RC

Прошлое - родина души человека (Генрих Гейне)

Логин

Пароль или логин неверны

Введите ваш E-Mail, который вы задавали при регистрации, и мы вышлем вам новый пароль.



 При помощи аккаунта в соцсетях


Темы


Воспоминания

  Евгений Сапегин

ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО

С МОСКВОЙ

 

Июль 1957 года. Мы с отцом едем на поезде в Москву! Здорово! И хотя это не первая моя поездка в поезде, но в «мягком» вагоне я первый раз! Шикарно! Весь путь до Москвы я провёл у окна – там столько интересного, и  хоть я  не первый раз вижу эти проплывающие мимо пейзажи, всё равно – оторвать глаз не могу! Соседи по купе посмеиваются:
– Ну, что там интересного? Сплошные пески, почти два дня по пустыне едем!


Ну что они понимают, эти взрослые! Ну и что – пески? Но какие они красивые – волнистые, и только следы каких-то неизвестных животных. Вон извилистый странный след – да это же змея проползла! Здоровенная, видимо, была! А вон стоит столбиком суслик, смешно головой крутит – меня, что-ли, высматривает? А чего стоит Аму-Дарья – поезд медленно ползёт по мосту, долго-долго, кажется, ему края не будет! Какая она широкая, оказывается, мутная и страшная, эта река! А почему когда железная дорога идёт через пески, в обе стороны от рельсов на много метров по склону барханов устроены какие-то заборчики из сухого камыша, квадратиками со стороной около метра и высотой сантиметров 20 – 30? Ведь не для красоты? И так на много-много километров. Кто это сделал и зачем?


Мой отец, бывалый путешественник и охотник, терпеливо мне отвечал на мои бесчисленные вопросы:
  – А сделано это руками работников железной дороги для того, чтобы барханы не двигались и песок не закрывал железнодорожное полотно во время сильных ветров. Правда, бывают такие сильные песчаные бури, что это не спасает дорогу от засыпания. Ты же замечал, что иногда наш поезд движется еле-еле – это означает, что впереди занос, и люди откапывают рельсы, чтобы поезд мог двигаться дальше!


Вот это да! Оказывается, барханы могут двигаться?! Как это возможно? Да-а, как трудно, оказывается, держать дорогу в порядке! И эти квадратики устроены вручную: сотни километров песков – какой титанический труд!


Постепенно картина за окном меняется, пески закончились, зато больше стало зелени, потом наш путь какое-то время шёл вдоль моря! Аральское море – настоящее море! Я во все глаза смотрел и не верил, что может быть так много воды! (Не забывайте, что это 1957 год). Станция, кажется, так и называлась – Аральское море. Все почему-то ждали этой станции. Когда поезд остановился – все ринулись на вокзал, мой отец тоже. Оказалось, что там большой рыбный рынок. Отец, большой любитель рыбы, купил какой-то копчёной вкуснятины. Почти до конца нашего путешествия мы лакомились ей. Я до самой Москвы не покидал своего наблюдательного поста. За окном уже была совсем другая жизнь: леса, поля, реки и ручьи – всё, что раньше я видел только на картинках. Не только песков - голой земли нигде не было. Всё заросло травой и цветами – красота!


Какое-то время мы с отцом ехали вдвоём в купе – наши попутчики распрощались с нами и вышли. Сегодня у нас появился новый сосед – маленький старичок кавказской наружности. Едва поздоровавшись с нами, старичок водрузил очки на огромный нос и погрузился в чтение. А сейчас, пока поезд стоял на какой-то маленькой станции, в проёме нашего купе вдруг появилась запыхавшаяся  женщина огромного роста. Мазнув недобрым взглядом по нашим физиономиям, она вместо приветствия кивнула головой в сторону верхней полки:
– Свободно? – И, не дожидаясь ответа, с усилием подняла наверх внушительных размеров сумку, больно стукнув по колену бедного старичка. При этом от усилия, видимо, она издала…э… не совсем приличный звук, пытаясь потом кашлем и другими звуками замаскировать его.


