. – Расколол меня? А я-то старался ничем себя не выдать! Молодец! – похвалил он меня. А я, в свою очередь вспомнил шутливый рассказ, почти анекдот, который не раз слышал у себя на родине – в Туркмении:

«В Москве на съезде Советских писателей объявили перерыв, делегаты кинулись в буфет. Очередь. Писатели по одному подходят к прилавку:

– Одно кофе!

– Одно кофе и пирожок!.. – и так далее.

Подошла очередь туркменского Классика литературы:

– Один кофе! – Буфетчица просветлела лицом:

– Вот, наконец-то, один культурный, грамотный человек нашёлся, кто знает, что кофе – мужского рода! Может, ещё чего-нибудь хотите?

– Да, и один булка, пажалста! – В ответ улыбнулся Классик…"

     

А тем временем Колосов продолжал своё повествование. Я сосредоточился на его рассказе, хотя краем глаза заметил четырёх молчаливых мужиков, сидящих за соседним столиком.
    

– Вот, два месяца тому назад Ромка, мой сын, скончался, – бесстрастно произнёс Пётр Николаевич, – вечером, на закате, его нашли у подножия прибрежного утёса, совсем недалеко от дома. Милиция, которую я вызвал, решила, что это либо самоубийство, либо несчастный случай. Эксперт, который осматривал тело, сделал заключение, что скончался он от ран на голове, полученных вследствие падения с довольно большой высоты на камни, отколовшиеся от скалы. Дело было закрыто.
     

Колосов замолчал, закурил. Видимо, показное безразличие не так уж легко ему давалось.

– Так вот, я много размышлял о его жизни и смерти… Не верю я этой версии! Не мог он покончить с собой – не такой он был человек! Да, любил выпить, во хмелю буйный был, но жизнью был доволен. С чего бы ему убивать себя! И случайно свалиться он не мог – алкоголя в нём почти не нашли, так, мелочь для такого здорового мужика! И ещё меня насторожило одно обстоятельство… В этот же день исчез мой садовник – как сквозь землю провалился. И ещё – в тот день пришёл ко мне шофёр с заявлением – увольняюсь по собственному желанию по семейным причинам. Мне всё это показалось подозрительным. – Колосов пристально посмотрел мне в глаза:

– Владислав, разберись в этом деле! Менты – ментами, ничего они делать не будут. Найди виновного, а я сам его накажу. - Затем вынул из кармана пухлый конверт:

– Здесь три тысячи долларов. Если понадобится ещё – позвони, с этим проблем не будет.
      

Колосов поднялся и пошёл к выходу, тут же за ним поднялись два амбала. Понятно – охрана. А эти двое, что же,  остались? А-а… за мной пойдут. Сейчас проверим. Я тоже поднялся и не спеша потопал к себе. Догадка оказалась верной, эти двое, так же не спеша, вскоре появились у меня в кильватере. Я как ни в чём не бывало направился в свою «контору». На подоконнике сидит мой добровольный помощник.

– Сёмка! А ты чего тут делаешь?

– Как что? Тебя жду! Экзамены все сдал, теперь я в твоём распоряжении. Буду твоей правой рукой! 

Я с сомнением посмотрел на его хилые ручонки:

– М-да… чувствую, всё придётся делать одной левой…

     

Ну, ознакомил я его с существом дела. Раз он себя называет моей правой рукой, то придётся ему поработать если не рукой, то головой или, по крайней мере, ногами. Походить, поболтать с соседями, посмотреть, оценить на взгляд, кто есть кто. А то материала-то у нас кот наплакал! Откуда начинать поиски? Задачка с многими неизвестными… 

    

А сам я отправился в дом Колосова хоть с экономкой познакомиться. В доме-то больше никто не живёт! Перед тем, как идти, я позвонил Колосову, не будет ли он против, если я познакомлюсь с экономкой. Он спокойно к этому отнёсся, даже предложил свои услуги, если что непонятно. Я его прямо спросил: а зачем он приставил ко мне своих шпионов? Тот засмеялся, мол, проверял тебя – заметишь или нет, проверял на вшивость. Ладно, я не гордый, пускай проверяет. Пришёл я в дом – экономка, молодая женщина, уже предупреждена – мол, человек, детектив, придёт, расскажи ему всё, что ему надо. Показала дом, кто в какой комнате живёт.

– Вот в этой пристройке садовник, Василий, проживает… но вот уже два месяца от него ни слуху, ни духу нет… – и мне послышался приглушённый всхлип… может, померещилось.

– Простите, а как Вас звать-величать, я же ничего не знаю?

– Людмила я, Людмила Ивановна.