Старичок тихо охнул и потёр ушибленное место. Потом в его кавказских глазах блеснул озорной огонёк и он сказал:
– Дорогая! – он пальцем показал на своё ухо и продолжил – это можно обмануть, -  затем тем же пальцем постучал по своему выдающемуся носу:
– Но это – никогда!
           

Дама – гренадёр вспыхнула, схватила свою сумку и выбежала из купе!
Я так и не понял, над чем так весело смеются мужчины, тем более, что поезд начал движение и за окном, набирая скорость, поплыли всё новые картины…


… Вот и Москва! Сколько раз я видел этот сказочный город на картинках и в кино, и вот я здесь! Вроде люди такие же, как и в нашем городе, говорят по-русски, но всё-таки не такие: во-первых, их очень много, во-вторых, все двигаются быстро, будто куда-то опаздывают. И никаких ишаков и верблюдов на улицах, зато - машины, машины! Цепкий мальчишеский глаз сразу замечает огромное количество незнакомых моделей машин, а также троллейбусы и трамваи! Голова кругом! И всё это гудит и звенит на все лады!


Поселили нас в гостинице «Останкино». Папа, концертмейстер филармонии, приехал в командировку и меня взял с собой. Врачи посоветовали на лето отвезти меня в «другой климат», чему я лично был очень рад! Накануне VI Всемирного фестиваля молодёжи и студентов проводились всевозможные конкурсы, отборочные выступления, уточнялись составы делегаций от каждой республики, вот на эти-то «ристалища» и приехало огромное количество артистов из разных уголков Советского Союза! В нашем номере кроме нас с отцом жили абитуриент Московской Консерватории певец Мурад Диванаев, обладатель редчайшего голоса для туркмен – баса; гиджакист филармонии Аннагельды Джулгаев, очень талантливый музыкант, в руках которого гиджак звучал, как скрипка; а также – дядя Аман, колхозник из Ташаузской области. Он играл на очень интересном музыкальном инструменте, который называется Дили Тюйдук. Это маленькая дудочка из сухого камыша – не больше карандаша! Каждый день он ножом вырезал 3 – 4 запасных тюйдука. Пока мы жили в Москве, он меня научил не только играть на этом инструменте, но и вырезать его из камыша! В этой дудочке всего четыре клапана-отверстия, а он мог сыграть на ней любую мелодию! Джулгаев наотрез отказался верить, что с четырьмя клапанами можно сыграть любую песню, так дядя Аман на спор сыграл Гимн Советского Союза!


В нашей гостинице жили также артисты и из других республик. Когда мы поехали на конкурс, кроме нас в автобусе были ещё другие конкурсанты, из других республик. Выделялась из всех одна женщина, одетая в шикарный национальный костюм – вся в золоте, в каком-то тюрбане, украшенном страусиными перьями. Около неё стоял отличный футляр с каким-то длинногрифовым инструментом. Всю дорогу она хихикала и издевалась над внешним видом наших мужичков – мол, колхозники приехали, чего вам тут делать, езжайте домой! Мне было очень обидно за наших мужчин и, на удивление, обычно остроумный Аннагельды промолчал и отвернулся.

 

Как всегда я наблюдал за выступлением из-за кулис, мне там поставили стул. В зале, кроме жюри, было много народа. Когда подошла очередь выступать дяде Аману, я очень волновался за него – всё-таки он не артист, как то он себя поведёт? Мандраж – он и есть мандраж! Он вышел, сел на стул. В зале прошёл шумок, смешки – что, мол, инструмент забыл? А он из нагрудного кармана вытащил двумя пальцами дудочку и показал публике. Опять все засмеялись. Зато когда он сыграл – в зале был шквал аплодисментов, Крики «Браво» и «Бис»!..


В зале в составе жюри сидел профессор Московской консерватории Гуго Натанович Тиц, известный певец, которому так понравилось выступление Мурада Диванаева, что он после конкурса сказал:
  – Ну, всё! Считай, что ты уже студент Московской консерватории!