– Людмила Ивановна, а чем занимается Василий… м-м…

– Шкулов его фамилия. Садовник, ну дом-то у нас невелик, так что и в саду работы не так много, да и мы все тут на все руки от скуки… Он и в электричестве понимает, да и мебелишку починить может. Сами посмотрите – у нас всё открыто, зайдите к нему в комнату…


Я зашёл – будто в музей попал. Все стены увешаны картинками и картинами, и всё – море: корабли, пейзажи, модели судов морских…


– Мечта у него была, – продолжала Людмила, – яхту иметь. Он все деньги свои потратил, чтобы большую лодку купить. Сам соорудил парус – картинка получилась, а не лодка! Он на ней в море ходил, аж сиял весь. Вот, говорит, поплывём мы с тобой, Люда, в далекие… – и вдруг замолкла, поникла.
       

Я, чтобы разрядить обстановку, спросил:

– А с кем он общался, друзья у него были?

– Общался он с Андрюшей, шофёром, они почти все вечера свободные вместе проводили. Что-то строгали, мастерили… Правда, последнее время пореже стали встречаться, Андрюшка задумал жениться. Любовь у них была, ещё со школы. Анютка, подружка моя, часто ко мне приходила помочь по хозяйству, дел-то много… За день до свадьбы… она наложила на себя руки… – Людмила расплакалась по-настоящему, слёзы потекли по щекам… –  Накануне мать долго её ждала, а ночью она  пришла  избитая, в рваном платье, вся в крови… А утром повесилась…

     

Да, когда я пришёл в «контору», голова моя маленько кружилась от обилия совершенно не нужных, как я решил,  сведений, которые мне предоставила словоохотливая Людмила. Вот и Семён явился, только его сведений не хватало!

– Привет! – от него заметно попахивало пивом.

– Ну, Правая Рука, что надыбал? Пивной ларёк? Дегустацией занимался на радостях, что сессию сдал?

– Зря ты так, шеф! Хотя твои «прозрения» шли по правильному пути. Когда я наговорился с соседями, которые ничего путного не сообщили, меня замучила жажда, я купил бутылку пива, пристроился на берегу у пирса и собрался её раскупорить. Но я настолько был…

– Короче, Склифосовский!

– Терпение, шеф! Я залюбовался лодками и шлюпками. Особенно одна выделялась из всех – белая, изящная, и у неё единственной было на борту название: «Мила». А тут, как по контрасту – из сарая вылезает чучело в тельняшке и фокусирует взгляд на моей бутылке.

– Мужик, – просипело чучело, – мужик… Христом прошу…

– Ну, мне ничто христианское не чуждо, поэтому я ни слова не говоря отдал бутылку чучелу. Тот пальцами (представляешь !) без труда откупоривает бутылку и одним махом, без остановки всю выливает в свою ненасытную глотку. Отдышавшись, он вытирает рукой губы:

–  Мужик! Ты меня спас! Я теперь твой раб навеки! – И садится рядом со мной:

– Любуешься? То-то! Я и сам иногда чуть слезу не выдавливаю, когда смотрю на эту красоту. Надо же, как Васька её оснастил, сразу видно – человек с головой!

– А кто это – Васька?

– Васька-то? Человек... Которого я уважаю, как моряка, как мужика с головой и золотыми руками! Моряк, а работает садовником у капиталиста, тьфу!

Потом протягивает мне свою заскорузлую длань:

– Я - Тихон, сторож.


И продолжает:

– Васька – фанатик, морем бредит, вон какую красоту из обычной лодки сделал! Сам парус сшил, мачту поставил, фальшкиль сам спроектировал и присобачил – ну чем не яхта! Я им восхищаюсь!

– Тихон, а Вы…

– Только не «Вы», а «ты»! Тебя как зовут, Семён? Ну вот, считай, Семён, что я твоё пиво выпил на буртеш… бру…

– На брудершафт.

– Во-во, теперь мы с тобой на «ты», мы теперь кореши!

– Согласен, Тихон. Так когда ты последний раз видел Василия?

– Ваську-то? Щас соображу… дык, давно уже… ещё холодно было. Месяца два уж не приходил. Мы тогда с ним выпили, поболтали, музычку послушали, потом он мне бутылку оставил, а сам в море вышел. Честно скажу, что-то знобко как-то было, я бутылку-то прикончил и заснул. Проснулся уже утром. Лодка на месте. Правда, парус-то был свернут, а в сарай он его не внёс, как обычно. Я уж потом сам занёс. И ещё странно… якоря не было… вместе с верёвкой. Всё жду, когда он придёт и расскажет…


– Ну, как тебе мой улов? – торжествует Семён.

– А дальше что было? Ведь было же? – мрачно сказал я.

Сёмка как-то смешался, засуетился:

– Э… ну да… Я сбегал к ларьку и ещё две бутылки пива купил, мы с Тихоном их выпили… а откуда ты?

Я расхохотался:

– А запах? Ты же не пил до разговора с Тихоном! Ладно, партнёр, сегодня ты молодец. Пятёрка тебе за сведения. Поэтому в награду ещё тебе задание. Поедешь в соседний город, найдёшь адрес матери Василия Шкулова и осторожно поговоришь с ней. Может, Василий там, или она знает, где он прячется. Задание нелёгкое, будь осторожен. Связь – по сотовому телефону.

– Есть, шеф! – радостно вскочил Сёмка.

– О-о, о-о! Только пива ей не приноси!.. А я займусь Андреем Фалеевым, шофёром Колосова.


Андрея было найти нелегко. Он тоже исчез из города. Причём в тот же день, когда погиб сын Колосова. Я зашёл домой к матери Анны Осипенко, покойной невесты Андрея. Она ещё траура не сняла, но хоть поговорить с ней можно было. Бедная одинокая женщина, видимо, была рада хоть какому собеседнику, поэтому рассказала, как дочка ночью пришла вся в крови, как кричала, убивалась и причитала, что ни о какой свадьбе не может быть и речи. А утром нашла её в петле…

– Андрей-то, как узнал, прибежал аж весь чёрный. Кричал, что убьёт мерзавца! А кто мерзавец-то, она ведь так и не сказала…  Сказала только: «С ними никто ничего делать не будет»… А Андрей пропал, даже на похороны не пришёл.


Шёл я домой ни с чем, по пути зашёл в свою родную «ментуру», с ребятишками побрехали, покурили, обсудили обстановку в мире и на нашей грешной территории. Заодно  спросил я про Колосова. Зол он, говорят, на нас, за то, что висяк отказываемся расследовать, ведь козе понятно, что сынок-то сам по пьяни сверзился с верхотуры. А сам папашка умолчал, что у него ещё одна хата есть. Купил по-тихому и не регистрирует. Тот ещё фрукт!

–  А что за хата?

–  Да халупа форменная, на окраине, нахрен она ему сдалась – непонятно…  Вон Витёк предполагает, что сынок его покойный там притон устроил. Пьёт он там, подальше от людей, баб водит… водил.

     

Вернулся в свою «контору», жрать хочу зверски. Картошки, что ли, пожарить? Чищу, а сам всё думаю: сведений получил много, но всё мимо… или как-то они связаны с делом? Кто бы подсказал… надо разобраться внимательно… Нет, надо пожрать сначала, потом уж думать… Э, а почему такие маленькие картофелины? Твою мать, да я, пока думал, по полкартофелины «счистил»! Детектив, едрит твою… Дефектив, а не детектив!

     

У кого же узнать, куда делись подозреваемые? И намёков никаких... Попробую ещё раз поговорить с Людмилой, может, она чего вспомнит.

– Здрасте, это опять я. Новостей нет? Давайте вместе подумаем, куда они могли отправиться… хоть какое-нибудь предположение.


Людмила поставила чайник, задумалась, рассеянно раскладывая чашки, розеточки для варенья, ложечки.

– Ну, разве что только к матери Василий мог поехать… Но не предупредив – нет, не мог… А у Андрея…
      

Тут у меня в кармане запищал сотовый телефон. Семён.

– Да… привет.

– Слушай, мать Василия давно никаких вестей не получала, начала уж беспокоиться. Правда, как-то в прошлом году он собирался вместе с Фалеевым в Косулино, это в ста километрах  от нашего города – то ли село, то ли городок почти в горах. Там у него какие-то родичи вроде есть. Но поездка у них тогда сорвалась, и Василий поехал сюда, к матери. Может, сейчас получилось…

– Хорошо. Возвращайся.
      

Людмила заварила чай, накрыла чайник полотенцем, чтобы настоялся.

– Так вот, я вспомнила: у Андрея где-то не очень далеко, в маленьком городке живёт какая-то родственница, сестра вроде… Анюта что-то рассказывала… я плохо помню.

– А как городок называется?

– Да не помню я… может, и не городок, а деревня… название какое-то… не то Лосево, не то Коровино…

– Может, Косулино?

– Во! Точно, Косулино!
     

Так... чай, конечно, нужно выпить, не обижать же хозяйку! Посидели, поговорили о том о сём, только не о моих поисках и не о смертях, которые вдруг так подействовали на души тех, с кем пришлось разговаривать последнее время.

     

Автобус до Косулина часа четыре трясся по разбитой дороге, да ещё останавливался у каждого забора. Я взмок от пота и  когда, наконец, оказался на твердой земле, сам уже стал покачиваться, как забулдыга какой-нибудь. Ну, городок - не городок, но вполне аккуратное сельцо. Даже гостиница есть. Номер, оказалось, несложно было снять. Ну, со скидкой на обстоятельства, можно сказать, вполне терпимого качества. Я человек неприхотливый, поэтому не буду кочевряжиться. Закинув сумку на одну из трёх кроватей, я отправился на рекогносцировку. 