Короче – все наши исполнители получили серебряные медали и право выступать на Фестивале! А эта расфуфыренная дама с тюрбаном не получила ничего! И, пока ехали в гостиницу, рта не раскрыла!


После конкурса, во время обеда возбуждённые конкурсанты много говорили, смеялись, шутили, строили планы на будущее. Потом, расслабившись, все завалились спать. Другое дело – я. Мне-то что было расслабляться! Пока все спали, я пошёл обследовать гостиницу. Прекрасное устройство, которого не было в Ашхабаде – лифт! Замечательно было, нажмёшь кнопку - и поехал! С треском и звоном, но ты уже на другом этаже! Я некоторое время «поработал» лифтёром, потом, когда группа молодых людей, говорящих на каком-то иностранном языке показала мне пять пальцев, я «доставил» их на пятый этаж. Жутко интересно – первый раз в жизни видел иностранцев! Они совсем такие же, как мы и совсем не похожи на карикатуры, на которых они всегда нарисованы. Я из лифта пошёл за ними – там играла музыка (я уже знал, что это называется – джаз), ковровые дорожки на этом этаже гораздо красивее, чем на нашем, все смеются, говорят на языке, который я часто слышал по радио и никто не обращает никакого внимания на меня.


В холле, слева какой-то толстенький инвалид-фотограф по-русски отдаёт распоряжения помощникам, те переставляют осветительные приборы. Понятно – идёт, как сейчас сказали бы, фотосессия. Толстячок, сидя в инвалидном кресле, какой-то невиданной камерой фотографирует невероятно красивых женщин! Они весело щебечут, поминутно меняют наряды, принимают позы, то снимают, то вновь надевают огромные шляпы! Насмотревшись на фотографирование, я переместился правее. Там, рядом с баром, расположились музыканты – тот самый джаз, который я слышал из лифта. У бара кучка молодых людей оживлённо о чем-то беседует, потягивая какие-то напитки, слышны взрывы смеха, потом заиграл ансамбль, все поставили свои стаканы и пошли танцевать! Танцы тоже совсем не такие, как у нас – энергичные телодвижения, ноги будто сами по себе двигаются, парни чуть ли не переворачивают партнёрш во время танца. Ага! Да это же пресловутый  рок-н-ролл, о котором так презрительно у нас говорят!


Когда я рассказал отцу о своих «похождениях за границей», он очень удивился:
– И что, тебя никто не остановил? И никто не прогнал? Странно… - и задумался…

 

До Фестиваля оставалось ещё достаточно времени и отец спросил, что бы я хотел посмотреть в Москве. Я, не задумываясь, сразу выпалил весь список:
– Ну, во-первых, Детский Мир (кто бы сомневался!),  потом - Зоопарк, Уголок Дурова, ВСХВ и канал им. Москвы! 

Отец вздохнул и сказал:
– Что ж, тогда собирайся и пойдём!


Побывать в Москве и не проехаться на метро я считаю просто преступлением! Поэтому когда автобус остановился около ближайшей станции метро и отец увидел вопрос в моём взгляде, он решительно направился к двери:
– Дальше поедем на метро, так будет быстрее!


Метро – это совершенно особый мир с его кассами, эскалаторами, сложнейшей схемой дорог и станций, переходов, с расписными стенами каждой станции, с шумом уезжающих и прибывающих поездов, с «говорящими» дверями, которые объявляют следующую  станцию и «осторожно, двери закрываются!». Со спешащей толпой, вываливающейся из  вагона на каждой станции. Фантастика! Голова кругом!.. Вышли мы на улицу маленько обалдевшие от скорости и шумов метро и, конечно же, не смогли пройти мимо лотка с мороженым. Отец сказал, что московское метро и московское мороженое – лучшие в мире! И он прав!