    

Довольно чистенько, даже парчок небольшой имеется. Сегодня суббота – пойти-то больше некуда, вот вечером я и надеюсь найти здесь своего «подопечного». В кафе на свежем воздухе мне, голодному, сам бог велел посидеть. Торопиться мне некуда, поел, газетку почитал, как нормальный человек. Глазки-то норовят закрыться, да рот кривится от приступов зевоты, после еды-то в кроватку тянет… Поглядываю на фотку, которую мне Людмила дала на время – неохотно дала, три раза предупредила, чтобы обязательно вернул. На фотке две пары дурачатся – Василий с Людмилой и Андрей с Анной. Когда совсем невмоготу стало, думаю: да ну его, спать пойду, чего мучиться! Гонит, что ли, меня кто?

     

Вдруг смотрю – Андрей, собственной персоной, за руку девчушку держит, а рядом какая-то фря рядом топает. Ага, думаю, это сестра его с дочкой на променад вышли. Сели за столик, сидят, кофеёк потягивают, девчонке мороженое принесли. Андрей тоже какой-то отмороженный, что ли, и только когда на девчушку смотрит,  лицо его преображается – такая любовь в глазах появляется, прямо совсем другой человек становится. Девочку отпустили на детскую площадку, а сами  что-то обсуждать стали. Андрей что-то сердито говорил, а она только головой покачивала, не соглашаясь. Потом позвала девочку:

– Вероника, пойдём, тебе завтра рано вставать, подготовить всё нужно к походу… – Ещё что-то говорила тихонько, я уж не расслышал. А Андрей пристально на меня посмотрел… или мне так показалось…
    

Андрей рассчитался с официантом и тоже встал. И так же, за руки держа девчушку, пара отправилась домой. Я на некотором расстоянии последовал за ними.
     

Ну, дом я установил, у меня ещё одно дело было – отправился я в опорный пункт милиции. Там дежурному продемонстрировал своё удостоверение и попросил рассказать, не вдаваясь в детали, что-нибудь о моих подопечных. Дежурный крикнул куда-то в коридор:

– Колька!.. Колян, иди сюда… – и пояснил: – это участковый, он рядом с ними живёт, он лучше их знает.


«Колян» оказался двухметровым верзилой, жующим кусок пирога.

– Чо надо?

– Вот, офицер интересуется твоими соседями.

– А чо? – запихивая очередной кусок в огромный рот, осведомился тот.

– Ладно, Коля, – успокоил я, – ты не парься, ешь спокойно, я бывший офицер милиции, сейчас я частный сыщик. Мне бы какие-нибудь сведения о семействе Фалеевых.

–  Андрюха, что ли? Классный мужик. Юлька, сестра его, вообще красавица. И дочка её, Вероника, нормальная девка. Побольше бы таких соседей – мне и работать не надо бы было. Юлька отшила своего мужа - придурка нахрен, родила дочку, одна вырастила, подняла, сама осталась на своей фамилии и дочку так записала. А чо? Натворил чего? Не может быть!

– Да нет, так – статистика. Давно он здесь живёт? Работает?

– Не, он приехал пару месяцев назад откуда-то с моря, теперь здесь пустил корни, он же классный водитель... его сразу с ногами и руками на работу готовы взять, но он пока отдыхает.  Какая-то трагедия у него в жизни была… молчит, на эту тему не говорит.

– А сестра, – решил я отвлечь Кольку, – сестра где работает?

– Юлька-то? – Колян порозовел сразу. – Юлька учительница в школе. Одна из лучших. Школ-то у нас всего две. Так её все знают и уважают.

– Ну, понятно. Спасибо тебе, Николай, ты мне очень помог!

      

На следующее утро я позвонил Сёмке:

– Ты уже дома? Садись на автобус, приезжай в Косулино, буду тебя ждать в гостинице…  В какой, в какой – тут одна гостиница, я же тебя не в Париж зову! 

      

Вечером мы вдвоём с Семёном пошли заправиться во вчерашнее кафе. За соседним столиком уже сидел Андрей и пил свой кофе. Я собрался только подсесть к нему за столик, как прибежала Юля:

– Андрюша! Беда! Вероника пропала! У них был поход в горы, а она исчезла! Все вернулись, а её нет…

– Как нет?! Они что, оставили её там одну? Как они могли вернуться без неё!?

– Они искали, звали, она не откликается!
     

Андрей рывком вскочил и быстрым шагом пошёл куда-то.

– Ты куда?

– Искать! – Не оборачиваясь, ответил Андрей.

Я придержал за руку Юлю.

– Куда они в поход ходили, Вы знаете место?

– Обычно все ходят на ручей – очень живописное место в горах, километра три надо пройти по тропинке, – удивлённо посмотрела Юля.

– Так, Семён, вперёд, втроём мы быстрее её найдём! – Мы побежали с Сёмкой догонять Андрея. Да куда там! Он так рванул, что мы уже и потеряли его из виду.


Запыхались мы довольно быстро, всё-таки – горы, это вам не вдоль берега прогуливаться. Сёмка, тяжело дыша, проговорил:

– Владислав, а ты не думаешь, что он хочет сбежать от нас? Понял, кто мы такие, и воспользовался случаем?
    

В это время далеко впереди мы услышали громкий окрик:

– Ве-ро-ни-ка!.. Ника! Отзовись! – Эхо повторило призыв многократно.

– Нет, не похоже, – ответил я Сёмке.

Мы поспешили на зов, будто это нас позвали. Но как мы ни спешили, вскоре всё так же впереди услышали ещё один призыв:

– Ве-ро-ни-ка!...ника… ка… ка… – передразнило эхо.
      

Мы доползли до ручья. Видимо, это то самое место живописное, о котором говорила Юлия. Однако Андрей ушёл много выше. Там опять послышалось:

– Вероника! Отзовись!


Через несколько минут мы услышали уже совсем не крик, а еле слышный разговор. Неужели нашёл?!

Мы с Сёмкой поспешили на голос и через пяток минут увидели Андрея с Вероникой на руках.


– Хорошо, что вы подоспели, а то я совсем уже запыхался. У неё подвернулась нога, возможен перелом, и сознание у неё помутнённое, глаза бессмысленные, бормочет что-то несвязное…

– Как же Вы её нашли? Ведь она оказалась совсем в другом месте! Все остальные-то были у ручья…

– Просто… я-то её хорошо знаю… Если сказали ни в коем случае не ходить в Тёмную падь, так она обязательно туда полезет! Своенравный… и отважный ребёнок. Там голову можно свернуть, не только ногу. Я-то хорошо знаю эти места... каюсь, конечно, зря я ей рассказывал о них…
      

Мы с Семёном по очереди несли девочку, а Андрей вдруг сказал:

– Вы ведь за мной приехали? Я Вас ещё там, у моря раньше видел, Вы были в милицейской форме… Я Юльке давно говорил, что мне обязательно надо вернуться и разобраться в этих мрачных событиях… а она – ни в какую, мол, на тебя всё и свалят…
     

Вероника опять застонала, Андрей взял её у меня, как младенца прижал к груди и стал что-то шептать ей, покачивая. Навстречу ещё люди с фонариками бегут, а впереди всех – Юля…

     

Веронику поместили в больничку, Юля осталась с ней, Семёна я отослал в гостиницу, а мы с Андреем сидели на больничной лавочке во дворе, курили и говорили.

– …Я как увидел её в петле, у меня в голове будто взрыв произошёл… я понял, что просто обязан его убить!  Мать уверяет, что она не назвала негодяя, да, наверное, просто побоялась за меня, его мести побоялась… Я не мог жить больше в этом доме, где всё о ней напоминает. Пошёл и уволился к чёртовой матери. Хотел Колосову в глаза посмотреть, а он морду воротит, в глаза не смотрит, а сынка-то и дома не было! Бывало, когда Аня приходила, тот всё пялился на неё… Не нравился мне его взгляд…  Людмила подтвердила, что его нету дома. И я пошёл короткой дорогой, через скалы – там тропка есть, а он навстречу идёт, усмехается:

– Что, праздновать идёшь? Мы-то уж напраздновались – всю ночь твою невесту поздравляли по очереди! Ох и горячая девка! Мы прям умаялись!


Огонь мне в глаза бросился, ничего не вижу – только его ухмыляющуюся рожу. Бросился на него. Да он бугай, здоровый, чёрт, повалил меня, ногой наступил. И хохочет, мразь!

– Что, надеешься, что твой друган поможет? Не жди, не придёт он, он на якорь встал, больше мешать не будет!
     

Я вывернулся, опять бросился на него, а он, не знаю, камень, что ли, в руке у него был, саданул мне по башке – я и отрубился… Сколько времени я провалялся – не знаю, только когда очнулся, на тропинке уж никого не было.

Андрей, поднял воротник, ветер поднялся, похолодало – и правда, дождик начал капать, мухи не обманули.

– Слушай, Владислав, а что, правду говорят, что Ваську давно не видели и что Ромку убили? И что некоторые думают – это Васька и я его вдвоём…

– Ну то, что он умер, это точно, как и то, что Васька пропал. Колосов на вас намекает, на Ваську и… на тебя.

– Не-е… Васька не мог. Не такой он человек!  Вот, я мог бы… но не смог… – Андрей поёжился, потом тихо сказал: – я вот… всё думаю над словами Ромки про Ваську… что не будет, мол,  больше мешать, что на якорь встал… что-то муторно мне от этих слов, тревожно как-то…

   

…Назад в свой город мы Семёном тряслись в автобусе под проливным дождём, струйки воды мешали рассмотреть ландшафт, но глаза всё равно не отрывались от окна, уж очень эти струйки способствовали работе серого вещества, которое, хотелось бы надеяться, всё-таки есть в моей голове. Вчера я настрого запретил Андрюхе ехать вместе с нами. Когда можно будет – я сам позову. Что-то у меня крутится в башке, что я как-то неправильно всё понимаю, какие-то обрывки не складываются в общую картину. И фраза «встал на якорь» тоже меня как-то… царапает.   