Детский Мир превзошёл все мои ожидания, я, конечно же, достаточно читал о нём и видел картинки о нём в "Огоньке". Но на самом деле всё это оказалось гораздо ярче и интереснее. Одни только двигающиеся огромные персонажи мультиков чего стоили! Должен сказать, что я не изводил отца просьбами «Купи то, купи это!», нет, я просто смотрел и восхищался. Но когда отец увидел мои глаза и услышал мой негромкий восхищённый вскрик с придыханием «Роликовые коньки!», то начал переговоры с продавцом. К моему сожалению, коньки и специальные ботинки продавались отдельно, и нужна была помощь и смекалка хорошего мастера. Ну, такой мастер в Ашхабаде у нас был – дядя Вася, поэтому мы всё купили, только надо было дождаться возвращения в Ашхабад.


Зоопарк оказался таким большим, что у нас просто не хватило сил всё посмотреть! Впечатлённые, но уставшие и голодные мы сделали крюк и зашли в Елисеевский магазин – это уж не по моей просьбе, отцу очень захотелось зайти туда. Пока отец покупал продукты, я ходил и, как в музее рассматривал невиданные лакомства, чудные колбасы и скучающих продавцов. Да-да, дорогой читатель, именно скучающих, потому что товаров в магазине было много, а покупателей мало! Сейчас это кажется невероятным, но так было!


Меня заинтересовал один ценник – колбасные обрезки. Что же  это такое – в таком шикарном магазине продаются какие-то «обрезки»! Фу! Это что же – пупки колбасных батонов с обрывками шпагата и шкурка от колбасы?! Продавец смеётся:
– Нет, это, если тебе не хочется самому резать колбасу, то у нас есть специальная машинка, которая очень быстро и красиво нарезает её!

Отец, видя моё недоверие, попросил продавца порезать купленный кусок колбасы – я был в восторге! Это же чудо техники!


Следующим «номером нашей программы» на следующий день был Уголок Дурова. Отец собрался узнавать у кого-нибудь, где его искать, но я вмешался:
– Я тебе покажу, где это. Мы же ездили на твой концерт с Джулгаевым, он был в Театре Советской Армии, а недалеко от него я видел вывеску – Уголок и Театр Дурова.
– Да, я смотрю, ты время зря не тратил! Ладно, поехали, там найдём.


Отец купил билеты и мы пошли смотреть «артистов» Театра Дурова. Конечно, всё это я видел на картинках, но когда это увидишь своими глазами и потрогаешь, это совсем другое дело. Потом мы поспешили на представление. Я сидел во втором ряду, вместе с большим количеством детей, а родители – в конце зала. Каждый номер программы принимался очень горячо, прекрасно выдрессированные животные вели себя замечательно. Когда «работала» собачка – математик, она легко «решала» любые примеры и всегда правильно лаяла нужное количество раз. Дрессировщик просил публику задавать любые примеры на сложение и вычитание, понимался целый лес рук, и  дрессировщик сам выбирал кого-нибудь. Наконец он попросил задать самый трудный пример, уже все почти цифры собачка правильно пролаивала, кроме одной. Все предлагаемые «трудные» примеры дрессировщик браковал. Наконец, все руки опустились, настала тишина. Только моя тощенькая ручонка торчала. Приунывший дрессировщик безнадёжно махнул рукой – валяй, мол. Я чётко сказал: «От пяти отнять пять». Просветлевший дрессировщик воскликнул: «Наконец-то!» И собачка не ошиблась – она промолчала! После представления меня встретил гордый взгляд моего отца…


В следующие два дня мы посетили ВСХВ – огромную выставку достижений, осмотрели музей-усадьбу графа Шереметева, погуляли в парке Останкино и в Останкинском пруду я даже порыбачил немного. Весь свой улов (одну плотвичку, сантиметров десяти в длину) я добросердечно выпустил обратно в пруд.