     

Во второй половине дня я позвонил Колосову, назначил встречу в том же кафе, чтобы отчитаться работодателю. Он так же сидел уже за столиком, за соседним – те же бодигарды, правда, только двое.

– Чай уже ждёт тебя, отрок. Чем порадуешь?

– Не знаю, какой радости вы ждёте от меня, но я выполнил ваше задание. Отыскал я вашего бывшего шофёра. Тот говорит, что встретил Ромку, когда из вашего дома шёл верхней тропой. Был меж ними серьёзный разговор, Ромка с издевательским смехом рассказал, что изнасиловал Анну, да не один, а потом шарахнул Андрюху по голове чем-то, тот и свалился без сознания. Когда через какое-то время спустя очнулся – уже никого близко не было.

Я подвинул конверт с деньгами: – Вот, за вычетом путевых трат всё вам возвращаю. Так что дело можно заканчивать, я больше ничего не могу сделать.
      

– Как это – заканчивать? – взвился Колосов. – Ты не выполнил моего заказа! Даже если Фалеев ни при чём, значит, ты должен найти Ваську, он также может быть причастен к смерти Ромки! Он же тоже исчез! А то, что Ромка изнасиловал Аньку, то и это надо доказать. Это всё бла-бла!      

– Боюсь, Василия мы не сможем найти, что-то мне подсказывает, что нет его уже в живых.      

– Знаешь, что? Засунь свои подозрения в одно место. Я тебя нанял всё выяснить и придти ко мне с доказательствами, – он подтолкнул ко мне конверт, – я тебе плачу, так что работай, а то по-другому будем разговаривать!  

    

Сёмка вечером остался у меня ночевать. Умаялся молодой, неокрепший организм. Сон должен накопить сил в теле, однако не сутки же ему спать... А мне не спится… думаю, мыслю, так сказать… а что если… да нет, не может быть…

– Слышь, Сёмка… э, просыпайся уже давай, сейчас пойдём навестим твоего «кореша» Тихона.
    

… После долгой дороги в горах ноги разгибаются не очень охотно. Хорошо, хоть дождь кончился. Добрались до лодочного сарая. Тихон сидит, обхватив руками голову, и не то рычит, не то мычит, пьяный вдрабадан. Сёмка потряс его за плечо, тот поднял голову, посмотрел на Сёмку неожиданно трезвым взглядом и произнёс:

– А,.. кореш… А Васька… – махнул рукой и заплакал…

– Что, что случилось? Что с Васькой?

– Убили Ваську… утопили, суки!
     

Из невнятного, перемежающегося ругательствами рассказа Тихона, подтверждённого потом знакомым следователем, стало понятно, что  аквалангисты местного дайверского клуба обнаружили утопленника, связанного якорным канатом, на котором находился и сам якорь. Тихона таскали на опознание, он узнал в утопленнике своего друга, хотя это потребовало немалого мужества, и подтвердил отсутствие якоря вместе с верёвкой на судне, принадлежащем Василию Шкулову.


Я позвонил своему работодателю:

– Нашли Шкулова. На дне моря. Как и говорил Ваш сын, он «встал на якорь». Ваш негодяй сын утопил его!

– Не ори! Доказательства! Принеси доказательства, что это сделал он! А сейчас – это пустой разговор! – И бросил трубку.

Я вернулся в сторожку, попытался Тихона заставить лечь поспать, но он сопротивлялся всеми силами, наконец внезапно перестал размахивать руками… и захрапел! Я сел на скамеечку рядом с дверью снаружи, закурил, приобнял Сёмку:

– Ну, а теперь расскажи ещё раз про то, как Василий последний раз приходил к Тихону. Как можно подробнее. Что-то в этом рассказе, как мне кажется, я упустил, какую-то мелочь, что-то важное…


– Значит, пришёл к нему Вася, выпили… поговорили… Чего-то ещё, а-а… оставил ему бутылку, а сам ушёл в море…  Да, – музычку послушали…

– Во-от! Музычку послушали! Ну-ка, давай, поищем, как это они музычку слушали? Ты видел у Тихона радиоприёмник какой-нибудь? – мы обшарили весь сарай, всё перевернули, что можно было перевернуть. Нет ничего. Я стал трясти Тихона:

– Эй, вставай! Тихон, вставай! –  тот испуганно вытаращился на меня, ничего понять не может.

– Тихон, ты давеча говорил, что вы тогда с Васькой музыку слушали. Было такое? – бедный мужик, беспомощно озирался, никак понять не может – какая музыка, где это он?.. Наконец  какая-то искра понимания вспыхнула в его взоре:

– Му… музыку, да… слушали.

– А где музыка-то была, здесь, в сарае?

– Ну,.. Васька магнитофон притащил… на батарейках. Говорит, буду рыбу ловить под музыку – сразу два удовольствия!

– Слушай, а ведь магнитофона-то нигде не нашли. Кроме тебя никто его и не видел, а всю лодку обшарили… а давай, вместе пойдём посмотрим ещё разок. Менты-то знаешь, как смотрят…

– Дык у него там секретные места есть, и не догадаешься, где он может спрятать штуки разные. Там под сидением есть маленький шкафчик, он там бинокль прячет, шурум-бурум всякий… А пойдём, самому интересно!


Тихон ловко поднял сидение. Оказывается, оно целиком снимается, а под ним действительно что-то вроде миниатюрного шкафчика – места как раз хватает для размещения бинокля и кассетного магнитофона, который мы там и обнаружили. Я заметил, что от него тянется провод, а в основании мачты тщательно замаскирован микрофон. Вот это да! Что же задумал Василий? Зачем магнитофон принёс? Ведь  не музыку он, действительно, собрался слушать… Я попытался включить магнитофон, но где там! Два месяца простоял, наверное, батарейки сели... Оставил я на месте магнитофон и бинокль, только кассету положил в карман.

Дома я попросил Семёна поставить на плиту чайник, чаю охота, а сам протёр кассету, вставил в свой двухкассетник, дождался Сёмку, включил магнитофон, и мы услышали голос Василия:

" Раз… раз… проверка уровня…  Так, порядок, сейчас попробую на корме: раз… раз…  Чуть добавил… Итак: Я, Василий Шкулов, вчера вечером во время плавания на своей лодке вдоль побережья заметил через свой Цейсовский бинокль, как Пётр Николаевич Колосов, мой работодатель, куда-то ведёт за руку сопротивляющуюся Анну Осипенко. Это было странно, мой друг Андрей Фалеев и Анна должны были на следующий день пожениться. Сегодня утром я узнал, что Анна ночью была изнасилована и рано утром покончила с собой. Я решил провести своё расследование и получить кое-какие сведения. Я знал, что у Колосовых есть ещё один дом на окраине, и с помощью мощного бинокля начал наблюдение… (пауза, слышны только плеск воды и крики пролетающих чаек). Вон, вижу Колосовых – отца и сына, идущих по тропинке.     
Эй, пешеходы! Не желаете прокатиться на мини-яхте под парусом? – видно, что они немного сбиты с толку, стали препираться, потом отец подтолкнул сына:
– Ромка прокатится с тобой, подплывай к мосткам, а мне ещё в одно место надо зайти
(мы услышали хлопанье паруса, потом голос Ромки).

Етит твою мать, чуть не свалился в воду!
– Садись, щас парус наполнится ветром, внимательно смотри, а то гик по башке звезданёт, мало не покажется. Чо морда-то поцарапана?
–  А это, паря, тебя не касается.
–  Да, я-то что – вон тебе в зеркало надо посмотреть. В розарий, что ли, угодил?
–  Ты за парусом лучше смотри, а не на меня!
–  Чего это вы решили среди дня на прогулку отправиться, дел других нет?
– Слушай, Васёк, чего ты всё вынюхиваешь, вопросов много задаёшь… язык-то укороти, а то я его…
– Ага, щас, укорочу, только много у меня к вам вопросов, а ответов нет. Куда это вчера папашка твой Анну потащил?

(Опять тишина, только поскрипывание паруса под ветерком)
–  Тебе ответы нужны… сейчас я тебе всё расскажу… сам напросился. Слишком уж ты глазастый… Так вот, вчера вечером отец привёл Анну на нашу «конспиративную» хату. Со мной-то она бы не пошла, а отец всё-таки авторитет для неё… Так вот… Девка она видная, я на неё давно глаз положил, не такой муж ей нужен, как Андрей… короче, вдвоём с папашкой мы её… э… поучили уму-разуму… по очереди. Она, сука, сопротивлялась, да куда ей против двух здоровых мужиков… мы и то умаялись. Полночи – пока один пьёт – другой… закусывает. Потом мы совсем из сил выбились, задремали, а она, тварь, из верёвок выпуталась и сбежала.
–  Что-то ты спокойно так всё рассказываешь, не боишься?
–  А чего мне бояться? Тебя, что ли? Ты хотел ответов – так вот они. Папашка давно говорил, что вы с Андрюхой слишком много  знаете… укоротить вам языки… Папашка-то меня подставить хотел, да просчитался маленько, я сам с ним скоро рассчитаюсь, дело-то ко мне перейдёт, и денежки его…
–  Совсем страх потерял – такое про отца говоришь…
–  Ха-ха… сегодня же я стану главой дела, вот у меня и главный аргумент в руках!
–  Э-э… пистолетом-то не размахивай!