Отдохнув немного в номере гостиницы, мы решили пойти пообедать в кафе. Видимо, на период Фестиваля изменились порядки во всех точках общественного питания – чистота, красота, обслуживают очень вежливые официантки. В этот раз с нами пошёл Аннагельды. Я заметил, как на него смотрели девушки – и было на что посмотреть! Настоящий восточный красавец, элегантный, молодой! Он, видимо, вполне себе отдавал отчёт по поводу своей внешности, и от скуки и постоянного сидения в гостинице развлекался тем, что назначал свидания всем красивым девушкам, с которыми так или иначе сталкивался. Ежедневно он назначал свидания трём – четырём, причём в одно и то же время и место. Единственное место в Москве, которое он хорошо знал – ГУМ. Это все знают.
Отец как-то спросил:
– Аннагельды, а почему ты никогда никуда не ходишь? Сидишь в номере день и ночь.
– Владимир Николаевич, Москва для меня - как пустыня Барса Гельмез: "Пойдёшь - не вернёшся!" Я же никогда не найду дорогу назад! И что я не видел в этой Москве? Туда-сюда ходят, ни одного знакомого не встретишь! Владимир Николаевич, лучше скажите, у вас ещё остался зелёный чай? Вот хорошо, давайте чай пить!..


И в этот раз, в кафе, к нам очень быстро подошла красивая официантка, положила перед каждым меню и скосила глаза в сторону Аннагельды. Я уже знал весь ритуал – он не отличался разнообразием, у Аннагельды был один набор русских фраз, и он не собирался его менять:
– Ты до скольки работаешь?
– До семи - тихо ответила девушка.
– Хорошо, значит, в восемь около ГУМа.

И всё! И всегда одинаково, и без осечек! Не мог я предвидеть только, какой заказ он сделает после ознакомления с меню:
– Принеси мне… шниц рубленная с яйцем московская.
Мы с отцом прыснули, но на лице официантки не дрогнул ни один мускул, она записала заказ и величественно удалилась!..


На следующее утро отец нахмурился и сказал:
– Мы с тобой совсем забыли про подарки маме. А это, поверь мне, нелёгкое дело!


Утомительный день мы с отцом провели в поисках подарков. Не потому, что в магазинах мало товаров, просто некоторые мужчины не в состоянии выбрать подходящую вещь для подарка. Ну, не покупать же ей крючки и удилища или закрутку для охотничьих патронов?! Наконец мы нашли нужную вещь – новинку советской продукции, вибратор для стирки белья! А ещё «фестивальную» многоцветную юбку. Когда мы потом вручали маме эту юбку, она долго смеялась и наотрез отказалась надевать её. Правда, потом она её лет двадцать с удовольствием носила дома…


Как мы добирались до канала им. Москвы, я не помню: то ли это был поезд, то ли троллейбус – полный провал памяти. Помню только, что мы оказались на каком-то шлюзе и дух захватило от красот природы вокруг. Конечно, это величественное сооружение - судоходный  канал глубиной 5 метров и 85 метров шириной! По малолетству я, конечно, ничего не знал о том, как и кем строился канал. Но по настроению отца я заподозрил, что в этом что-то кроется. И только много времени спустя я узнал некоторые подробности строительства…


Итак, мой план ознакомления с Москвой выполнен. Отец в этот день познакомил меня со своим решением возвратиться в Ашхабад, не дожидаясь начала Фестиваля. Я, со своей стороны, был совершенно согласен с отцом – коробочка моих впечатлений переполнилась, хотелось уже поделиться ими с ашхабадскими приятелями и родными. За эту поездку я узнал столько, что иному и за всю жизнь не узнать!


Москва. Колонный зал. Фестиваль Дружбы народов, 1957г.

В.Н.Сапегин - за роялем и А.Джулгаев - гиджакист.


Я, например, теперь, через 60 лет без малого, понимаю, что это было исторически неповторимое время – время, когда советский человек почувствовал себя абсолютно свободным, время, когда можно было общаться с любым человеком на улице без какого-либо контроля и запрета, когда можно было себя почувствовать равным среди равных, независимо от места проживания и национальности! К сожалению, это был только короткий период, который можно было почувствовать только в Москве. И я рад, что судьба и мой отец дали мне такую редкую возможность!

Ашхабад, Июль 2016

 





<< Назад | Прочтено: 333 | Автор: Сапегин Е. |



Комментарии (0)
  • Редакция не несет ответственности за содержание блогов и за используемые в блогах картинки и фотографии.
    Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.


    Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи портала.

    Войти >>

Удалить комментарий?


Внимание: Все ответы на этот комментарий, будут также удалены!

Авторы