 А, узнал! Да, папашкин пистолет, вчера у него из стола вытащил, он и не рюхнулся. Я его сегодня грохну, а потом ему в руку вложу, и на оружии будут только его пальчики! Ха-ха-ха…
–  Да ты свихнулся! Болтаешь, сам не знаешь…
–  Буду боссом, и твоя Людмила будет мне прислуживать и…
–  Да ты, тварь…
– А ну, сидеть и не двигаться! Сядь, я сказал! Я сейчас всё могу делать и рассказывать, но тебе осталось слушать меня от силы… ещё минуту. Мне пора домой, как-нибудь  с парусом я и сам справлюсь!
(В динамиках послышался звук выстрела, затем шум, похожий на падение тела, затем ещё один выстрел).

Ну, вот. Так… надо что-нибудь тяжёлое привязать, чтобы не сразу нашли… а-а… якорь… (голос Ромки превратился в еле понятное бормотание, он произнёс что-то неразборчиво, послышалось какое-то сопение… потом громкий всплеск, и долго больше ничего, кроме криков чаек, кроме скрипения рангоута, шума ветра и удаляющегося стука ног по пирсу… и только плеск воды до конца плёнки).
      

Мы с Сёмкой сидели, забыв, что надо дышать… двигаться… что-то говорить… Наконец, несколько раз глубоко вздохнув, я поднялся, сделал копию прослушанной плёнки, оделся и пошёл к выходу.

– Владислав, ты куда на ночь глядя? – хриплым голосом спросил Семён. Таким же голосом я ему ответил:

– Надо пару подарочков сделать…

     

По пути я постучался в дом Колосова. Людмила впустила меня, посмотрела на меня – видно, на моём лице многое было написано, потому что она медленно подняла руку и ладошкой закрыла рот… Я прошёл в комнату хозяина и, несмотря на его протесты, сказал:

– Работа выполнена, я его нашёл. Нашёл корень зла, нашёл главного убийцу.

– Кинул на стол копию кассеты: – здесь все доказательства. Вы хотели сами наказать виновного? Что же – дерзайте!

Повернулся и пошёл. К следователю. Отдал кассету и сообщил все подробности расследования.

     

Рано утром ко мне домой (он же – офис, он же – контора), постучалась Людмила, хорошо одетая, с большой сумкой в руках, и сказала:

– …Он потребовал «горилки», так и сказал – не водки, а «горилки», потом заперся в своей комнате, всю ночь пил, что-то орал, а под утро я услышала выстрел. Дверь была заперта, на стук никто не ответил. Я позвонила в милицию, а они уж тут, вооружённые. Стали дверь ломать, а он сидит в кресле, в голове дырка, а с правой стороны кресла валяется пистолет… А я собралась, поеду к маме, здесь больше моей ноги не будет…


Пару дней спустя.

Мы сидели с Сёмкой на берегу моря. Я пересказывал ему свою беседу со следователем. Всё-таки все мои «изыскания» легли в официальное расследование. «Спасибо», конечно, мне не сказали, но хоть сакраментального «не путайся тут под ногами» я тоже от них не услышал. И то спасибо... Баллистическая экспертиза установила, что и Василий, и старший Колосов убиты из одного оружия…

– Как же так? Не понял... Ромка же не дошёл до дома тогда… Как же пистолет оказался дома у Колосова?

– А вот так. Подумай своей умной головой!

– Значит… пока Андрюха валялся без памяти с проломанной башкой…  отец встретился с Ромкой… сумел отобрать у него пистолет… и… Что же – он и скинул Ромку со скалы?!

– Ну да!  Он не стал добивать Андрея, хотя, может, и хотел поначалу убить его – ведь шёл же за ним по тропинке, потом передумал, и хотел на него свалить убийство сына. А когда милиция закрыла дело, он и нанял меня, чтобы я помог ему Андрея свалить. А когда с ним не получилось, то меня стал направлять в сторону Василия, короче, земля стала у него гореть под ногами. Кто же мог предположить, что Вася додумается всё записать! А Ромку он, видимо, давно уж стал подозревать. Ну ладно, это всё понятно. Вот только милиция до одного не додумалась, а я тут ей не помощник… Пистолет-то в доме Колосова нашли с правой стороны, и дырка в его башке с правой стороны…

– Ну?

– Баранки гну… Колосов-то был… левша.

– Уверен?.. Значит… ё… ё… неужели Людмила?!

– Ну об этом знают только три человека – ты, я и Людмила. Но если мы больше никогда об этом нигде не будем говорить, то… официальная милицейская правда навсегда останется правдой. Истиной! –  Я встал, отряхнул брюки. – Ну что, партнёр, а не отпраздновать ли нам окончание твоего испытательного периода?  Ларёк-то ещё открыт? Пойдём, пообщаемся с твоим корешом?

Ашхабад, май 2018





<< Назад | Прочтено: 245 | Автор: Сапегин Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы